- Мне кажется, что вы с братом похожи на человека, у которого левая рука не знает, что делает правая, и обе раздирают его на части, когда каждая пытается тянуть в свою сторону. По-моему, вы для начала должны решить, чего вы хотите, и только после этого я соглашусь вести с вами переговоры - быть меж нами миру или войне.
- Вряд ли я могу с ним посоветоваться, пока вы держите его в своем замке.
- Я уже говорил, что он мой гость, а не пленник, он волен уехать, когда пожелает, но я был бы плохим хозяином, если бы Аластер покинул мой дом прежде, чем залечатся его ожоги. Если вы хотите с ним встретиться и убедиться, что с ним все в порядке, даю вам клятву, что ни я, ни один человек крови Сторнов и никто из наших приближенных не причинит вам вреда и не оскорбит вас… вы увидите, что я могу держать слово не хуже Хастура.
Сторн был прав, настало время поговорить с Аластером. Но довериться Сторну… От этого на душе скребли кошки, хотя Конн считал, что все могло бы давным-давно закончиться, если б хоть кто-нибудь первым решился доверять другой стороне. На него произвела впечатление открытость старого Сторна и приведенная им аргументация своих действий. Должен ли Конн доверять собственным чувствам или по-прежнему цепляться за старую вражду, которая началась еще в незапамятные времена и лично его не касалась?
- Я принимаю ваши гарантии безопасности и отправлюсь повидаться с братом, - произнес он.
Сторн подал знак одному из своих людей.
- Проводи молодого Хамерфела во Врата Сторна и проследи, чтобы ему не причинили никакого вреда. Он может свободно и беспрепятственно уйти, когда пожелает. Порукой этому - мое честное слово.
Конн поклонился старику и оглянулся, ища свою лошадь, но вспомнил, что приказал Маркосу отвезти на ней молодую женщину с детьми. Впрочем, он был молод и силен, а дождь начал стихать. Быстрым шагом Конн направился к Вратам Сторна, даже не подумав, где лорд Сторн проведет остаток ночи.
17
После того как ушел старый Сторн, Лениза с Аластером сидели молча, вероятно, из-за того, что не могли найти тему для разговора. По-прежнему слишком многое разделяло их: Аластер дал клятву верности другой женщине, а Лениза была внучатой племянницей его старейшего врага.
Он хотел рассказать ей о Флории, но что он мог сказать? Какая самонадеянность - думать, будто ей интересно знать о его невесте, и еще большая самонадеянность - полагать, что она может оскорбиться из-за этой связи.
На самом же деле он жаждал рассказать ей о себе все, но однажды ему недвусмысленно напомнили, что Лениза - из рода Сторнов и проявлять к ней личный интерес было бы верхом неприличия, даже не будь Хамерфел связан обещанием жениться на другой. Поэтому они просто сидели молча, с сожалением глядя друг на друга. Чтобы разорвать наконец мучительную тишину, Лениза напомнила, что ему следует больше отдыхать, тогда ожоги пройдут быстрее.
- У меня сейчас ничего не болит, - сообщил Аластер.
- Я рада это слышать, но все равно ты еще недостаточно поправился, чтобы выходить под дождь или скакать верхом, - сказала Лениза. - Думаю, тебе лучше поспать.
- Но я совершенно не хочу спать, - жалобно произнес Аластер.
- Мне очень жаль, но ты же сам знаешь - тебе необходим отдых. Не попросить ли для тебя снотворного у Джермиллы? - поинтересовалась она, как будто обрадовавшись, что может что-то для него сделать.
- Нет, нет, не надо беспокоиться, - быстро ответил Аластер, в глубине души не желая, чтобы девушка уходила, испугавшись, что она воспользуется предлогом и больше не придет.
До сих пор старая собака лежала неподвижно на полу и лишь время от времени поводила ушами, когда говорил Аластер. Теперь она вдруг заскулила и принялась носиться по комнате. Лениза с любопытством наблюдала за ней, а Аластер нахмурился и принялся стыдить:
- Лежать, Ювел. Успокойся, девочка, веди себя прилично! Что это с ней? Ювел, лежать! - резко приказал он, но та продолжала суетиться и скулить.
- Может, ей надо выйти? Мне погулять с ней или попросить Джермиллу? - спросила Лениза, поворачиваясь к дверям. Ювел в два прыжка очутилась у двери, осталась стоять там, скуля и умоляюще глядя на нее. Словно услыхав мольбы собаки, вошла Джермилла.
- Моя госпожа, - начала было она, но тут же перебила саму себя: - Ой, что это с вашей собакой, ваи дом?
Вой Ювел стал громким и настойчивым, стараясь ее перекричать, Джермилла сообщила следующее:
- Там на улице человек, который говорит, что пришел повидаться с герцогом Хамерфелом… судя по лицу, ваш близкий родственник, ваи дом…
- Это, должно быть, мой брат Конн, - сказал Аластер. - Вот поэтому собака и не находит себе места, она знает Конна и не ожидала встретить его здесь. Для меня это тоже неожиданность, я думал - он в Тендаре. - Тут он запнулся. - Могу я попросить вас принять его, дамисела?
- Приведи его сюда, - распорядилась Лениза, и Джермилла, неодобрительно фыркнув, пошла выполнять приказание. Ювел бросилась следом за ней. Вскоре собака возвратилась, прыгая и увиваясь вокруг Конна, который вошел весь мокрый и забрызганный грязью. На волосах Конна кое-где повисли сосульки.
Лениза глянула на него и по-детски рассмеялась, сказав при этом:
- Вот это да! Наверное, впервые за всю историю Врат Сторна у нас под крышей сразу два герцога Хамерфела. Надеюсь, сами вы можете различать друг друга, а то для окружающих это, кажется, непосильная задача. Интересно, кого из вас я повстречала в корчме в Лоуэрхаммере и лишилась тарелки овсяной каши с медом?
- Меня, - произнес Аластер, слегка раздосадованный тем, что она об этом спрашивала. - Ты должна была узнать меня по собаке.
- Неужели? Посмотри, как бедная девочка встречает твоего брата - словно вернулся настоящий хозяин, - сказала Лениза и, когда Аластер нахмурился еще больше, добавила: - Поэтому нельзя меня винить, что я могу ошибиться, если даже собственная собака, которая знает вас гораздо лучше, чем я, не различает вас.
В словах ее было столько искренности, что Аластер почувствовал себя виноватым за сиюминутное раздражение и почти непроизвольно перенес злость на Ювел, которая вела себя так, словно собиралась предать его.
- Лежать, Ювел. Веди себя прилично! - прикрикнул он на собаку.
- Не надо срывать злость на собаке, - грубо произнес Конн. - Ей не за что стыдиться, а вот из всех мест, где я ожидал встретить тебя, брат, это было последним. Сидеть в уюте и тепле под крышей Сторна в тот самый момент, когда он выгоняет наших людей из их домов под дождь!
Аластер, и так смотревший угрюмо, произнес:
- Я думал, ты в Тендаре и заботишься о нашей матери. Ты что, оставил ее там одну, без защиты?
- У нашей матери есть много людей, которые с радостью будут ее защищать, - ответил Конн, - но она сейчас здесь, в надежном месте, а вместе с ней Флория и Гейвин. Неужели ты думаешь, что мы могли оставаться в Тендаре и ничего не предпринимать, когда узнали, что ты ранен и находишься в руках Сторна?
- Да, я так и думал, - заметил Аластер. - В конце концов мне здесь ничто не угрожает. Лорд Сторн принял меня с исключительной добротой и сердечностью.
- Вижу, - сухо сказал Конн, мельком глянув на Ленизу. - А что, внучка тоже входит в ритуал гостеприимства?
Аластер сидел мрачный как туча. В его мыслях Конн прочитал, что тот больше обиделся за Ленизу, чем за себя. Тем не менее Аластер сухо ответил, что вопрос так не стоял, дамисела - хозяйка дома и по доброте своей помогает ему залечивать раны.
- Не знаю, как принято обращаться с женщинами здесь, в горах, - назидательно добавил он, - но в Тендаре никто не позволил бы себе так говорить о дочери или внучатой племяннице даже своего заклятого врага.
- И тем не менее я застаю тебя здесь наедине с ней в этот поздний час. Неужели ты настолько сильно ранен, братец, что за тобой по ночам должна ухаживать женщина?
- В Тендаре не обязательно находиться при смерти, чтобы тебе доверили находиться в присутствии дамиселы, - ответил Аластер, а Конн прочитал то, что тот не высказал вслух:
"Мой брат как был деревенским олухом, так им и останется. У него понятий о такте и галантности не больше, чем у собаки".
Тогда Конн произнес:
- И все равно я должен поговорить с тобой, брат, удобно ли нам будет делать это в присутствии дамиселы?
- У меня нет ничего, чего нельзя было бы сказать при ней или в присутствии самих богов, поскольку, кроме правды, я ничего говорить не собираюсь, - заявил Аластер. - Лениза, пожалуйста, не уходи.
"Я хочу все время видеть ее".
До этого момента Аластер не мог до конца признаться в этом самому себе, теперь он окончательно разобрался в своих чувствах. И Конн, читавший его мысли, резко спросил:
- А Флория? Что будет с ней? Она ждет тебя, сидя с матерью, в то время как ты здесь мечтаешь о родственнице Сторна.
- И ты еще меня за это упрекаешь? - огрызнулся Аластер. - Когда сам не можешь оторвать глаз от моей невесты!
"А я-то думал, что у Аластера нет ларана, тогда как же он читает мои мысли? Или это все настолько очевидно?" - спросил себя Конн, холодея от страха.
Вслух же он вежливо ответил:
- Брат, у меня вовсе нет желания ругаться с тобой. Тем более под этой крышей. Я встретился с лордом Сторном, и поскольку ты здесь, то подумал, что ты тоже…
В ответ на его спокойные слова гнев Аластера не только не затих, но разгорелся с новой силой.
"Итак, несмотря на все уверения, что признает меня герцогом и лордом, Конн думает, что может, действуя за моей спиной, обо всем договориться со Сторном, даже не посоветовавшись со мной. Он продолжает считать людей Хамерфела у себя в подчинении!"