Джан-Марко попросил меня открыть сейф, надел на руку какую-то металлизированную перчатку, достал письмо и положил на стол. Пара пассов, шепотом сказанная формула, и маг расслабился, будто пар выпустил.
- Чисто, Нора. Не могу ничего сказать о содержании, но никаких магических ловушек нет. Будете читать?
- Да. Спасибо, Джан-Марко, - я протянула руку, взяла письмо и снова повертела его в пальцах. Почему мне показалось, что от него исходит угроза, чего я так испугалась, будто буки, прячущейся под кроватью? Вскрыла конверт и вытащила длинный листок. Четкий почерк, черные чернила, хорошая дорогая бумага.
"Синьора Хемилтон-Дайер, хорошо относящиеся к вам люди советуют прекратить наведываться в Rimembranza. Ваше любопытство не устраивает заинтересованных лиц"
Я подняла взгляд на Джан-Баттисту и протянула ему письмо:
- Что это, скажи мне? "Держитесь подальше от торфяных болот"? Признаться, я думала, такое вышло из моды уже лет двести назад!
Младший Торнабуони окинул взглядом две строчки и передал письмо брату, а я продолжала бушевать:
- Что, вообще, за манера, так передавать письма? По электронной почте для них недостаточно гламурно получается?
- Милая, электронную почту отследит любой первокурсник. Магический вестник - тем более, - Джан-Баттиста погладил меня по руке. - А здесь ты ничего не можешь рассказать, ты видела лодку и маску. Гондолы и бауты все одинаковы… Кстати, а что за интерес у тебя в старом порту?
Хм, глаза у братьев вспыхнули совершенно одинаковым интересом. Могу поспорить на тупой скальпель против доли в моей клинике, в СМБ работают оба…
- Мне теперь принадлежит Ка'Виченте, если вы в курсе, - ответила я, постаравшись сделать максимально непроницаемое лицо. - Когда-то здесь жил капитан Ансельмо Виченте, последний из этого рода, и я хочу найти информацию о его жизни и смерти. А у него была контора в старом порту…
- Так, может быть, ты там уже все изучила? - рука Джан-Баттисты лаково поглаживала мою ладонь, и очень хотелось расслабиться, замурлыкать и со всем согласиться. Но я вспомнила: тайник, тетрадь, подземный ход… Да я же до смерти буду вспоминать, как повернула назад от порога настоящей, неподдельной тайны!
- Пока нет, - ответила я, отнимая руку. - Но в следующий раз я поеду туда с охранником, Пьетро уже обещал.
- А когда ты собираешься? Давай, я раскидаю все дела и поеду с тобой! - Джан-Баттиста не успокаивался.
Я лихорадочно соображала: придется показать ему свеженайденный подземный ход. Это минус. Но за спиной будет не один, а два сильных мага, плюс весь клан Торнабуони. Это несомненный плюс, и он пока перевешивает. Тетради с дневниками я оттуда забрала, хотя пока и не добралась до того, чтобы их почитать. Во всяком случае, никаких тайн герцогини Лауры я вроде бы не выдам, и ни в какую венецианскую интригу не влезу. Хотя, о чем я говорю - сегодняшнее письмо, переданное столь мелодраматическим способом, доказывает, что как минимум одна интрига меня уже захлестнула. И связана она как раз со старым портом…
- Хорошо. Я планировала отправиться туда с Лавинией Редфилд, она будет у меня во вторник вечером. Так что в среду, если сможешь, присоединяйся.
- М-м, и госпожа Редфилд участвует? - Джан-Баттиста рассеянно смотрел на меня, что-то прикидывая. - Это хорошо, это просто замечательно.
- Да уж, - вмешался в разговор его брат, тщательно складывая письмо. - Пожалуй, если бы мне предстояло смертельно опасное предприятие, то именно ее я бы хотел иметь за спиной. Конечно, ваша поездка в старый порт безопасна, но, раз профессор заинтересовалась… Нора, скажите, я могу взять это письмо?
- Пожалуйста, - пожала я плечами. - Я его прочла, и вряд ли буду перечитывать.
Братья Торнабуони ушли, обновив все защитные заклинания на Ка'Виченте, а я поняла, что спать не хочу абсолютно. Зато ужасно голодна, нервное, должно быть. И еще хочу начать читать дневники Ансельмо.
Стараясь ступать как можно тише, я спустилась на кухню. Время уже почти полночь, было бы жаль разбудить Джузеппину; когда она печет булочки, встает, по-моему, часов в пять утра. Но кухарка, неожиданно для меня, была на своем посту. Правда, все было убрано, плита погашена, кастрюли и сковороды надраены, а женщина, сидя за столом, увлеченно читала какую-то книгу.
Я нерешительно остановилась на пороге: что мешать-то, и так целый день крутится. Наверное, нужно ей помощника взять… Но тут Джузеппина подняла голову и увидела меня.
- Синьора, вы что-то хотели?
- Да, думала, может бутерброд какой-нибудь перехватить… Что-то разнервничалась и проголодалась, - призналась я.
- Да как же можно, на ночь глядя - и бутерброды? Не подросток, небось, всухомятку питаться. Сейчас я вам рыбку… холодную будете? С острым соусом?
- Буду, конечно!
Рыбка была замечательно хороша. После моих уговоров Джузеппина налила бокал вина и себе, и призналась, что читает любовный роман.
- Говорят, эльфы пишут. Такая любовь, синьора, читаешь - и таешь, словно мороженое.
Я посмотрела на обложку: мускулистый мачо держал в объятиях хрупкую блондинку с поволокой в очах. На заднем плане разваливался на куски замок. Эльфы, говорите? Ну-ну… Ладно, не буду разрушать воздушный замок ее мечты.
- Идите спать, Джузеппина! - сказала я строго. - И утром никаких булочек, просто омлет, пожалуйста. Я встану часов в десять, так что рано не вскакивайте.
Кухарка украдкой зевнула и ушла в свою комнату.
Конечно, я не стала, на ночь глядя, читать дневники. Да и спать захотелось после еды совершенно невыносимо… А вот после завтрака, усевшись за стол в кабинете, я раскрыла перед собой первую из трех тетрадей, охватывавшую период между 1783 годом, когда Ансельмо стал капитаном собственного корабля, и концом 1786. Рассуждения о том, какой из грузов надо взять… упоминания пары веселых домов и тамошних обитательниц… сдержанная злость по поводу перехваченного конкурентов выгодного фрахта… опять о девицах…
А, вот это интересно: опасения пополам с радостью из-за помолвки Лауры с герцогом дель Джованьоли. С одной стороны, он герцог и богат несметно, с другой - на двадцать с лишним лет ее старше, да и слухи о нем ходят неприятные, и все больше о жестокости и гневном характере. Дальше опять о грузах… Так, у нас назрела дуэль из-за дамы с неким заезжим кавалером из Болоньи; со сдержанным торжеством Ансельмо пишет о том, что хватило финта с атакой, имитирующей удар в плечо справа, и внезапного удара в кисть, чтобы противник отступил и сдался. И снова с тревогой о грядущем браке сестры; пусть он и назначен через три года, после ее девятнадцатилетия, но герцог не становится моложе или добрее…
Я читала эти строки, то выведенные красивым четким почерком, то написанные в спешке или, возможно, на корабле во время качки, и перед глазами вставал капитан Виченте в горячке боя, или, может быть, после шторма… Будто бы хорошо знакомы мне были его черные глаза и загорелое лицо под широкими полями простой шляпы, плотно надетой поверх ярко-красной банданы.
Так, спокойно, остудила я себя. Читай, Нора. Читай, тебе нужна информация, а не романтические переживания.
Продолжив изучение дневников, я уже спокойно закладывала белым страницы, где упоминалась Лаура, зеленым - с именами или должностями нобилей и просто венецианцев, желтым - о Ка'Виченте, купленном как раз в этот период, в 1785. Красные закладки ждали своего часа, чтобы пометить сведения о любом из семьи Лоредано, но в первой тетради дневников их не было.
Встав из-за стола, я помахала руками, чтобы размять плечи, и спустилась на кухню за чашкой кофе. Мои домашние отправились в церковь в честь воскресного дня: Джузеппина и синьора Пальдини - к Великой матери, горничные, кажется, к Единому; Массимо, подозреваю, под хорошим предлогом улизнул к своей девушке. В доме я была одна, и это было даже приятно. Сделав себе бутерброд из толстого куска ноздреватого, еще теплого домашнего хлеба, промазанного острым красным соусом, с хорошим ломтем ветчины, увенчанным маринованным огурчиком, я вернулась в кабинет и продолжила знакомство с дневниками капитана Виченте.
В конце концов, красные закладки пригодились в третьей тетради.
Был самый конец 1787 года, оставалось недели две до праздника Перелома, самой короткой ночи в году. Ансельмо уже месяца полтора был на берегу: шторма, ничего не поделаешь. Тратить деньги в тратториях и веселых домах на Fondamente delle Tette ему надоело, но чем еще заняться капитану, когда море бушует, обещая утянуть на дно его галеон?
Выйдя из таверны, где он встречался с возможным фрахтователем, капитан Виченте завернул за угол за известной надобностью. Затянув шнурки, он готов уже был отправиться домой, к сестре, когда услышал негромкие голоса над своей головой. Двое мужчин беседовали у окна, распахнутого по случаю неожиданно теплой погоды. Беседовали? О, нет, они ссорились, и то, что разговор велся тихо, только добавляло накала. Тот, который говорил более низким голосом, обвинял второго в нечестном ведении дел, утаивании части прибыли, шельмовстве при расчете. Обладатель скрипучего тенорка отбивался, отвечая на упрек двумя, а на цифру - пафосом. Неожиданно звякнуло, раздался стон, и что-то тяжелое упало на пол.
Ансельмо прижался к стене, стараясь с нею слиться, и вовремя: из окна высунулся мужчина и внимательно осмотрелся. Лицо было знакомым: Клаудио Лоредано, старший сын дожа Луки Лоредано. Похоже, только что капитан стал обладателем очень горячей тайны. По слухам, Клаудио собирался сменить отца на посту дожа, а закон Серениссимы однозначно запрещал избирать на любую из высших должностей убийцу или любого члена его семьи.