— Цирроз печени, вот моя судьба.
— Ну хватит!
— Да это я так, шучу.
— Знаю. Однако же…
— Да. Что ж, придется пить виски при каждом удобном случае, если уж не в каждом баре. Но это вовсе не означает, что я его найду.
— Как знать. В каком-нибудь темном маленьком баре на окраине Ридинга.
Я покачал головой.
— Нет. Скорее в таком заведении, как «Серебряный танец луны». Где дымно, шумно, танцы и большой оборот.
Взгляд его стал задумчиво-рассеянным.
— Все зависит от того, сколько захочет потратить Кеннет Чартер. Как вы сказали, дело может зайти довольно далеко… Но я постараюсь убедить его, что оно того стоит. Знаете, как ни странно, но очень дальний прицел иногда окупается, с вероятностью примерно один на пятьдесят тысяч.
Я не ожидал, что он примет мои соображения настолько всерьез. Похоже, то, что я собирался сказать ему дальше, не так уж и важно. Но я все-таки сказал:
— Я упросил сержанта Риджера отдать мне одну из бутылок, конфискованных в ресторане. Может, этикетка наведет на какую мысль… Знаю, с цистернами Кеннета Чартера это на первый взгляд не связано, но… Если узнать побольше о вине, возможно, это выведет нас и на виски.
Он покосился на копию списка, лежавшего на одеяле.
— То есть, вы хотите сказать, к Полу Янгу?
— Думаю, да… Да. Он заметил спокойно:
— Информация о винных этикетках входит в компетенцию консультанта, это безусловно. А вот подбираться к нему слишком близко вам, пожалуй, не стоит.
Я сказал, что передам.
Он сказал, что совершенно счастлив слышать мой голос по прошествии стольких месяцев и еще раз выразил соболезнования по поводу кончины моей дорогой и любимой Эммы.
Я поблагодарил его.
Он сказал, что нынешний урожай привел бы меня в полный восторг, особенно удался в этом году мелкий душистый виноград. Все в Бордо только и говорят, что теперь можно достичь незабываемых рекордных результатов 1970 года.
Я поздравил его с этим.
Он спросил, не могу ли я выкроить время и приехать. Вся его семья, все друзья будут просто счастливы.
Я выразил сожаление, что дела в магазине не позволяют отлучиться на длительный срок.
Он меня понял, c'tst la vie <Такова жизнь (фр)>. И выразил надежду, что сумеет помочь и ответить на все вопросы, раз уж я позвонил.
Ободренный этим высказыванием и преисполненный благодарности, я объяснил, что произошла подмена вина. Упомянул также о существовании различных этикеток.
— Увы! — воскликнул он. — К сожалению, это не первый случай. Весьма прискорбный к тому же.
— Если я опишу одну из этикеток… не могли бы вы выяснить, настоящая она или нет?
— Конечно, — ответил он. — Завтра, Тони, дорогой.
Я звонил ему из кабинетика в лавке, на столе передо мной стояла бутылка «Сент Эстеф». Я сказал:
— На этикетке изображен chateau <Замок(фр)> в окрестностях Сент Эстефа, хорошо известной вам деревни.
— О да, там жили мои дедушка с бабушкой! Я там всех знаю.
— Да… На этикетке также имеется текст, где упоминается Шато Кайо, — я продиктовал по буквам. — Вам это что-нибудь говорит?
— Нет. Однако не забывайте, в окрестностях О Медо находится около двухсот небольших замков. И всех их я, конечно, не знаю. Но постараюсь выяснить.
— Замечательно, — сказал я. — Ну а далее там написано: «Misen bouteilles par W. Thiery et Fils, negotiants a Bordeaux» < «Разлито В Тьери и сыновья, коммерсантами из Бордо» (фр )>.