- Добрый день, синьор Барузи, - приветливо сказала я. - Хочу оплатить свою покупку! Примете чек, или лучше сделать электронный перевод?
- Эээ… - глаза синьора метнулись в сторону окна. - Присаживайтесь, синьора Хемилтон-Дайер, прошу вас.
Как ваше здоровье? Впрочем, что я спрашиваю, такая юная леди…
- Как и обычно, я прекрасно себя чувствую, синьор Барузи, - я добавила в голос интонаций из матушкиного арсенала, и в кабинете слегка похолодало. - Вы не ответили, какую форму платежа предпочитаете? Если вам все равно, то я выпишу чек!
Демонстративно я достала из сумочки чековую книжку, ручку, и максимально четким почерком начала заполнять поля.
- Ах, прекрасная синьора! - запел над самым моим ухом дребезжащий голос, - Ах, как жаль мне вас огорчать, но добрейший, чудеснейший наш Барузи предпочитает полновесное золото!
И на полированную поверхность стола упал увесистый мешочек. Нарочно или случайно, горловина его развязалась и две или три монеты упали на пол, раскатившись. Хозяин фабрики дернулся было в их сторону, чтобы поднять, но остановился, сел и принял величественный вид.
- Синьор Барузи - не фокусник из Парса и не валахский цыган, чтобы требовать расчетов только наличным золотом, - пожала я плечами. - По-моему, милейший, вы здесь лишний.
Повисло молчание. Нарушил его хозяин кабинета. Самым любезным образом улыбнувшись мне, он сказал:
- Думаю, электронный перевод меня вполне устроит. Мы ведь говорили о цене в восемь тысяч дукатов?
- Я даю одиннадцать, Барузи! Двенадцать! Золотом! - Джокер бросился к столу и навалился на него всем телом.
- Мастер Вельди, вызовите, пожалуйста, охрану! - негромко распорядился владелец фабрики.
Но где-то в глубине зала уже звенел сигнал, в комнату ввалились два дюжих охранника и оттащили Джокера от стола. Тот вырывался и кричал, что мы еще попляшем, угрожал и всхлипывал, однако звуки эти удалялись и, наконец, стали неслышны.
Достав коммуникатор, я отправила распоряжение на перевод денег. Аппарат щелкнул, и в ответ ему звякнул сигнал в компьютере синьора Барузи. Тот сдвинул на нос очки, нажал несколько клавиш и кивнул:
- Все отлично, деньги у нас на счету. Поздравляю вас синьора Хемилтон-Дайер, вы стали владелицей настоящей антикварной жемчужины!
- Благодарю! Боюсь, в мой катер оно не войдет?..
- Ни в коем случае, синьора, такие вещи требуют бережной транспортировки! У нас есть специальная лодка, особо устойчивая и повышенной грузоподъемности. Завтра во второй половине дня ваша покупка будет у вас. Удобно?
- Вполне.
Я распрощалась с мастером Вельди и синьором Барузи, и неторопливо вышла на причал. Массимо, как обычно, дремал в лодке. Усмехнувшись, я вложила в рот два пальца и громко свистнула, чтобы его разбудить. Он вскочил, ошалело посмотрел на меня, засмеялся и подал руку, чтобы помочь перейти на катер.
Едва мы вырулили из узкой протоки, что вела от причала фабрики к простору лагуны, как откуда-то сбоку вынырнула, все ускоряясь, гондола. Ее нос, окованный металлом, целил точно в бок нашего катера. Массимо бросил взгляд на управлявшего веслом человека и крикнул, на мгновение повернувшись ко мне:
- Опять Лукани! Держитесь, синьора, сейчас эта малютка покажет, на что она способна!
Катер прыгнул вперед и полетел по воде, все ускоряясь. Гондола тоже прибавила ходу, из окошка ее кабинки высунулась знакомая физиономия Джокера, он грозил кулаком и что-то кричал. Крик его относил ветер. Конечно, даже самый умелый гондольер не мог тягаться в скорости с мощным новеньким двигателем на энергии воздушных элементалей. Отставание черной лодки становилось все сильнее, и, наконец, она исчезла из виду. Массимо не сбрасывал скорость, пока мы не вошли в Гранд Канал.
Причалив возле Ка'Виченте, мы оба пару минут посидели в катере, дыша так тяжело, словно плыли на скорость сами, потом я сказала:
- Знаешь, Массимо, узнай, сколько хотят за этот катер? У нас ведь найдется место на две лодки?
- Да, синьора. Назовем ее "Freccia", стрела, - мечтательно протянул он.
- Или, может, "Молния"?
- Fulmine? По-моему, некрасиво.
- Тогда пусть будет "Истиофорус", - предложила я со смешком.
- Кто? - Массимо вытаращил глаза.
- Istiophorus - род, к которому принадлежат самые быстрые в мире рыбы. Ну, например, марлин и рыба-парусник, а он, между прочим, развивает скорость до ста миль в час!
Надо же, чего только не хранится в моей голове…
Оставив Массимо в глубокой задумчивости, я поздоровалась с синьорой Пальдини, попросила подать ужин в восемь и поднялась в кабинет. Сегодняшнее столкновение - не шутка, нужно сообщить об этом Джан-Марко.
- Скоро буду, - коротко сообщил он, выслушав от меня столь же короткий обзор сегодняшних приключений.
"Скоро" - это, надо полагать, примерно через час. Порталами они практически не пользуются, так что глава Службы магической безопасности будет точно к ужину. Нужно предупредить Джузеппину, чтобы добавила еды для еще одного мужчины. А лучше - для двоих.
Я угадала и со временем, и с количеством, и даже с составом. Ну, почти угадала: братья Торнабуони и в самом деле появились минут через сорок, но с ними был Пьетро Контарини и еще один человек, невысокий и так закутанный в плащ, что и родная жена бы его не опознала.
- Рассказывай, - потребовал Джан-Баттиста.
- Для начала представь мне вашего спутника, - возразила я, - потом мы поужинаем, а потом займемся разговорами.
- Прости. Это мэтр Нальи Сонтхи, наша гостья из Сиама…
Плащ слетел, и я увидела удивительно красивую женщину: невысокая ладная фигурка, очень длинные гладкие черные волосы, завязанные в простой хвост и спускающиеся ниже пояса, огромные темные глаза, гладкая, чуть оливковая кожа с нежным румянцем… Словом, фарфоровая статуэтка, пусть даже в обычных джинсах и блузке. Я сразу почувствовала себя длинной и неуклюжей саксонской коровой.
- Здравствуйте, госпожа Хемилтон-Дайер, - сложив ладони, красавица поклонилась. - Я счастлива познакомиться с вами. Я виделась с господином Карло Контарини, мне показали результат вашей работы, и я, право же, восхищена.
- Мэтр Сонтхи, прошу вас, будьте моей гостьей, - я сделала приглашающий жест. - Значит, вы видели Карло? Как он?
За ничего не значащей беседой мы разместились в креслах в гостиной, я позвонила в колокольчик и попросила горничную подать нам аперитив. Все выбрали шампанское, а сиамская гостья, смущенно розовея, спросила, можно ли для нее приготовить коктейль "Беллини". К счастью, на кухне нашлось несколько белых персиков…
Я знала, что на ужин Джузеппина приготовила на пробу два блюда по рецептам, что прислала моя матушка, но не знала, что именно. Сама-то я съела бы все, а вот как оно пойдет гостям?
Но гостей и за уши было бы не оттащить от лобстера в сливочном соусе "Ньюбург" и устричного пирога, да и поданные к кофе заварные пирожные шу с персиковым кремом пошли на ура.
- Скажите честно, Нора, - поинтересовался Пьетро, когда мы, шумно поблагодарив зардевшуюся Джузеппину, перебрались в кабинет к келимасу, - сознайтесь, вы прячете где-то галльского шеф-повара из числа великих?
- Нет, никаких тайн. Но вот нанять поваренка в помощь Джузеппине я подумываю!
- Ну, хорошо, - решительно сказал Джан-Марко, отставляя в сторону "тюльпан" с остатками келимаса. - Итак, вернемся к зеркалу, Джокеру и нападению.
Рассказ мой получился довольно долгим, но гости слушали внимательно, а мэтр Сонтхи даже помечала что-то в небольшом блокноте. Интересно, подумала я мельком, какая у нее специальность? Я сделала глоток келимаса, чтобы промочить слегка пересохшее горло и договорила:
- То есть, получается, что нападение как-то связано со старым портом? Потому что гондольер-то тот же самый, значит, тот, кто в прошлый раз был в бауте, просто сменил ее на маску джокера. А в письме были угрозы насчет старого порта…
- Расскажи нам, дорогая, почему все-таки тебя так тянет в старый порт? - спросил Джан-Баттиста.
А ведь придется рассказывать, эта история перестает быть домашней и милой.
- Пойдемте, - вздохнув, ответила я и встала. - Я вам всем кое-что покажу, только нужно взять ключи от чердака.
- Не стану даже спрашивать, почему ты хранишь ключи от чердака в сейфе, а не отдаешь их экономке, - пробормотал Джан-Баттиста.
Мы поднялись наверх; как обычно, на площадке перед дверью сидел Руди. Посмотрев на гостей, он подошел к госпоже Сонгхи и коротко мурлыкнул. Она присела на корточки и протянула ему указательный палец. Кот обнюхал палец, потерся о него усами, потом посмотрел на меня и сказал:
- Мяк!
- Как скажешь, - ответила я, открывая чердачную дверь.
Братья Торнабуони переглянулись, но комментировать эту беседу не стали. Руди пошел впереди всех, запрыгнул на высокий комод и уселся, аккуратно обернув хвост вокруг сложенных лап.
Я подвела гостей к портрету и сказала:
- Итак, синьоры, разрешите представить вам герцогиню дель Джованьоли, в девичестве Лауру Виченте. Кто писал портрет, я не поняла, но на обороте есть надпись, где названа модель и сказано, что написано это в 1788 году. Здесь ей девятнадцать лет, и она только что вышла замуж. Вот так эта картина выглядела, когда я увидела ее впервые…
Найдя в коммуникаторе снимок, я продемонстрировала его всем и продолжила:
- Вот такой она стала через какое-то время… Ну, и вот что мы видим сейчас. Именно это зеркало было сегодня причиной такой теплой беседы с загадочным Джокером.
- Однако… - тихо проговорил Пьетро. - Вы умеете удивить, Нора.
- Поверите ли, и в мыслях не было этим заниматься!