- И что? - мой голос был полон презрения.
- Андрей вы не понимаете! Как только станет известно, ЧТО вы сделали… Вся мощь Ордена обрушится на вас! У них под ружьем до тысячи латников…и плюс их поддержат многие дворяне со своими дружинами. Они могут собрать несколько тысяч воинов!
"Мля, где ж мы вас всех хоронить-то будем?", - тут же всплыл в голове кусок знаменитого анекдота. Очень хотелось высказать его вслух, но боюсь, такого юмора здесь не поймут.
- И им наплевать на то, что вы представитель Императора, - горячо продолжила графиня. - Они не успокоятся - пока не убьют вас, - в её голосе был страх. - Они пойдут на любую подлость… вас могут подстрелить на охоте… могут подсыпать яд в еду. Да все что угодно! Это страшные люди! На них… очень много крови. Чужаки… которые иногда бывают у нас. Дворяне обязаны отдавать их в Орден. Ни один из них не вернулся обратно…
Я зло засмеялся.
- Ну за это они ещё мне ответят. А вам Ола спасибо, за честность. И если они решат напасть, я буду только рад подобному результату!
- Рад?! - изумлению Олы не было предела.
- Да! Завтра я казню бунтовщика Тео. А если Орден решит, что в состоянии тягаться с императорской властью… - в моем голосе появилось бешенство, - я объявлю и их бунтовщиками. И покажу, как Империя умеет карать недовольных. Я убью всех, кто посмеет только подумать о сопротивлении. Так что не стоит беспокоиться, - мой голос вновь стал мягким, - ни насчет стрелы, ни насчет яда. Империя - это порядок. Для всех…
Я встал: - А теперь я с вашего разрешения, откланяюсь. У меня есть ещё дела. А вам думаю, стоит поговорить с отцом Симеоном - успокоить вашу смятенную душу.
Я откланялся и вышел вместе со снуками.
Спускаясь по лестнице, я тихо ухмылялся: "Тоже мне придумали - яды! Засранцы! Посмотрим, как ваша отрава против полевого анализатора сработает. А уж ткнуть его кончиком в еду или вино - нет проблем. А "Комар" - лучника или снайпера минимум с километра срисует, как впрочем, и любого чужака. Вряд ли, на что умнее у вас мозгов хватит. По сравнению с нашими убивцами - вы тут все дилетанты из детского сада. Ур-роды! Это я ещё до контейнера не добрался - посмотрим, как вы тогда запоете…".
Глава 25.
В хоре чокнутых баб, моя однозначно – солистка.
Николай Сафронов
Ну конечно! Кто б сомневался - Юлька тусовалась во дворе. Нашим и нашим дворянам - накрыли отдельно. Статус мать его! Положено так - хошь не хошь. Во дворе горело несколько железных хреновин, типа решетчатых полубочек и куча факелов. Было достаточно светло. Заметив меня - воины тут же проревели здравицу. Я в ответ помахал рукой.
Тоже мне мля, Брежнев нашелся. Не знаю кто как, а я стремаюсь всех этих почестей. Ну не мое это, как не крути. А вот приходится играть "роль". Вторую жизнь отрабатывать что ли. Ладно - я, но мелкие-то ни в чем не виноваты. Бесит это меня иногда - до колик. Но вот то, что здесь твориться - выводит из себя ещё больше. И бесит - безнадега. Причем не моя. Я-то, хрен с ним, давно в долг живу. А вот люди… простые люди здесь… - вот у них безнадега в глазах. Обреченность у людей такая… что, вешая дворянчиков, я могу только сказать, как там: "С глубоким удовлетворением!". Мало того, что они тут все налоги платят и бесплатно работают на "барина". Так их, сука: вешают, поджигают, убивают… Бабу тут изнасиловать - это вообще в порядке вещей. Что суки творят - не передать! Это не мир - это точно сбывшаяся мечта беспредельщика. Церковь местная, мля, утешает - "Вся власть - от бога", "Надо терпеть…". Я ведь тоже терпел, пока в первый раз автомат не взял в руки. Тогда я и понял, что свободному - подыхать куда как легче. И посчитаться можно и отмстят за тебя, если что. Все не так обидно. А воевал я - за вот таких же, как здесь.
А этим тварям я могу отплатить той же монетой. Живете по беспределу - по беспределу и ответите. А жить… а вот жить вы суки, будете - по закону! Во всяком случае, те, кто выживет!
Ненавижу! Как я их всех ненавижу! И вешать буду - позорно. И казнить - с удовольствием и без удовольствия. И совесть меня мучить не будет. Потому что - прав! Потому что мир - засрали! И какой мир!? Я же вижу. Здесь курорты надо строить и деньги брать, а тут… Козлы!
Скольких я таких "князьков" и бойцов уже видел. Не всех достать смог… - политика, мать её. Но рад, что кровников у меня хватает. Значит, не зря прожил, значит - достоин.
Черт! Вот так на секунду задумаешься - и настроение в заднице. Ну что за жизнь!? И переложить не на кого - моё всё…
Увидев меня во дворе, Юлька тут же полезла с поцелуями. Ага, как же - нежность проявила. Ага! Кто б поверил.
- Хорош уже меня обнюхивать! - слегка вызверился я. - Ещё одна такая попытка и мы расстанемся. Ты меня знаешь! - я жестко посмотрел на неё.
- А я ревную!
- Тогда делай это - молча и про себя!
- А графиня красивая? - совершенно сбив меня с толку, спрашивает меня уже достаточно датая Юлька.
- Ну, красивая. И чего?
- Красивее меня?
- Да!
- Значит - она тебе нравится!
Меня аж перекосило от пьяной женской логики
- Ты охренела? Ну и причем тут одно к другому?!
- Так значит красивее.
- Вот ты дура-то… реально. Даже если она красивее тебя - я что должен на неё тут же наброситься?
- Она графиня!
- И чё? Мне что - шестнадцать лет? Ты что правда, не понимаешь, что твоя ревность - меня реально бесит. Ты либо веришь человеку, либо нет. Всё! И хорош пить. А-то мне завидно.
- А чего завидовать… - присоединяйся.
- Ага! А попа этого бешенного - ты допрашивать будешь?!
- Могу и я! - пьяно бахвалится Юлька.
- Ты знаешь, что спрашивать? - вкрадчиво начинаю я. - Ты знаешь, когда он тебе соврет? Ты сможешь удержать его от смерти, если он захочет сдохнуть? Имеешь практику полевых допросов?
- Я могу помочь!
- Э-э… мать-помощница, а ты уже набралась. Иди… - догуливай, горе мое. Мне ещё полночи с этой толстой сволочью возиться. О! - я пришел в хорошее настроение от промелькнувшей мысли и тут же решил её озвучить. - Я тебе с попом изменю! С мужчиной же не считается?! - и я в голос заржал.
- Дурак! - Юлька тоже засмеялась.
Я поцеловал её и кликнул Шрама. Тот пришел. Я внимательно поглядел на него - чуть выпил, но нормальный.
- Доша прихвати.
- Так он давно в пыточной - ждет.
- Куда монаха засунули?
- В темнице дожидается.
- Часовой?
- Согласно вашего приказа, не сводит глаз.
- Ну-ну…
Прихватив Шрама и конвой - я отправился на допрос. Под донжоном были здоровенные подвалы. Налево - винный. Я краем глаза заглянул. И вот тут я первый раз понял, что значит "Я столько не выпью" безотносительно к бабам. Мама дорогая, сколько винища! И всё моё!!! Огромные ряды замшелых бочек. Ха, можно сказать овеществленный вид счастья.
Ну, а направо была тюрьма. Человек сорок сидело. Пришлось пройти - ну и что, что ночь. От моих обязанностей меня никто не освобождал. Пара-тройка воров, несколько разбойников - ну эти понятно. Кто ж конкурентов потерпит? Остальные; недоимщики, "неуважальщики"… был даже купец. Он отказался платить за проезд - большую часть товара. Несправедливо, мол. Ну, в итоге лишился всего и оказался здесь - теперь выкупа ждал. Но самым ценным пленником оказался ростовщик. Этот "не уважил" деньгами в долг - без обеспечения. Этот для меня сегодня самый ценный. Приказал моментально вымыть, выдать новую одежду, накормить и спать уложить. Правда, под присмотром. Это в глупых книжках ростовщики плохие. А для меня это на сегодня сказочный источник информации. Он точно всё и про всех знает. Профессия такая. Остальным - обещал утром с ними разобраться.
А вот поп ни разу не стоик. Не знаю почему, но мне кажется Симеон в такой ситуации, не стал бы колоться. Порода не та. Предпочел бы сдохнуть от гордости. Другая у него гордость - своя. Не знаю, как объяснить. Но он настолько свой и верный Вере, что и не передать. Да, другой он. И мораль с логикой у него другие, но он свой. Не понравится ему - нипочем делать не будет, если что не по нему. Хоть режь его - ему пох. Но у него Вера есть. И какая! Он в Бога верит и в людей как в отражение его. И денег ему не надо, и ценностей, и власти - он просто другой. Он - верит…
А орденец, или как там правильнее - член ордена. Ага, точно член. Как инструменты и Доша в кокетливом фартучке … такой слегка замызганный фартук с подпалинами и подозрительными потеками увидел и фигуру голую в нем. Как увидал он эдакое предстоящее ему "счастье" - так и потек. Жизнь вымаливал - пусть и темнице. Понятно, что надеялся, что вскоре освободят. Но с альтернативой тоже согласился - безболезненная смерть, вместо недельки "без расспросов, но с выдумкой и пристрастием". Я просто сухим и насквозь казенным языком изложил, что с ним будут делать, целую неделю, и как. Скудновато тут у них, что с выдумкой, что с инструментами. Ни про "испанский сапог", ни про "святую деву" они тут слыхом не слыхивали. Не говоря уж про простые веревки с узелками или капли на темечко.