Леарх наклонился и рывком поставил пленного на ноги. Уриила поразило, насколько выразительна поза пришельца: это было создание совершенно иной расы, бесконечно далекой от людей, но враждебность считывалась безошибочно.
- Сними это, - велел Уриил, изобразив жестами, будто снимает шлем.
Инопланетянин не пошевелился, и Уриил поднял болтер и приставил его к голове пленника.
- Снимай!
Тау протянул руки, отстегнул три крепления и шнур питания и поднял шлем с головы.
Леарх выхватил шлем, и Уриил увидел лицо пленного.
Кожа существа была цвета старого свинца, серая, напоминающая фактурой старую тряпку, поблескивающая, надо полагать, от пота. От него исходил странный резкий запах: пахло то ли зверем, то ли горелым пластиком и специями, совершенно непонятно.
С макушки на шею спадал хвост блестящих белых волос, закрепленных золотыми лентами с драгоценными камнями.
Пришелец поднял на Уриила взгляд. Его тусклые красные глаза глубоко сидели на плоском лице без малейших видимых признаков носа. Посредине лба проходил вертикальный шрам, то ли с рождения, то ли от раны, и черты лица, хоть и абсолютно не похожие на человеческие, выдавали, что пленник - женщина.
Янтарные зрачки ксеноса пылали ненавистью.
- Это мир Империума, - сказал Уриил. - Зачем вы здесь?
Тау выплюнула быстрый поток экзотических сложных слов с необычной напевной интонацией. Усовершенствованные когнитивные способности Уриила подходили, чтобы вычленить в потоке группы слов, но понять он не мог ровно ничего. Он и не ожидал, что поймет чужой язык, но не терял надежды, что инопланетянка хоть как-то владеет высоким готиком.
- Ты. Понимаешь. Меня? - медленно спросил он, отчетливо выговаривая каждое слово.
Пленница снова заговорила на своем певучем языке, и Уриил понял, что она всего лишь повторяет уже сказанное.
- Не знаешь, о чем это оно? - спросил Леарх.
- Нет. Но мне не нужен переводчик, чтобы понять смысл.
- Так что же?
- Похоже, это имя, звание и номер. Кажется, ее зовут Ла'тиен.
- Ее?
- Да. По крайней мере, мне кажется, что это женщина.
- И что ты хочешь, чтобы с ней сделали?
- Заковать в наручники и посадить в "Носорог". Заберем ее с собой в Брэндонские Врата и посадим в Стеклянный дом. Я запрошу с "Vae Victis" сервитора по ксенолексикону, чтобы провести допрос. Надо выяснить, сколько еще таких, как она, на Павонисе.
- Думаешь, еще есть?
- Возможно, - сказал Уриил, отходя от пленницы. - До Брэндонских Врат всего километров шестьдесят к востоку по равнинной местности. Логично, что противник начал разведку с этих холмов как с возможного места начала атаки. Следопыты - это глаза и уши боевых отрядов тау, и я удивился бы, если бы ее отряд действовал в одиночку.
- Если есть другие подразделения, мы их найдем, - сказал Леарх. - Ретроспективная телеметрия со времен кампании Зейста помогла нам найти этих, и если битва оставила хоть какой-то след, изловить их будет нетрудно.
- Это была не битва, - возразил Уриил.
- Нет? - Леарх шагал рядом с ним. - Тогда что же?
- Как только мы в это влезли, вся моя система надпочечников отреагировала - это вполне могли быть учения. Все как по учебнику, от диверсионных выстрелов до убойной команды в укрытии и группы огневой поддержки.
- Это что, плохо? - спросил Леарх. - Мы выполнили образцовую засаду в точности по Кодексу, застали тау врасплох. Мы обманули экипаж их танка, заставив сделать незначительную ошибку при маневрах, и расстреляли уцелевших. Если бы все боевые операции проходили так безукоризненно!
- Согласен, но следопыты были в высшей степени неосторожны при наступлении. Судя по тому, что я слышал о битвах, которые орден вел с тау на протяжении последних нескольких лет, это в высшей степени странно для бойцов, славящихся именно осторожностью.
- Возможно, это новобранцы, еще не испытанные в боях, - предположил Леарх.
- Возможно, - сдался Уриил. - И все же странно, что мы так легко с ними управились.
- Мы сражаемся, столь точно следуя Кодексу Астартес, именно потому, что привносимый им порядок кажется легким тем, кто в нем не искушен.
- Я знаю, Леарх. Можешь мне не напоминать.
- Разве? Тебя однажды изгнали именно потому, что ты не последовал его учению.
- Да, и я понял, что именно делал не так на Медренгарде. - Уриил подавил раздражение, вызванное словами Леарха, - пусть тот и был, в общем, прав.
- Надеюсь, это так.
- Клянусь тебе, так и есть, друг мой. Полагаю, я так давно не сражался во главе столь безупречных бойцов, что почти забыл, каково это - иметь тактическое преимущество. В последнее время были лишь я и Пазаний против многократно превосходящих сил противника.
- Ну, не так уж и многократно. В конце концов, вы же с ними справились.
Крепость Геры. Уриил не смел верить, что однажды будет снова стоять перед исполинской сверкающей мраморной твердыней, - боялся, что чем сильнее он этого желает, тем дальше цель.
Возносящиеся ввысь белоснежные стены были увенчаны величавыми золочеными орудийными башнями и окаймлены адамантиевыми укреплениями, в равной мере прекрасными и смертоносными. Словно живая структура из невыразимо красивого коралла, крепость будто вырастала из скалы - могучее сооружение, порожденное в стародавние времена гением примарха Ультрамаринов.
Она стояла на мощном горном хребте памятником гению и провидческому дару этого человека. При всем своем величии крепость Геры не была памятником тщеславию - скорее, шедевром архитектуры, возвышающим душу и напоминающим любому, кто взглянет на него, о возможности устремляться к великому. Это было великолепное творение, подобное поэзии в камне, говорящее столь много сердцу, но не самомнению.
Уриил и Пазаний стояли одни на окаймленной статуями площади в конце Виа Фортиссимус, величавой церемониальной дороги, идущей от подножья гор до самых Врат Жиллимана. Исполинские золотые ворота крепости были покрыты гравировкой, иллюстрирующей с десять тысяч деяний Робаута Жиллимана, и Уриил прекрасно помнил ужасный звук, с которым они захлопнулись за ним.
Печальный грохот адамантия прозвучал как конец всему, и теперь, когда ворота медленно приоткрылись, струящийся оттуда свет показался первым светом на заре творения.
За спиной у них скрипел и потрескивал, охлаждаясь после быстрого прохода сквозь атмосферу, корпус "Громового ястреба", принесшего их с вращающегося по орбите корабля Серых Рыцарей. Грузовые сервиторы уже разгружали силовую броню Сынов Жиллимана, которую привезли с Салинаса, и вскоре воздушное судно должно было снова исчезнуть в холодном темном космосе.
- Мы дома, - сказал Пазаний, но Уриила охватили слишком сильные эмоции, чтобы он смог ответить.
Его ближайший друг и боевой товарищ плакал, не стыдясь текущих из глаз слез, окидывая взглядом высокие стены и сияющие бастионы крепости.
Уриил поднял руку, коснулся лица и вовсе не удивился, что тоже плачет от всепоглощающей радости возвращения домой, грозившей вот-вот лишить его самообладания.
- Дома, - проговорил он, словно боясь облекать эту мысль в слово.
- Ты когда-нибудь думал, что мы снова окажемся здесь? - спросил Пазаний дрожащим голосом.
- Всегда надеялся, но старался не думать об этом. Я знал, что если буду думать о том, что потерял, то у меня не будет сил двигаться вперед.
- Я все время думал о доме, - признался Пазаний. - Не уверен, что добрался бы сюда, если бы утратил надежду.
Уриил повернулся к Пазанию и положил руку на наплечник друга. Пазаний даже по меркам космодесантников был настоящим гигантом, каких Уриил больше не знал, и в полной боевой выкладке возвышался над Уриилом. Правая рука его заканчивалась у локтя - ее оторвало под поверхностью другого мира существо, родившееся на заре времен.
Его броню починили и подновили мастера ордена Серых Рыцарей, и после этого частица души Пазания, искалеченная изгнанием, исцелилась.
- Мы оба держимся за то, что не дает нам остановиться, друг мой, - сказал Уриил. - Для тебя это была мысль о доме, для меня - сам путь. Без этого баланса, думаю, мы оба не выстояли бы.
Пазаний кивнул и сгреб его единственной рукой, обнимая. Сердце его было изранено, но уже заживало. Они разделили на двоих приключения и ужасы путешествия, и вернуться из него живыми, не говоря уже о полноте духа, было чудом, что они внезапно и очень остро осознали.
Уриил засмеялся.
- Эй, ты так дух из меня вышибешь, дуралей! - выдохнул он.
Его собственная броня была безнадежно испорчена на пути к искуплению, и он был одет в простой бледно-голубой хитон, на поясе - меч, доверенный ему его бывшим капитаном. Пазаний присоединился к его веселью, последние остатки тьмы, окутывавшей его душу, таяли под ярким солнцем Макрагге и в лучах свободной дружбы.
Пазаний выпустил Уриила, когда Врата Жиллимана распахнулись шире и свет оттуда полился еще ярче.
Оба воина гордо встали по стойке смирно, выпрямив спины и подняв головы.
Они выдержали долгий путь во тьму к сердцу Галактики и в души людей; каждое испытание приближало их к окончательному искуплению. Конец пути был близок, и Уриил чувствовал, как колотится сердце в его лишенной ребра груди, словно в предчувствии боя.
Три воина вышли из сияющей крепости - гиганты из легенд Ультрамаринов, чьи имена служили по всему Империуму синонимами отваги и чести.
Впереди шагал в грозной броне Антилоха и перчатках Ультрамара Марией Калгар, магистр ордена Ультрамаринов. Несравненный воин и непревзойденный стратег, Калгар являлся воплощением всего, что значило быть командиром Адептус Астартес.