- Твой вкус в выборе компаньонов не стал лучше.
- Отец, прошу тебя! - У Серегила закружилась голова, и с ощущением нереальности происходящего он опустился на колени.
- Изгнание лишь усилило твои греховные наклонности, - усмехнулся его отец. - Как и раньше, ты позор для нашего дома. Придется найти для тебя какое-то другое наказание. - Потом с той особой нежностью, которая всегда захватывала Серегила врасплох, он покачал головой и вздохнул: - Серегил, мой самый младший сын, что мне делать с тобой? Мы так давно не виделись! Давай хотя бы пожмем друг другу руки.
Серегил протянул отцу руку и сквозь слезы стыда заглянул под капюшон, надеясь увидеть знакомые черты. В тот же момент тошнотворное сомнение выползло откуда-то из глубин памяти; руки Алека сильнее обхватили его плечи, а рука отца сжала его руку.
- Ты же мертв! - простонал Серегил, слишком поздно пытаясь освободиться от хватки костлявой руки. - Уже девять лет! Эдзриел сообщил… Ты мертв!
Его отец кивнул и отбросил капюшон. Серегил увидел несколько прядей черных волос, прилипших к ссохшейся коже, на месте острых серых глаз зияли две черных дыры, носа не было вовсе. То, что было когда-то губами, скривилось в подобии улыбки, когда отец склонил мумифицированную голову, обдав Серегила запахом плесени и тления.
- Верно, но отцом твоим я остаюсь, - сказало привидение, - и тебя все еще ждет заслуженное наказание.
Из-под мантии блеснул меч, и фигура отступила назад, сжимая отрубленную правую руку Серегила в своих костлявых пальцах…
…И Серегил подскочил на постели, обливаясь потом и сжимая руками готовую разорваться грудь. Не было ни ветра, ни распахнувшегося ставня. Микам продолжал храпеть. Только Алек пошевелился и пробормотал какой-то вопрос.
- Ничего, ничего, спи, - прошептал Серегил. Хотя его сердце все еще колотилось, он тоже попытался снова уснуть.
Даже сейчас, когда отблески солнца весело танцевали на воде и за бортом что-то бормотала вода, Серегила мучило зловещее предчувствие, оставленное сном. У него и раньше бывали кошмары, но никогда ему не снился отец - с тех пор, как он покинул свой дом, - и ни один из них не оставлял после себя такой пульсирующей головной боли. Стакан подогретого вина, выпитый в таверне, помог, но теперь пытка возобновилась; к стучащим в висках молотам прибавилась горечь во рту и мучительное желание протереть глаза; но даже этого Серегил не мог себе позволить, чтобы не нанести урона тщательно наложенной косметике.
- Тебе все еще не по себе, госпожа? Серегил обернулся и обнаружил склонившегося к нему капитана.
- Немного голова болит, капитан, - ответил он, придавая голосу мягкость, соответствующую его роли.
- Может быть, это от блеска солнца на воде, госпожа. Не стоит ли тебе перейти к другому борту? Ветерок по-прежнему будет тебя обдувать, но в тени паруса глаза не будет резать свет. И я прикажу коку согреть для тебя вина:
это хорошо помогает.
Предложив прекрасной пассажирке руку, Раль отвел ее к скамье у стены палубной надстройки. К его неудовольствию, которого капитан особенно и не скрывал, Алек последовал за ними и встал, опираясь на перила
- Этот мальчик бдительно охраняет тебя, госпожа, - заметил Раль, усаживаясь на скамье ближе к "Гветелин", чем это было бы оправдано размерами скамьи.
- Кирис - родственник моего мужа, - ответил Серегил, - и мой супруг поручил ему заботу о моей безопасности. Кирис очень серьезно относится к своим обязанностям.
- Однако не кажется ли тебе, что такой юный спутник - не особенно надежный защитник? - Матрос принес кувшин вина и две деревянные чаши, и капитан собственноручно предложил вино Серегилу.
- О, я уверена, что ты можешь быть спокоен за меня. Кирис - прекрасный фехтовальщик, - солгал Серегил, пригубливая вино; от его острых глаз не укрылось, что Раль налил его чашу гораздо полнее, чем собственную.
- И все же, - галантно продолжал капитан, наклоняясь к пассажирке, - я считаю своим долгом оберегать тебя, пока мы не прибудем в порт. Если есть хоть какая-нибудь услуга, которую я мог бы тебе оказать - днем ли, ночью ли,
- тебе стоит только сказать. Может быть, ты окажешь мне честь отужинать со мной сегодня вечером в моей каюте?
Серегил скромно потупил глаза.
- Ты очень добр, но я так устала после своего путешествия в Боерсби, что сегодня рано лягу.
- Тогда завтра вечером, когда ты отдохнешь, - настаивал капитан.
- Хорошо, завтра вечером. Я уверена, что ты знаешь о многих приключениях, рассказы о которых будут интересны не только мне, но и моему пажу. Для нас обоих твое приглашение - большая честь.
Раль поднялся с легким поклоном; недовольный взгляд, брошенный им на Алека, показал Серегилу, что по крайней мере пока он одержал победу над своим настойчивым поклонником.
- Капитан Раль собрался соблазнить меня, - объявил тем вечером Серегил в их тесной каюте, накладывая свежую косметику; Алек держал перед ним лампу и маленькое зеркало.
- И что же ты собираешься делать? - спросил Алек озабоченно.
Серегил подмигнул:
- Подыграть ему, конечно. До определенного предела.
- Но ведь едва ли ты можешь позволить ему… - Алек сделал неопределенный жест.
- Да, я знаю, хотя знаешь ли ты, о чем говоришь, я не уверен. - Серегил оценивающе взглянул на своего юного спутника, подняв бровь. - Но ты, безусловно, прав. Позволить ему залезть мне под юбку - значило бы разрушить иллюзию, над созданием которой я так трудился. Тем не менее, - Серегил заговорил голосом госпожи Гветелин и бросил на Алека кокетливый взгляд из-под ресниц, - этот капитан Раль - симпатичный шалунишка, не правда ли?
Алек покачал головой, не понимая, шутит Серегил или нет.
- Ты собираешься спать со всей этой краской на лице?
- Думаю, это может оказаться уместным. Раз мужчина так настойчив, что приглашает замужнюю даму в свою каюту в первый же день знакомства, я не удивлюсь, если он найдет предлог заявиться сюда посреди ночи. Поэтому я надену и вот это. - Он кивнул на тонкую полотняную ночную рубашку, разложенную на постели. - Для того чтобы путешествовать переодевшись и не оказаться разоблаченным, самое важное - не выходить из роли ни при каких обстоятельствах. Расшнуруй меня. - Серегил встал и, откинув волосы в сторону, повернулся к Алеку спиной. - Такая практика может тебе когда-нибудь пригодиться.
Глядя на спутника, Алек со смущением подумал; насколько же полно его перевоплощение! Целый день, наблюдая, как Серегил играет роль госпожи Гветелин перед капитаном и командой, он чувствовал, что и сам наполовину верит: перед ним женщина.
Иллюзия перестала быть такой полной, однако, когда платье соскользнуло и Серегил начал освобождаться от своих поддельных грудей. Как он с гордостью сообщил Алеку, это было его собственное изобретение: что-то вроде облегающей нижней рубашки с коническими карманами, набитыми мягкой шерстью.
- Грудки получше, чем некоторые натуральные, - заявил он с ухмылкой. - Сейчас, правда, думаю, без них можно обойтись. - Он аккуратно убрал рубашку с карманами в сундук. - Как защитник моей чести, ты должен проследить, чтобы доблестный капитан, если появится, не сумел обнаружить отсутствие этой части моего тела.
- Ты был бы в большей безопасности, если бы с нами был Микам.
- Микам терпеть не может работать со мной, когда я переодеваюсь женщиной. Говорит, что я слишком хорошенькая и это его нервирует.
- Я могу его понять, - заметил Алек со смущенной улыбкой. "Госпожа Гветелин" заставляла звучать в нем какую-то струну, которая лишала его покоя. Убедительное перевоплощение Серегила повергало его в тревогу, выразить которую словами ему не хватало умения.
- Ты прекрасно справляешься. К тому же благородная женщина вправе и сама позаботиться о собственной безопасности. - Серегил, улыбаясь, вытащил маленький кинжал из рукава снятого платья и засунул его под подушку. - Как я слышал, пленимарским женщинам полагается закалываться такими, если в их спальне появится кто-то посторонний, - чтобы защитить честь своего мужа. Я сказал бы, что бедняжки страдают вдвойне.
- Ты когда-нибудь бывал в Пленимаре? - спросил Алек, предвкушая интересный рассказ.
- Только в пограничных территориях, в самой стране - никогда. - Серегил натянул ночную рубашку и принялся заплетать волосы в косу. - За чужеземцами там следят. Если у тебя нет веской - и убедительной для других - причины появиться там, лучше этого не делать. Насколько я слышал, шпионы там быстро прощаются с жизнью. Мне хватает занятий и в Римини.
- Микам говорил… - начал Алек, но был прерван громким стуком в дверь.
- Кто там? - откликнулся Серегил голосом госпожи Гветелин, закутываясь в плащ и указывая Алеку на отгороженный занавеской закуток, предназначенный для прислуги.
- Капитан Раль, госпожа, - раздался приглушенный голос. - Я подумал, что чашка чая на ночь будет тебе на пользу.
Алек выглянул из закутка, и Серегил закатил глаза.
- Как любезно с твоей стороны.
Повинуясь знаку Серегила, Алек вышел вперед и с поклоном, который помешал капитану войти в каюту, взял у него исходящий паром чайник.
- Я уже собиралась тушить свечу, - зевая, сообщил Серегил. - Но чашечку чая я выпью, это поможет мне сразу уснуть. Спокойной ночи.
Раль натянуто поклонился и отбыл, бросив на Алека весьма недружелюбный взгляд.
Алек решительно запер дверь на задвижку и, обернувшись, увидел, как Серегил беззвучно хохочет.