- Иди сюда, Алек. Встань ко мне лицом. - Ставший необычно серьезным Микам поднял окровавленную стрелу. - Этот ритуал служит двум целям. По старому солдатскому поверью, если ты выпьешь крови первого убитого тобой, души тех, кого ты еще когда- нибудь убьешь, не будут тебя преследовать. Открой рот.
Алек бросил на Серегила вопросительный взгляд, но тот только пожал плечами и отвернулся. Подчиняясь команде Микама, Алек открыл рот. Воин коснулся острием стрелы его языка. Серегил заметил, как скривился Алек, и вспомнил соленый металлический вкус во рту, когда, годы назад, Микам проделал то же с ним. Его затошнило.
.Микам похлопал юношу по плечу:
- Я вижу, тебе это не доставило удовольствия, но ведь и убивать этих головорезов тоже было не так уж приятно. Ты только помни: ты защищал себя и своих друзей - а это благородное дело, единственное достойное оправдание убийства. Вот и вторая цель ритуала: пусть убивать тебе всегда будет так же противно, как противен был вкус крови. Ты понял?
Алек взглянул на дымящиеся алые пятна, расплывающиеся на снегу там, где лежали тела, и кивнул:
- Я понял.
ГЛАВА 7. На юг к Боерсби
Микам согласился с Серегилом, что, несмотря на его рану, им следует как можно быстрее пересечь лес и добраться до Боерсби. Далеко объезжая новые поселения и гостиницы - около одной из них удалось украсть лошадей взамен убитых, - что выросли в последние годы вдоль дороги, путники быстро продвигались на юг, не останавливаясь до тех пор, пока Микам мог держаться в седле, ночуя под открытым небом и питаясь дичью, которую удавалось подстрелить Алеку.
Рана Микама не воспалилась, но была болезненной, хоть он в этом и не признавался; однако воина гораздо больше беспокоила все возрастающая молчаливость Серегила. По прошлому опыту Микам знал: это верный признак каких-то неприятностей; черная меланхолия Серегила могла длиться долго, если не случалось чего-то, что заставило бы его начать активные действия.
Через полтора дня они выехали из леса и остановились, глядя на широкий Фолсвейн. Рана Микама снова открылась, от потери крови он чувствовал слабость и был раздражителен.
- Клянусь потрохами Билайри, Серегил, если ты сейчас же все не выложишь, я вышибу тебе мозги! - прорычал он.
Серегил не поднял глаз, хмуро уставившись на шею своего коня.
- Хотелось бы мне, чтобы хоть одного из них мы захватили живым.
- Одного из… Ох, черт возьми, братец! Так вот из-за чего ты не можешь успокоиться? - Микам повернулся к Алеку. - Нет, ты только подумай: банда лесных разбойников - совсем не редкость в здешних местах - напала на нас, и тут же этот балбес подозревает какой-то зловещий заговор! Я думаю, он просто раздосадован тем, что не слышал, как они подкрались!
Алек тоже не поднимал глаз, считая, по-видимому, что вежливость требует воздержаться от комментариев.
- Ну хорошо. - Серегил повернулся в седле и посмотрел в лицо Микаму. - Мы обыскали убитых. Что мы нашли?
- Ничего необычного, - фыркнул Микам. - Ни единой хоть чем-то необычной вещички!
- Верно. Но вспомни: что все-таки у них было? Микам раздраженно бросил:
- Плащи, сапоги, пояса, туники - все местного производства.
- Еще мечи и луки, - вставил Алек.
- Тоже местного производства?
- Насчет мечей не знаю, а луки - наверняка.
- Мечи, похоже, тоже, - медленно произнес Микам, стараясь вспомнить все в точности. - Но что, во имя всех святых…
- Все было совершенно новым! - воскликнул Серегил таким тоном, как будто уличал спутников в тупости. - Разве нашли мы золото, драгоценности, хоть какое-то украшение? Ничегошеньки! Несколько серебряных монет в кошельках, но ни амулета, ни кольца на пальце! Так что же мы имеем:
банда разбойников в новой одежде местного производства, с новым оружием местного производства, притом таких неумелых в своем ремесле, что и добычи у них никакой нет, или таких аскетов, что не носят даже обычных украшений?
Серегил требовательно смотрел на спутников, сморщив лицо в гримасе нетерпения.
"Этот малый похож на избалованного молодого вельможу, отчитывающего придурков слуг", - подумал Микам, преодолевая искушение сбить Серегила с коня.
Алек неожиданно выпрямился в седле.
- Это были вовсе не разбойники. Они просто хотели казаться бандитами.
Серегил слегка улыбнулся - в первый раз за день.
- Более того: в этих краях они появились недавно - иначе их одежда и оружие не были бы такими новыми.
- Когда мы их обыскивали, мы ведь не заметили знаков гильдий, верно? - спросил Алек. - Ну, вроде как у того жонглера…
- Нет, по крайней мере ни одного, который бы я знал. Но само по себе это может ничего не значить.
Микам улыбнулся в усы, слушая, как эти двое обсуждают детали организации засады, похожие на двух гончих, взявших свежий след. "Мальчишка попался на крючок", - довольно подумал он.
- Так кто же это был? - не выдержал Микам в конце концов. - Пленимарцы? Даже если они выследили нас, во что я не верю, как им удалось бы опередить нас настолько, чтобы устроить засаду?
- Сомневаюсь, что это бы им удалось. Те ребята уже были в нужном месте, поджидая нас.
Микам пригладил свои пышные усы. - Но все равно - значит, они должны были получить известие о том, кто мы такие и каким путем едем.
- Правильно, - согласился Серегил. - А это возможно только или при помощи колдовства, или если бы у них был почтовый голубь. В любом случае дело гораздо серьезнее. чем мы думали. И тем больше резонов нам держаться подальше от торных дорог и постараться добраться до Скалы как можно скорее. Может быть, у нас остается совсем мало времени.
- Если войска Верховного Владыки… - начал Микам, но Серегил бросил ему предостерегающий взгляд и кивнул на Алека.
- Прости, малыш, - обратился он к юноше, - мы вполне доверяем тебе, но это не наш секрет Тебе и безопаснее поменьше знать.
Серегил посмотрел на нависшие тучи:
- Скоро стемнеет, но мы уже довольно близко от города, и мне не хотелось бы ночевать еще раз под открытым небом. Что скажешь, Микам? Ты в состоянии выдержать скачку?
- Поскакали. У тебя ведь в Боерсби есть знакомцы, верно?
- Да, в "Пьяной лягушке" Мы там остановимся.
К тому времени, когда они добрались до города, в окнах уже зажигались огни.
В отличие от Вольда Боерсби не мог похвастаться достижениями цивилизации: это был типичный придорожный поселок, состоящий исключительно из того, что нужно проезжим торговцам - гостиниц, таверн, складов, сгрудившихся на берегу, как стадо пришедшего на водопой скота, рядом с несколькими длинными доками.
Приближающаяся зима собрала в городе множество купцов, торопящихся получить свою прибыль до того, как дороги станут непроезжаемы до весны.
Серегил привел своих спутников к сомнительного вида гостинице на окраине, на облезлой вывеске которой было изображено страдающее какой-то мучительной болезнью зеленое существо - так местный живописец представлял себе лягушку.
В главном зале толпились люди, кричали и стучали кружками по столам, требуя пива. В огромном очаге чадил огонь, и дым ел глаза посетителям.
Прилавком служила тяжелая доска, положенная на две бочки; за ним стоял тощий бледный человек в кожаном переднике.
- Комнаты сдаются? - спросил его Серегил, делая исподтишка какой-то знак.
- Свободна только одна - выходящая на задний двор каморка, - ответил тот, подмигивая. - Серебряный пенни за ночь, и денежки вперед.
С оскорбленным видом Серегил бросил на прилавок несколько монет:
- Пусть нам принесут туда ужин - и хороший ужин, а также воды. Мы с дороги и голодны как волки.
Каморка оказалась пристройкой на заднем дворе с единственным предметом мебели - проваленной кроватью, белье на которой помнило не одного предыдущего постояльца. Вскоре появился чумазый мальчишка со свечами и жаровней, следом за ним - еще один с блюдом жареной свинины и овощей, кувшином эля и кружкой воды.
Не успели они закончить ужин, как в дверь тихо постучали. Это оказался трактирщик; не говоря ни слова, он вручил Серегилу какой- то узел и ушел.
- Пошли, Алек, - скомандовал Серегил, закидывая узел на плечо. - Возьми сумку. Тут неподалеку есть баня, а вымыться нам давно необходимо. Как насчет тебя, Микам?
- Хорошая мысль. Иначе в этой клетушке мы втроем задохнемся. - Он провел рукой по густой рыжей щетине на щеках. - И побриться мне не мешает - ну, этого вам, сосункам, не понять.
По бане гуляли сквозняки, две деревянные бадейки - все, чем могло похвастаться это заведение, - были полны мыльной воды, и только после долгих препирательств с хозяйкой Серегилу удалось добиться, чтобы та выплеснула ее и налила чистой. За дополнительную плату старуха согласилась нагреть еще два ведра воды, потом принесла полотенца и вонючее желтое мыло и забрала одежду путников, чтобы выстирать. Привычная к голым клиентам, она только фыркнула, когда Алек покраснел и смутился.
- Пора уж тебе преодолеть свою стеснительность, знаешь ли, - заметил Серегил, когда они с Микамом начали плескаться в бадейках.
- Что? - Алек съежился у еле теплящегося огня, дожидаясь своей очереди.
- Я говорю об этой твоей скромности. И особенно о привычке краснеть.
Микам со вздохом облегчения откинулся на скамье, позволяя влаге размягчить корку засохшей крови вокруг раны.
Серегил энергично намылился с ног до головы и выплеснул на себя воду из бадейки.