- Теперь ему все известно, независимо от того, слышал он колокольный звон или нет. Вести принесла Ливия, а Мирабель дополнила их сплетнями. Барон в бешенстве. - Джилли расхаживал по комнате, не находя себе места, и наконец взял миниатюрный портрет, что лежал рядом с Маледиктом. - Он хочет видеть тебя немедленно.
- И прервать визит Мирабель? - Поднявшись, Маледикт отобрал у Джилли портрет и спрятал в кармане камзола. - Или, того хуже, доставить ей удовольствие понаблюдать, как он меня чихвостит? Нет уж, Джилли. Ворнатти подождет.
- Критоса нашли в Развалинах, - продолжил Джилли, садясь в освободившееся кресло Маледикта.
- Ничего удивительного. - Схватив меч, Маледикт принялся атаковать тени нетерпеливыми выпадами и уколами. - Ты же не думаешь, что Критос шел по улицам, никем не замеченный? Всякие падальщики наверняка поработали маленькими ножиками и удостоверились, что у него больше ничего не осталось. А покончив с ним, они зашвырнули его труп как можно дальше от своей территории, не желая, чтобы Эхо вдруг заявился к ним на порог. Развалины - вполне подходящее место. Там крысы докончили бы дело, сняв с него кружево, сапоги и волосы - все, что осталось после падальщиков. Даже если бы он начал гнить, прежде чем его нашли, быть может, кто-нибудь из твоих суровых дружков-моряков покромсал бы его на наживку для рыб…
- Заткнись, - попросил Джилли; он снова почувствовал, как в животе зарождается тошнота - и взбалтывается, смешиваясь со страхом перед карой, уготованной Ворнатти.
Маледикт застыл, вычертив в воздухе дугу, подобную взмаху крыла.
- Я там родился, Джилли.
Так сидели они почти в полной тишине, когда из коридора донесся звук шагов. Маледикт поднялся, чтобы запереться изнутри на щеколду, но опоздал: дверь распахнулась. Вошла Мирабель, на губах ее играла улыбка.
- Маледикт… - Она протянула к нему руки. Джилли, стараясь не бросаться в глаза, наблюдал, как заиграли мышцы на теле Маледикта - словно он не мог решить: бежать или бороться.
- Леди…
- Зачем же так официально? - лукаво спросила она. - Ведь совсем скоро мы станем одной семьей.
Маледикт выгнул спину, как разозлившийся кот.
Мирабель мелодично рассмеялась и снова протянула запястье, демонстрируя блестящую змейку драгоценных камней. Изумруды, отрешенно подумал Джилли. Старый негодяй подарил ей изумруды - под цвет глаз.
- От твоего столь щедрого опекуна, - пояснила Мирабель. Она чуть наклонилась, чтобы Маледикт мог по достоинству оценить браслет. - Рассчитываю получить остальную часть комплекта по возвращении из деревни. Ожерелье, серьги, кольцо…
- Вы заблуждаетесь, - проговорил Маледикт. - Женщина, которая не способна отличить свадебный подарок от безделушки для шлюхи…
Зеленые глаза Мирабель потемнели, но, прежде чем она успела заговорить, Маледикт продолжил - тоном столь же изысканно язвительным, как в тот вечер, когда он столкнулся с Де Герром:
- Или же вы хотите сказать, что он попросил вашей руки? Что Ворнатти смог сползти со своего кресла и встать перед вами на колени? Сомневаюсь.
Мирабель с трудом удержала на устах улыбку.
- Лучше подумай над своим поведением, Маледикт. Барон в высшей степени недоволен тобой, а я не менее элегантна и красива, чем ты.
- Только намного старше, - пробормотал Маледикт. Джилли поморщился.
- Я смотрю, ты не расположен любезничать, - заметила Мирабель. - Быть может, лекция твоего опекуна поспособствует усвоению хороших манер.
Сделав едва заметный реверанс Маледикту, она повернулась и вышла, кокетливо покачивая юбками.
Глядя вслед Мирабель, Джилли пропустил мимо ушей часть слов Маледикта, однако приглушенный гнев в них все же привлек его внимание.
- Ты купил тот браслет для Ворнатти и не сказал мне?
- Нет, - поспешно ответил Джилли. - Нет, Мэл. - При виде черной ярости в глазах Маледикта он сдержал слова, которые вертелись у него на языке: что, скорее всего, это сделала Ливия, к тому же прикарманив несколько медяков.
- Как по-твоему, он благоволит к ней достаточно, чтобы жениться? - Несмотря на гнев, перехватывавший горло, давивший шелковой удавкой кравата, Маледикт ухитрялся говорить спокойно.
- Ты же сам сказал - это подарок для шлюхи, безделушка, которую Ворнатти использует, чтобы она плясала под его дудку. И невысокая цена за то, чтобы заронить в тебе сомнения - бьюсь об заклад. Он рассержен, Маледикт. Но он не идиот.
- Если бы он вознамерился жениться на Мирабель, это бы доказывало обратное, верно? - проговорил Маледикт. Кровь отхлынула от его щек, мышцы рук обмякли. - Жениться на женщине, которая уже убила одного мужа и планирует наставить рога следующему, когда и до венца-то еще дело не дошло.
- И все же, - сказал Джилли, - я бы на твоем месте отправился к нему прямо сейчас и принял наказание. Ублажи его, если можешь.
- Ублажить его? - переспросил Маледикт. - Он же подарил ей драгоценности!
- Мэл, прошу тебя! Он рассержен. В прошлый раз все закончилось тем, что я ночевал в конюшне, хотя тебе пришлось всего лишь выполнять мои обязанности. А на сей раз он разозлился еще сильнее, а я всегда расплачиваюсь… - Джилли умолк, не вполне уверенный в причине горечи, прозвучавшей в его голосе.
Глаза Маледикта широко распахнулись.
- Я отправлюсь к нему сей же миг.
* * *
В спальне Ворнатти чувствовалась какая-то угнетенность, словно звон траурных колоколов заставил все вокруг замереть в тишине. Маледикт оглядел комнату другими глазами - глазами, устремленными в неясное будущее. Ворнатти, страшный, как пугало, сидел, сгорбившись, в кресле перед холодным очагом и дремал; однако Маледикта не обманула иллюзорная беспомощность. Он взглянул на кровать - роскошное нагромождение пуховых перин, бархата и льна; скользнул взором вверх по столбикам балдахина до потолка с непристойным плафоном, изображающим совокупляющихся купидонов.
Маледикту невольно показалась забавной неувядающая похотливость Ворнатти - старик словно час за часом доказывал себе, что он - мужчина в расцвете лет. Впрочем, улыбка была несмелой. Хотя Маледикт пренебрегал критикой барона, предпочитая потакать собственным капризам, он все же страшился чрезмерно его разгневать, опасаясь мстительности и крутого нрава старика.
Ворнатти проснулся, прокашлялся и сказал:
- Мальчик, подойди ко мне.
Маледикт повернулся - они и так были рядом. Маледикт небрежно бросил оружие на заваленный прикроватный столик, рядом со снадобьями и рецептами, мылом для бритья и духами. Со звоном опрокинулся хрустальный пузырек, не выплеснув содержимого благодаря закрытой пробке. Маледикт уселся у ног Ворнатти.
- Что тебе нужно, Ворнатти?
Темные глаза барона застыли на лице юноши.
- Ты убил Критоса.
- Верно, - признался Маледикт. Запирательства лишь подогрели бы негодование Ворнатти. "Ублажи его", - умолял Джилли.
С этой целью Маледикт встал и принялся вещь за вещью снимать с себя одежду: камзол, туфли, тугой парчовый жилет.
Взгляд барона чуть потеплел, глаза больше не метали молнии, а смотрели более привычно - оценивающе.
Маледикт мягко скользнул на колени к Ворнатти и положил голову на плечо старика - притворно послушный, как молодая жена; позволил барону погладить свое бедро.
- Похоже, Эхо ни о чем не подозревает.
- Критос был тупицей и бездарным игроком, такие люди обыкновенно плохо кончают, - рассеянно проговорил Ворнатти. Узловатые пальцы поползли вверх, нащупывая округлости над ребрами Маледикта.
- Ну вот видишь, ничего страшного не случилось. Не досадуй, что я прикончил Критоса. Взамен я…
Ворнатти прикрыл Маледикту рот своей высохшей ладонью.
- Торгуешься, мальчик мой.
- Одну сделку мы уже заключили. В библиотеке твоего загородного дома.
- Я не дряхлая развалюха, Маледикт. Я помню о нашем соглашении. - Ворнатти положил ладонь юноше на голову, прижимая ее к своему плечу. - Я ошибался.
Маледикт молча, с колотящимся сердцем ждал, прикидывая, не надумал ли Ворнатти избавиться от него. Вопреки словам Джилли, барон не казался рассерженным; от этого у юноши встали дыбом волоски на шее. Старик что-то замышлял.
- В своих поисках ты потерпишь неудачу. Ты всегда будешь чужим, всегда - предметом подозрений, и они набросятся на тебя, не колеблясь. Лучше бы я позволил тебе заколоть Ласта со спины, чем учил понятиям чести и благородства. Антир - не Итарус, где восхищаются хитростью и коварством принцев, воспитанных как наемные убийцы.
Маледикт куснул пальцы барона, подобравшиеся близко к его рту, и Ворнатти отдернул руку.
- Так вот чему ты учил меня? А я еще называл твои уроки безнравственными.
Ворнатти хихикнул.
- Ах, мальчик, у тебя такой злой, грубый язык. - Признаки хорошего настроения исчезли с лица барона, их место заняла меланхолия. - Я стар, Маледикт, и, как выяснилось, подвержен самой коварной и глупой болезни стариков. Я оставлю тебя, с твоим злым языком, твоими полными слез глазами, твоим изменчивым настроением и вспышками гнева, только для себя. Только для себя одного.
Отвращение вспыхнуло в Маледикте, он скривился. Остаться здесь? Всю жизнь прикасаться к дряблой коже, когда его ждет Янус? Маледикт попытался встать; его терпению пришел конец, кровь стучала в висках.
Схватив юношу за волосы, барон рванул его вниз, заставляя опуститься на колени перед креслом.