- Просто возраст дает себя знать, - грустно улыбнулся он. - Когда тебе так много лет, и болезни не хотят уходить подолгу, и всякие… события происходят. Умерла моя старинная приятельница, и завтра на закате на Сан Микеле я с ней попрощаюсь. Боюсь. что кроме нас двоих, будет только жрица Великой матери… Не будем о печальном, синьора. Вы хотели меня видеть?
- Да, синьор Лаварди. Примите мои соболезнования…
Жестом руки он как бы отгородился от моих слов и повторил:
- Не будем. Итак, я чем-то еще могу быть вам полезен? Вы, по-моему, полностью адаптировались в нашем обществе, и такой старик, как я, вряд ли будет еще нужен.
Я не стала фальшиво спорить, выглядел синьор Лаварди сегодня, действительно, старым и усталым.
- Во-первых, я хотела бы вас поблагодарить. Без вас я бы вряд ли сумела получить столько удовольствия от пребывания в Венеции. Во-вторых, я хочу попросить вашего разрешения и впредь обращаться с вопросами и просить совета.
- Разумеется, - кивнул он.
- Вся оговоренная оплата перечислена на ваш счет, вместе с премией, - говорить о том, что премия по сумме превышает собственно оплату вдвое, я не стала, пусть это будет сюрпризом. - Вероятно, вы знаете, что я решила пожить здесь, в Ка'Виченте, еще какое-то время?
Кивком мой собеседник подтвердил: да, конечно, он в курсе. Я продолжила:
- Поэтому первые вопросы - по образу жизни. Карнавал кончился, но, как я читала, маски и плащи остаются в обиходе?
- Синьора, - мой consigliere сложил руки на животе и склонил голову с хитрым видом, - тут ведь все зависит от вас. Если вы решили, к примеру, с утра отправиться по магазинам, наведаться в гости, посетить галерею Академии или летом провести время на пляже, так проще всего надеть джинсы и майку, и раствориться в толпе туристов. С другой стороны, если вы вечером идете на свидание, в гости или на концерт, на какую-то встречу, то маска отделит вас от толпы. Само собой, особые платья или мужские камзолы надеваются только на специальные мероприятия, на балы и приемы, куда приглашаются избранные. Но это будет указано в приглашении, и вы не сможете ошибиться.
- Понятно, - кивнула я.
- Далее, вас следует знать, что в Венеции принят еще и особый… я бы сказал, код для своих. Например, если на плащ или на лацкан жакеты вы прикололи брошь в виде маски-бауты, вы становитесь как бы невидимкой для знающих. Вас не увидят знакомые, вас не остановит стража, к вам не обратится уличный продавец мороженого.
- Ага, это интересно… - пробормотала я. - Надо будет такую купить…
- О, нет, их нужно заказывать. Если не возражаете, я это сделаю.
- Почту за честь. Еще какие-то коды, пароли и явки?…
Кодов было немало. И старинных (если гондольер, увидев вас, прикладывает палец к носу, значит, за вами следят), и смешных, и нелепых… Синьор Лаварди рассказывал, а я фиксировала все это на записывающий амулет. Буду учить перед сном.
Горничная принесла латте, ликер и пирожные с миндальным кремом, и мы прервались. Отряхивая с расшитого цветами жилета крошки от пирожных, синьор одобрительно причмокнул:
- Кухарка у вас хорошая. Вообще, вы становитесь совсем венецианкой. Дом, подруги, прислуга, кухарка… Да и внешне тоже… У местных женщин, знаете, есть что-то особенное во взгляде, чего не найти у римлянок или уроженок Медиоланума. Не могу объяснить, но есть.
- И?
- И вы тоже теперь смотрите на мир глазами истинной венецианки, - он улыбнулся. - Не могу вам передать, как меня это радует!
Хм. Надо будет посмотреть в зеркало попристальнее…
- Синьор Лаварди, еще несколько вопросов! - сказала я решительно. - Что произошло с Винченцо Лоредано?
Мужчина тяжело вздохнул.
- Каким приливом к вашему крыльцу принесло эту пену?
- Синьор Лаварди! Уже принесло, ничего не поделаешь.
- Ну, хорошо…
Его рассказ мало чем отличался от уже известной мне версии, хотя и был расцвечен дополнительными подробностями. Не меняя выражения лица, я вновь активировала записывающий амулет. Надо будет вечером все прослушать еще раз и составить сводную таблицу, что мне известно, и о чем еще надо узнать…
Проводив синьора Лаварди, я взглянула на часы и поняла, что не успеваю на чердак. Кажется, не успею и пообедать, иначе рискую опоздать на вокзал, к поезду, который привезет Ди Майо и его супругу. Однако моя попытка вернуться в кабинет была неожиданно пресечена экономкой, худощавая фигура которой ухитрилась перегородить дверь.
- Синьора, вам нужно нормально питаться! Не на кофе с плюшками жить, а съесть хотя бы пасту и салат!
Я посмотрела на Руди, который грамотно блокировал двери в спальню, рассмеялась и сказала:
- Хорошо, спасибо! Только очень быстро, мне нужно встретить друзей на вокзале.
- Синьора, поезд из Медиоланума сегодня опаздывает на тридцать две минуты, - с великолепным презрением ответила суровая дама. - Вы успеете даже съесть мороженое!
Отодвинув вазочку из-под мороженого, я посмотрела на вошедшую женщину в белом фартуке - довольно полную, с румяными щеками и седеющими черными волосами.
- Синьора, позвольте представить вам Джузеппину Бассо, вашу кухарку, - сообщила домоправительница.
- Я рада видеть вас, Джузеппина. Мне очень нравится ваша готовка, спасибо! Вы хотели что-то спросить?
- Да, синьора, - кухарка сделала шаг вперед и даже изобразила что-то вроде реверанса. - Я вот что сказать хотела… Вы ведь будете всякие приемы устраивать, вечеринки?
- Ну, да… наверное… Вы хотите сказать, что это для вас будет затруднительно, готовить для большого количества гостей?
- Нет-нет, что вы! Надо будет, я и помощников найду, это все просто. Я про другое. Вы ведь сами-то из Нового света, так? Вот я и подумала, наверное, мне бы надо было научиться готовить какие-то тамошние блюда? Может быть, вы можете сказать мне хоть названия, я бы уж рецепты-то разыскала…
- Хм, это интересная мысль… - я потерла подбородок, задумавшись. - Дайте мне пару дней, Джузеппина, я постараюсь что-то придумать. Хорошо?
- Да, синьора! спасибо! - и женщина исчезла за внутренней дверью.
- Синьора Пальдини, - я повернулась к домоправительнице. - Что это было? Пожалуйста, присядьте, и расскажите мне.
Дама умостилась на кончике стула, сложила руки на коленях и подняла на меня взгляд.
- Любой прислуге лестно работать в доме, где ее ценят, - сказала она тихо. - А еще - это не декларируется, но существует - каждый дом в городе старается иметь какие-то особенности. У кого-то в гондольерах служит чемпион гонок; кто-то коллекционирует картины и пускает публику на выставки; у семейств совсем уж бездарных слуги гордятся тем, что хозяин способен один выпить ящик вина или выбросить половину фамильного состояния на скачках. Джузеппина придумала неплохой вариант - кухня Нового света необычна для Венеции, и ваши гости будут о ней рассказывать.
- Соответственно, ваши акции поднимутся на несколько пунктов, - продолжила я. - Ну что же, я ничего не имею против. Как я уже сказала, попробую что-то найти. Спасибо, синьора Пальдини, мне нужно ехать.
В гардеробной я надела поверх бело-синего свитера кожаную куртку, сунула в карман перчатки и посмотрелась в зеркало. Неплохо, но все же платье цвета лаванды шло мне куда больше!
Уже далеко заполночь я проводила до гостевой спальни Родерико и Джулию, пожелала им спокойного сна и вернулась в своей кабинет, чтобы посмотреть почту. Вот тоже странное дело: в течение тех пяти дней, пока я плыла от Бостона до Кале, трех дней полета дирижаблем от Кале до Венеции, все время, что я жила здесь, а это две недели - все эти дни я не проверяла свою электронную почту, будто ее и нет вовсе. И вот теперь поздней ночью я крадусь в свой собственный кабинет, чтобы… что? Буду честной хотя бы перед собой: чтобы посмотреть, что же ответила мне Альма Хендерсон. И ответила ли вообще.
По закону подлости, первым мне на глаза попалось письмо от матери. В принципе, можно и не читать - я неплохо изучила набор презрительных определений, которыми она могла бы меня осыпать. Но, если я струшу и не открою письма, в Бостон не уйдет сообщение о его прочтении. И миссис Ван Дер Валлен сразу поймет, что ее дочь струсила. Поэтому я вздохнула и нажала на значок "открыть".
Прочтя короткие шесть строчек, я с трудом подавила желание протереть глаза: моя почтеннейшая матушка мягко (мягко!) укоряла меня за то, что я так долго не давала о себе знать, всячески одобряла мои приобретения (включая Ка'Виченте) и ни словом не упоминала проданную собственность. Меня слегка журили и просили оставаться на связи…
Очень интересно. Надо бы попросить кого-то из коллег-психологов проверить, не настигла ли почтенную даму какая-нибудь потеря памяти или иной Альцгеймер.
Ладно, а что мне пишет Альма?
Моя секретарша была деловитой, как такса. Она уже выполнила все распоряжения в части связи с солиситором, переговорила с тремя кандидатами на должность управляющего клиникой, и две анкеты дожидаются моего внимания в приложении. Сама же мисс Хендерсон послезавтра отплывает рейсом "Аквитанской волчицы", и через пять дней рассчитывает связаться со мной из Кале.
Снилась мне такая чушь, что я несколько раз просыпалась от собственных вскриков. Наконец, в какой-то момент, когда за окном уже начало чуточку сереть, матрас рядом со мной прогнулся, и меня боднули в локоть, сказав "Мррррр".
- Руди, - пробормотала я, подтащила кота к себе поближе и уснула без сновидений.
Родерико отложил в сторону историю болезни и посмотрел на Пьетро Контарини.