- Ну вот, бадейка твоя, Алек. Не жалей мыла и займись своими ногтями. У меня есть намерение с завтрашнего дня повысить наш статус в обществе. - Он поежился, растираясь грубым полотенцем. - Клянусь руками Иллиора! - вздохнул он. - Как только я снова окажусь в Римини, тут же отправлюсь в приличную баню и не вылезу из нее неделю!
- Я видел, как он сражается с огнем, кровью, голодом, колдовством, - заметил Микам, не обращаясь ни к кому в отдельности, - но скажи ему, что после всего этого ему не видать горячей ванны, и он устроит скандал, как шлюха, которой не заплатили.
- Много ты знаешь! - Серегил развязал узел, принесенный трактирщиком, достал из него женское платье из грубого сукна и натянул через голову.
Алек изумленно разинул рот, и Серегил хитро подмигнул ему:
- Пришло время дать тебе еще один урок. Серегил быстро заплел волосы в косу и свернул ее на затылке, потом вытянул несколько прядей, чтобы они неряшливо висели вдоль щек. В узле оказалась баночка серой пудры, и с ее помощью он сделал волосы седыми, а кожу - увядшей. Еще там оказалась большая полосатая шаль, грубые деревянные башмаки и кожаный пояс. Глянув в осколок зеркала, Серегил остался доволен, потом спрятал самый маленький свой кинжал за пояс и отвернулся, горбясь и съеживаясь. Когда он повернулся к друзьям снова, перед ними была незаметная старушка- служанка.
- Что скажут добрые господа? - спросил Серегил старческим голосом с сильным майсенским акцентом.
Микам одобрительно кивнул:
- Привет, бабушка. Куда это ты собралась такая нарядная?
- Меньше сказано - меньше подслушано, - ответил Серегил, подходя к двери. - Пойду узнаю, куда ветер дует. Если хозяйка будет любопытствовать, скажите ей, что у меня с собой была запасная одежда. И это, - добавил он, делая старомодный реверанс и улыбаясь своей обычной кривой улыбкой, - истинная правда!
Когда их выстиранную и выглаженную одежду принесли обратно. Алек и Микам вернулись в "Лягушку". В их клетушке горели свечи, жаровня на треножнике посреди комнаты бросала веселые отсветы на стены.
- Как твой бок? - спросил Алек.
- Лучше, но все-таки я, пожалуй, лягу на полу, - ответил Микам, глядя на кособокую кровать. - Будь хорошим мальчиком и помоги мне соорудить подстилку из плащей около двери.
Алек постелил на пол одеяла и плащи, и Микам со вздохом облегчения опустился на них, положив на колени меч.
- Давай-ка сюда свою рапиру, и я покажу тебе, как нужно ее точить, - предложил он, вынимая из своего мешка пару точильных брусков.
Они принялись за дело, и некоторое время в комнате было слышно только пение металла, скользящего по камню. Алек так устал, что с благодарностью принял дружелюбное молчание Микама. С этим простым и добродушным человеком праздная болтовня была не обязательна. Поэтому юноша удивился, когда Микам, не отрываясь от работы, сказал:
- Что-то ты молчалив, как старый пень. Ты можешь об этом и не догадываться, но я по-своему не менее любопытен, чем Серегил.
Заметив колебания Алека, Микам с улыбкой пояснил:
- Мне никогда и в голову не приходило, что Серегил может обзавестись подмастерьем, и уж подавно не таким простодушным лесовичком, как ты. Я не хочу тебя обидеть, ты же понимаешь. Просто ты больше похож на добропорядочного сына егеря, чем на шпиона. Так что расскажи мне, что ты думаешь о нашем приятеле?
- Н-ну… - пробормотал Алек, - по правде говоря, я не знаю, что и думать. Сначала он обращался со мной как… как будто я… Алек смутился и умолк; никто до сих пор не интересовался тем, что он думает, и ему было нелегко найти подходящие слова. Кроме того, открытость Микама предполагала ответную откровенность,. но юноша не забывал, что они с Серегилом близкие друзья.
- Как будто он все обо мне знает, - выдавил он из себя наконец. - А иногда - как будто он считает, что и я все знаю о нем. Он спас мне жизнь, дал одежду, учил всему. Но только иногда я понимаю, что на самом деле мне о нем ничего не известно. Я пытался расспрашивать о его доме, его семье - обо всем таком, - но он просто улыбается и переводит разговор на другое. Это у него здорово получается.
Микам ухмыльнулся и кивнул.
- Так или иначе, - продолжал Алек, - мне кажется, он считает, что может сделать из меня то, чем является сам, и это-то меня и смущает: я слишком мало знаю о нем, чтобы догадываться, какого поведения он от меня ждет. Ты - его друг и все такое, и я не собираюсь просить тебя раскрывать какие-то секреты, но ведь есть же, наверное, что-то, о чем ты мог бы мне рассказать?
- Пожалуй. - Микам провел ногтем по кромке лезвия. - Мы впервые встретились много лет назад в верховьях Золотой реки, подружились и, когда он возвращался в Римини, я отправился с ним вместе. Там живет его старый друг Нисандер, и от него-то я и узнал большую часть того, что мне известно о нашем скрытном приятеле.
Где он родился и почему оттуда ушел - это пусть он сам тебе расскажет. Я не очень много знаю об этом, за исключением одного: в его жилах течет благородная кровь, и каким-то образом он связан со скаланской царствующей династией. Он был ненамного старше тебя, когда объявился в Скале, но уже успел побывать в переделках. Нисандер - волшебник, и он взял его себе в подмастерья. Но тут что- то, похоже, не сработало: Серегил колдуном не стал, несмотря на все его чудеса с животными, хотя они с Нисандером остались друзьями. Ты наверняка встретишь его, когда попадешь в Скалу: Серегил всегда первым делом отправляется к Нисандеру, когда возвращается из своих странствий.
- Волшебник! - выдохнул Алек. - Какой он?
- Нисандер-то? Славный старичок, добрый, как Создатель летним днем. Многие другие маги - важные и неприступные, а этот, стоит ему выпить кружку-другую, тут же начинает создавать зеленых единорогов или заставлять ножи танцевать с ложками, хоть он и один из древних.
- Древних?
- Волшебники живут так же долго, как и ауренфэйе, и Нисандер - не самый молодой из них. Похоже, ему лет триста. Он знал бабку царицы Идрилейн, а она сама уже бабушка. Нисандер - любимец царицы. Она часто приглашает его во дворец, и на всех пирах он - непременный участник.
- Серегил говорил, что в Римини много волшебников.
- Там есть коллегия магов - Дом Орески, хотя это скорее замок, чем дом. Как я уже говорил, волшебники, по большей части самодовольный народ, считают Нисандера выжившим из ума старым дураком и даже иногда насмехаются над ним. Но только ты подожди, пока встретишь его, - тогда сам решишь, что он собой представляет.
А насчет Серегила не беспокойся - он человек недоверчивый, но, если уж он взял тебя с собой, можешь не сомневаться: ты его устраиваешь, каковы бы ни были его резоны. Одну вещь могу сказать тебе наверняка: он за друга отдаст жизнь и никогда не заставит товарища отвечать за свои проделки. Никогда. Сам он может говорить тебе иначе, да и когда ты увидишь, как он живет в Римини, ты, пожалуй, усомнишься в этом, - но я хорошо знаю его и ручаюсь:
на него можно положиться, как можно положиться на солнце - оно обязательно встанет на рассвете. И единственное, чего он не прощает, - это предательство, так что ты лучше хорошенько запомни мои слова. Когда-то, еще до того, как он появился в Скале, его кто-то предал, и тот случай оставил на нем след на всю жизнь. Он убьет всякого, кто его предаст.
Алек обдумал услышанное, затем спросил:
- Что собой представляет Римини?
- Самый красивый город на свете. И самый прогнивший и полный интриг. У царской семьи больше ветвей, чем у ивы, и все они борются друг с другом за более высокое место на стволе. Политические заговоры, старые распри, тайные романы и все, что угодно. И как правило, когда кому-то из них требуется выкрасть важный документ или заполучить ценный амулет, они обращаются к нашему приятелю Серегилу. Те, кто его нанимает, никогда и в глаза его не видят, учти, но всегда известно, как вступить с ним в контакт. Нужно только спросить "Кота из Римини". Он самый широко известный и одновременно лучше всего сохраняемый секрет в этом городе.
- Все это трудно себе представить, - сокрушенно покачал головой Алек. - И он думает, что я тоже способен на такое?
- Я тебе уже говорил: не будь он уверен, что ты на это способен, тебя бы здесь не было. Держу пари, он видит в тебе такое, о чем ни ты, ни я не подозреваем. О, он бы спас тебя в любом случае, но должно быть что-то еще, ради чего он держит тебя при себе. - Микам подмигнул Алеку. - Вот и попробуй разгадать эту загадку - разгадку от Серегила ты услышишь едва ли. А пока не беспокойся о том, чтобы его не разочаровать. Просто держи глаза открытыми и подыгрывай ему по мере возможности.
Проскользнув в каморку, Серегил сбросил шаль и растянулся на постели, разминая затекшие от сгорбленного положения плечи. Микам и Алек вопросительно посмотрели на него.
- За голову Арена Виндовера назначена награда, - сообщил им Серегил. - И за твою, Алек, тоже. Есть упоминание и о неизвестном третьем человеке. Думаю, все это сделано с подачи того головореза, что улизнул от нас на дороге.
- Не стоит ограничиваться только этой возможностью, - предостерег его Микам. - Кто назначил награду? Мэр Вольда?
- Предположительно. Весть принес вчера почтовый голубь. В письме говорится, что мы ограбили кассу гильдии или что-то в этом роде.
- И во сколько же они оценили Арена на этот раз?
- В двадцать серебряных марок.
- Билайри и его ворота! - ахнул Микам. - Во что же это ты оказался замешан?
- Будь я проклят, если знаю. - Серегил устало провел рукой по волосам.
- Где мой кошель?
Алек перебросил ему кошель, Серегил вынул оттуда деревянный диск и стал его озадаченно разглядывать.