Перед Яном встали в одинаковой позе мать и сын: пятки вместе, носки врозь, живот вперёд, руки сложены на груди. Одинаковые чемоданы у ног, как сторожевые псы. Нарисованные под копирку курносые лица, вялые брови, недовольные мины.
- Мы тут уже полчаса круги нарезаем. Это сервис, да? Тоже мне фирмочка, рассказать кому…
- Здравствуйте! - невозмутимо поприветствовал туристов Ян. - Вы у нас в Германию? "Трансэйр"… "Эйртранс" подготовил для вас незабываемое путешествие…
Плохие приметы - как мина замедленного действия. Даже если заметишь, что что-то сделано не так, уже не исправить, а когда рванёт - неизвестно.
Последней за документами подошла сухопарая остроносая "шопница" - Ян не впервые выдавал ей документы, а однажды они летели одним рейсом. Татьяна Петровна моталась в Германию раз в две недели по многократной визе, каждый раз приволакивая с собой под центнер "товарчика". За время того полёта Ян, кажется, не открыл рта, зато узнал много нового - полезного и не очень. Переплаты за сверхнормативный багаж стали - жуть! "Хаус дер Моде" в Эшборне постепенно оккупируют турки! Коллекция "осень-зима" на следующий сезон - просто что-то с чем-то, но как этим торговать - непонятно! У нас такое ещё лет десять не наденут! А аренда в Иркутске нынче - ого, какая! Плюс китайцы всё уже завалили своим копеечным тряпьём, не продохнуть, и шьют всё лучше, не отличишь! Только на новом, на европейских брендах, выживать можно! Подвозить, подвозить и подвозить! Каждую неделю бы летать, но далеко, не обернуться!
- Янчик, сокол ты мой! - закричала стремительно приближающаяся Татьяна Петровна шагов с двадцати. - Скажи, что тоже летишь в Берлин, а? У меня полбутылки дагестанского осталось, а я ж летать боюсь, сопьюсь так совсем без компании!
- Здравствуйте, Татьяна Петровна! - Ян неожиданно обрадовался её появлению. - Нет, я во Франкфурт сегодня. Придётся вам как-то превозмогать ситуацию.
- Эх, огорчил! - туристка пошебуршала в сумочке, выудила мятый конверт. - Значит, опять одна, как старая алкашка. Получите-распишитесь!
Едва Ян взял у Татьяны Петровны оплату, как его придержали за локоть. Ян сдвинулся в сторону, но цепкие пальцы не отпускали. Сразу четверо крепких парней оказались рядом, впритык, закрывая обзор окружающим и пути к отступлению - провожающему и туристке.
Красная книжечка, чёрно-белое фото, расплывчатый штамп.
- УВД на транспорте, линейный отдел, лейтенант Морозов, - представился старший, широкоскулый вихрастый парень в джинсовке. - Операции с наличной валютой, я так понимаю? Документы, молодой человек!
Ян, что называется, ещё даже напугаться не успел. На автомате запустил руку за пазуху, нащупал корешки двух паспортов. Вытащил общегражданский.
- Вас, гражданочка, также попрошу задержаться, - другой милиционер в штатском пресёк попытку Татьяны Петровны "скрыться в толпе". - Понадобятся свидетельские показания.
- Да не собираюсь я… - вяло возразила она, но её не особо слушали.
- Ян Ван, - раскрыл паспорт старший. - Семьдесят пятого года рождения. Ну-ну. Пройдёмте в отделение. Вас тоже касается, уважаемая!
Вскоре аэропорт обернулся к Яну изнанкой. Спустившись на эскалаторе в зал прилёта, они свернули в незаметный закуток и, миновав неброскую дверь с кодовым замком, попали в служебные помещения. Битая плитка на полу, стены в потёках масляной краски, доски передовиков милицейского производства и разыскиваемых особо опасных преступников.
Яна провели в тесный кабинет, посадили на хлипкий стул перед немолодым лейтенантом.
- "Эйртранс", - пояснил старший оперативник.
Татьяна Петровна оказалась в соседнем кабинете. Сквозь стену уже доносились глухие отголоски завязавшейся там дискуссии - как будто где-то вдалеке заработала циркулярная пила.
- Китаец, что ли? - без особого интереса спросил лейтенант, открывая паспорт Яна.
- А что, похож?
- Да кто вас, китайцев, знает.
- Немецкая фамилия.
- Косенко! - позвал лейтенант. - Свидетелей давай.
- Зачем свидетелей? - вкрадчиво спросил Ян.
Первый "шок" уже прошёл, и сразу захотелось что-то в происходящем изменить.
- Папку на стол, - без интонаций ответил лейтенант.
В кабинет вошли двое: бомжеватый грузчик в комбинезоне и румяная продавщица с именной табличкой на груди. Дальше всё было как в кино, только медленнее: лейтенант доставал из папки и вскрывал конверты, медленно и неуклюже пересчитывал купюры, озвучивал и записывал суммы, свидетели послушно кивали.
Хорошо, что я документы успел раздать, подумал Ян. А то бы ещё и люди не улетели. То, что в полученных конвертах набирается больше шести тысяч долларов, его пока не волновало. Выбираться отсюда надо, вот об этом стоило думать, но как подступиться к такой задаче, Ян не представлял. Остановите самолёт, я слезу! Происходящее катилось вперёд своим чередом, огибая его рутинным канцелярским потоком. Плохо отпечатанные бланки на желтоватой бумаге. Неудобные графы: то целая строчка ради простого "да-нет", а то приходится вылезать на поля и мельчить. Закорючки подписей скрепляют новую реальность. Паспорт и папка с конвертами прячутся в сейф. Чёртики-свидетели исчезают в табакерке. Та, похоже, всегда наготове.
- Тонкая грань, гражданин Ван, - бубнит себе под нос лейтенант. - Сегодня переходите улицу на красный свет. Или списываете на экзамене. Или на автобусе зайцем едете. Всё пустяки, ерунда, а привычки-то закладываются. Вода камень точит. Сегодня то, завтра сё, а потом - опа! - решили с валюткой побаловаться, да?
- Я не знаю, что содержится в конвертах, - в энный раз возразил Ян. - Я просто провожаю людей на самолёт и раздаю им документы. Потому что они не успевают приехать заранее, они из других городов.
- Ну как же не знаете? - засмеялся милиционер. - Конвертики-то при вас вскрыли, вот и протокольчик имеется. И списочек хороший, показательный: "Пепелицына - пятьсот пятьдесят, Алмазова - пятьсот пятьдесят", и далее - в строгом соответствии с содержимым конвертов. Дурачка-то из себя не стройте.
- Эти вопросы вам надо задавать турфирме, - сказал Ян. - Это их документы, конверты, всё остальное. Я просто провожающий.
- Прекрасная позиция! - лейтенант явно получал от процесса удовольствие. - Вот вчера наркокурьера из Душанбе задержали. Шестьсот граммов героина, представляете? Так он мне и говорит: это, говорит, не моё! Один уважаемый человек отправил другому уважаемому человеку, а я просто везу! И что там за турфирма, Ван, мы отдельно будем разбираться. Но лично к вам у нас вполне обоснованные вопросы имеются безо всяких посредников. Уголовный кодекс - он, знаете ли, напрямую действует. Лично, так сказать.
- Давайте как-то попроще разберёмся, - горло у Яна пересохло, слиплось. - И все вопросы утрясём.
- Утрясём-утрясём… - милиционер склонился над протоколом. - Допишу сейчас твои показания, Ван, подпишешь, и утрясём.
Никаких протоколов, инструктировал Яна Виталий - "уважаемый человек", руководитель маленькой туристической фирмы. Ничего не подписывай, ни с чем не соглашайся - тогда мне будет легче всё уладить. Впрочем, говорил Виталий и о том, что ничего подобного случаться не должно - всё под контролем и приглядом. Вот и пригляд. Соскок на "ты" не сулил радужных перспектив.
На столе тренькнул телефон.
- Колыванов слушает. Что? Почему у меня?
Лейтенант, прижав трубку к уху плечом, повернулся к тумбочке, где громоздилась стопа картонных папок. Начал перебирать их по одной.
- Я же говорил: так не принимать, только через журнал входящих…
Ян украдкой посмотрел на часы. До окончания регистрации на его рейс оставалось сорок минут. Лейтенант, беззлобно матерясь, рылся в пыльных папках. Недописанный труд "Чистосердечное признание несостоявшегося валютного махинатора Яна Вана" лежал на расстоянии вытянутой руки. Время текло как клей.
Заледеневшие пальцы нащупали в кармане связку ключей. Зазубрены бородок ключей и острые углы брелка впились в ладонь. Яна зазнобило. Встать и уйти. Просто встать и уйти. Кому он здесь нужен? Этому вот Колыванову - только для галочки и для статистики. Не как человек - а как циферка в отчётности. Так может, нет и не было никакого Яна Вана?
- Где этих лохов бомбанули? - продолжал телефонную выволочку лейтенант. - За шлагбаумом или до, а? Правильно говоришь: после оплаты. То есть - за шлагбаумом. А там чья зона ответственности? Ну, что молчишь? Я этим халявщикам всё уже объяснил, всё по полочкам разложил: мы здесь ни при чём, пусть у себя принимают в производство! Я их в дверь гоню, а ты в окно пускаешь! Да куда ж ты эту папку-то задевал, а?..
Нет и не было. У Яна чуть закружилась голова. В надбровные дуги словно залили что-то тяжёлое и тягучее. Ян медленно встал и выпрямился, повесил сумку на плечо. У лейтенанта явно отсутствовало периферийное зрение, либо он уж слишком погрузился в неотложные дела - и на движение задержанного никак не отреагировал.
Меня здесь нет, как мантру повторял Ян снова и снова. Протянул руку к столу и взял сначала два листка свидетельских показаний, потом недописанный текст собственного допроса. В висках гудело, в переносице словно застрял свинцовый шарик. Нет и не было меня здесь. Стараясь не шуметь, Ян сделал два шага к двери и вышел в пустой коридор.
За его спиной Колыванов удовлетворённо ругнулся, найдя нужную папку - но не там, откуда только что крался Ян, а в другом, своём, колывановском мире, полном лохов и бомбил. А Яна уже и след простыл. Качаясь как пьяный, придерживаясь за стену, чтоб не упасть, он направлялся к выходу из коридора. Кто-то в форме досадливо фыркнул, столкнувшись с ним в дверях плечами.