Глава 4
Элизабет Лидгейт, юная особа, обычно сочетавшая в себе в равной степени столь ценимые в обществе красоту и веселый нрав, была нынче настолько несчастна, насколько может быть несчастной восемнадцатилетняя барышня, внезапно уведомленная о скором браке с ненавистным стариком.
Лизи заперлась в комнате и прорыдала в подушку целый день напролет, задаваясь вопросом: сколько горестей и невзгод способно выдержать девичье сердце, прежде чем зачерствеет под безжалостными ударами судьбы? Лишь к вечеру, рассудив, что, страдая за закрытой дверью, она ничего не добьется, Лизи спустилась в гостиную, чтобы выпить чаю вместе со своими опекунами - мистером и миссис Поулсон.
Между грушевой шарлоткой и нежнейшим молочным пудингом тетушка Аббигайл, чьим неусыпным заботам и была обязана Лизи скорым замужеством, заметила, как ни в чем ни бывало продолжив прерванную утром беседу:
- Мистер Рэтмол, между прочим, чудесно играет в волан и ежедневно поддерживает физическую форму длительными прогулками на природе. Вы бы могли чудесно провести время на пикнике в будущее воскресенье и свести более близкое знакомство…
- Оставьте, тетя! - с неприличной резкостью оборвала ее Элизабет. - Довольно того, что вы решили мою участь, не считаясь с моими чувствами. Не хватало еще, чтобы я появилась на воскресном пикнике в обществе этого старика. Уж будьте уверены, я не дам ему ни малейшего аванса. Пусть знает, что он женился на мне против воли!
- Что ты такое говоришь, милая! - Тетя Абби всплеснула руками. - Мистер Рэтмол вовсе не старик, ему всего-то тридцать шесть!
Лизи немного картинно подкатила голубые глазки.
- Вот именно, тетя! - заключила она, словно миссис Поулсон своими словами подтвердила ее наихудшие предположения. - Он вдвое старше меня, и нос у него красный, как у грузчика с пристани.
Здесь в беседу решил вмешаться дядюшка Гровер.
- Ты еще совсем дитя, Лизи, - сказал он, пряча укор под своей обычной мягкостью. - А между тем барышне в твоем возрасте уже давно пора повзрослеть и вместо того, чтобы выписывать из Парижа очередное сочинение месье Буссенара, посмотреть на мир через призму матримониальных стратегий.
- Вот еще! - совсем уж неприлично дернула плечиком Лизи.
Тетя Абби тяжело вздохнула.
- Мистер Рэтмол - прекрасная партия для такого дичка, как ты, милая, - продолжал невозмутимо дядя, будто и не заметил вызывающего жеста любимой племянницы. - С положением, связями и хорошим местом в министерстве сельского хозяйства. А дом? Ты видела его дом в Мэрилебоне?
- Ах, дядя! О чем вы толкуете?! Вам бы только связи да положение! А до моих страданий вам вовсе нет никакого дела.
Спускаясь к столу, Лизи имела план разрыдаться на глазах у мягкосердечных опекунов и тем самым повлиять на их неожиданно твердое решение выдать ее замуж. Но сейчас, распалившись в споре, она забыла о слезах.
- Этот ваш мистер Рэтмол зануда и скупердяй! - выпалила она, раскрасневшись. - Настоящий Скрудж!
- С чего ты взяла, что он скупердяй?
- Подслушала в прошлую субботу у Бриджесов. После ужина он рассказывал джентльменам из казначейства, этим "состоятельным кротам", что подсчитал, во сколько ему обойдется жена! Представляете? Он уже подсчитал!
- Это, дитя мое, говорит о бережливости! - заключила тетя. - С таким мужем всегда будешь в достатке!
- И настоящая леди не должна компрометировать себя подслушиванием, - добавил дядя.
- А еще он все время бормочет цифры, когда думает, что его не слышат. "Пятью пять - двадцать пять, пятью восемь - сорок…", - передразнила Лизи. - Ужас! Я лучше умру!
Сейчас был наилучший момент, чтобы претворить в жизнь свой хитроумный план, но, как назло, Лизи не могла выдавить из себя ни слезинки.
В ее любимых романах героини всегда находили способ избежать ненавистного замужества, но в жизни это оказалось не так легко. Конечно, известие о сватовстве мистера Рэтмола не было для юной девушки такой уж неожиданностью. Знаки внимания, оказываемые им, невозможно было не заметить. Только за последний месяц он дважды без особых причин навещал Поулсонов, а в приличном обществе после такого неизменно следовало предложение. Но Лизи тешила себя надеждой, что это случится не так скоро, и к тому времени у нее уже появится настоящий жених.
Говоря совсем уж откровенно, мистер Рэтмол не был ей так отвратителен, как пыталась убедить Элизабет своих опекунов. Он обладал хорошим вкусом в одежде и учтивыми манерами, был предупредителен и галантен, а годовой доход исчислял тысячами фунтов. Идеальная партия для настоящей леди. Но Элизабет до зубовного скрежета не хотела становиться настоящей леди. Она мечтала совсем о другом.
В своих грезах Лизи мчала на белогривом скакуне по африканской саванне или кралась по амазонским джунглям, презрев опасности и невзгоды, как герои приключенческих романов. Ей было душно и тесно в большом лондонском доме дяди и тети, и было бы точно так же неуютно в доме будущего мужа. Ей хотелось простора. И конечно же, Лизи мечтала о неожиданной и судьбоносной встрече. Она ждала человека, который сможет разбудить дремлющие в ней чувства, зажечь огонь любви!
К сожалению, замужество с мистером Ротмэлом безнадежно разрушало эти мечты.
Родители Лизи умерли, когда она была совсем крохой, и бездетная мамина сестра тетя Аббигайл взяла на себя заботы по ее воспитанию. Они с мистером Поулсоном души не чаяли в девчонке-сорванце.
Большую часть своего детства Лизи провела в загородной усадьбе Поулсонов под Рочестером, бегая взапуски с крестьянскими детьми, страдая от укусов крапивы, царапая коленки об колючие живые изгороди соседских имений. Простота и воля деревенской жизни подарили Лизи отменное здоровье, храброе сердце и независимый дерзкий характер.
Постепенно из застенчивой тихой девочки Элизабет выросла в весьма привлекательную, но грубоватую молодую особу. Слишком поздно опекуны заметили эту перемену и на стремительном семейном совете решили перебраться в Лондон, где их воспитанница могла обучиться манерам, выйти в свет и, наконец, найти себе достойную пару.
С тех пор прошло два года, и все пункты этого маленького плана были воплощены в жизнь. Кроме последнего. Несколько предложений разной степени заманчивости были отклонены Элизабет, и вот теперь опекуны были непреклонны.
- Видела бы тебя моя несчастная сестра! - вздохнула с несколько наигранной печалью тетя Абби.
Элизабет поднесла платочек к совершенно сухим глазам. Она уже поняла, что замысел разжалобить близких потерпел крах. Если уж тетя обратилась к памяти покойной матушки, то слезами делу не поможешь.
Но и у Лизи оставался козырь. Да еще какой! Она заставит говорить о себе весь Лондон, ее портрет будет на первых страницах, мальчишки-газетчики станут выкрикивать на улицах ее имя, а светское общество падет к ее ногам! О ее подвиге будут шептаться в каждой гостиной, в каждом салоне, во всех тавернах и пабах. И уж тогда-то Поулсоны не посмеют отмахнуться от ее желаний, а скучный мистер Рэтмол не сможет утащить ее в свое логово в Мэрилебоне.
Юная и храбрая Элизабет Лидгейт намеревалась совершить невероятное - изловить Джека Потрошителя.
В книгах, которые она так любила, героини проявляли чудеса отваги, борясь со злом в его самых различных обличьях. Любые враги, будь то кровожадные дикари или коварные шантажисты, безжалостные разбойники или вероломные отравители, терпели неизбежное поражение в схватке с бесстрашной красавицей. Элизабет была убеждена, что смелость и решимость - единственно необходимые для победы качества. А уж и того и другого ей не занимать. Дело было за малым - выследить и поймать жуткого маньяка.
Уплетая пирожное безе, Лизи тщательно продумала план. Первым делом следовало взять револьвер, хранившийся в дядюшкином кабинете, в сейфе. К счастью, дядя был слишком беспечен, и ключи от сейфа болтались прямо в замочной скважине. Затем, тайно покинув дом, Лизи намеревалась отправиться в Уайтчепел и там ночью искать Потрошителя. Она была убеждена, что станет хорошей приманкой - одинокая юная девушка не могла не броситься в глаза на опустевших улицах. А когда ничего не подозревающий убийца набросится на "беззащитную" жертву, она выхватит спрятанное оружие и…
- О чем ты задумалась, милая? - спросил дядя, заметив улыбку на лице девушки.
- Представила себя в роли кротихи в доме этого Рэтмола, - съязвила Лизи, но уже без прежнего задора.
Дядя неодобрительно покачал головой. Лизи и сама поняла, что переусердствовала, и решила продемонстрировать кротость, чтобы усыпить бдительность опекуна.
- Я пойду вышивать, с вашего позволения.
Отпущенная, она сделала книксен и поднялась в свою комнату. Здесь она решила переждать, пока дядя пересядет к камину с вечерней трубкой и задремлет, как это у него водилось.
Не прошло и получаса, как Лизи услыхала скрип дядиного кресла - Гровер Поулсон, как всякий почтенный англичанин, не отступал от привычек. А еще через десять минут, выйдя на лестницу, Лизи услышала его тихий безмятежный храп. Тетя Абби, как всегда в это время, удалилась к себе. В доме воцарились тишина и покой.
Девушка на цыпочках прокралась в кабинет. Достать из сейфа револьвер было делом одной минуты, и вскоре, так же тихо, она вернулась в свою комнату. Держать оружие в руках ей раньше не доводилось. Револьвер неожиданно оказался таким большим и тяжелым, что Лизи на какой-то миг ощутила неуверенность в своем решении. Сможет ли она управиться с ним, не возникнет ли в процессе миссии каких-нибудь других незапланированных сложностей?