– Ну вот и хорошо, – кивнул демиург Шамбамбукли и расслабился. – Я очень рад, что твоя история наконец закончилась, и можно спокойно попить какао. Люди вернулись к истокам и уверовали в тебя. Поздравляю.
– Да было бы с чем… – невесело усмехнулся демиург Мазукта. – Как, по-твоему, они называют своего творца?
скрижали
– Чем занимаешься? – спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли.
– Заповеди пишу, – ответил Шамбамбукли. – Помнишь, как ты мне советовал.
– Я советовал? – искренне удивился Мазукта.
– Ну да, – подтвердил Шамбамбукли. – Ты сам говорил, что людям надо давать ясные и недвусмысленные установки. Чтобы не было разночтений.
– А, да, да, припоминаю, – кивнул Мазукта. – Было такое, действительно. И что?
– Вот, – Шамбамбукли указал на стопку готовых скрижалей. – Составляю подробный алгоритм. Половину уже написал, скоро закончу.
Мазукта пересчитал каменные листы и задумчиво присвистнул.
– Многовато что-то.
– Ну, я старался, – скромно потупился Шамбамбукли.
Мазукта взял из стопки верхнюю скрижаль и начал читать вслух:
– "Человек не должен причинять вреда другому человеку или своим бездействием допустить, чтобы другому человеку был нанесен вред, за исключением тех случаев…" – он фыркнул и положил скрижаль на место. – Шамбамбукли!
– А?
– Мне жаль тебя расстраивать, но ты занимаешься ерундой.
– Почему? – огорчился Шамбамбукли.
– Ну не знаю, почему. Вероятно, по природе своей. Таким уродился. Но вот это все, – он постучал ногтем по заповедям, – чушь собачья и напрасный перевод камней.
– Но ты же сам говорил!..
– Да, говорил, – согласился Мазукта. – Действительно, я тоже когда-то баловался составлением поведенческих алгоритмов. Потому и могу теперь с полной ответственностью заявить: это была пустая трата времени. Уж поверь моему опыту.
Шамбамбукли с грустью оглядел свою работу.
– А как же тогда надо?
– Надо? Ну, например, как я. – Мазукта сел в кресло и вальяжно закинул ногу на ногу. – Я не размениваюсь на копание в деталях. Я даю сразу общие установки. Ведь люди – они же как? Им можно хоть до посинения что-то втолковывать, все равно не поверят, пока сами не попробуют. Сущие дети, честное слово. Ребенку, чтобы уяснить, почему нельзя трогать кастрюлю, сначала нужно обжечься. А с чужих слов никто не поймет, что такое "горячо".
– Да, пожалуй, – согласился Шамбамбукли. – А что это за "общие установки", которые ты даешь? Какой-то универсальный свод правил?
– Нет, – замотал головой Мазукта. – Никаких правил вообще. Опыт и только опыт. Что такое хорошо и что такое плохо, люди узнают сами. И передадут знания дальше, своим детям.
– То есть ты им всего лишь говоришь "делайте хорошо и не делайте плохо"?!
– Да нет же! – отмахнулся Мазукта с досадой. – Это тоже была бы заповедь. Люди сами должны понять, что поступать плохо – это плохо. Из собственного опыта. Ну, как хвататься за кастрюлю. Один раз ошпарятся, другой раз – глядишь, и уже сообразили.
– Тогда я не понимаю. А что же ты им в таком случае говоришь?
– Да так, всего лишь маленькую подсказку, не оставлять же людей совсем без помощи. Я даю им универсальный критерий, как можно отличить дурное от доброго.
– И как же? – заинтересовался Шамбамбукли. – Совесть, да?
– Шамбамбукли, ты меня разочаровываешь! Совесть – это же понятие субъективное! Как ее можно принимать в расчет?
– Ну-у… тогда не знаю.
– Очень просто. Если что-то легче получить, чем потом избавиться – значит, оно плохое. Если же приобрести что-то тяжело, а лишиться – просто, значит, оно хорошее.
– И все?
– Да.
– И это правило применимо к чему угодно?
– Абсолютно.
Шамбамбукли задумался. Мазукта сотворил себе чашку кофе, отхлебнул и насмешливо фыркнул.
– О чем думаешь?
– Пытаюсь понять…
– Хочешь пример?
– Хочу.
– Ну смотри сам. В разные времена, у разных народов… да что там, даже для разных людей – понятия добра и зла постоянно меняются. Взять даже обычный лишний вес – вот скажи мне, быть толстым – это хорошо или плохо?
– Ну, смотря где и когда.
– Правильно. Когда растолстеть легко, а сбросить вес – трудно, модно быть стройным. Зато когда возникают проблемы с питанием – сразу решающим критерием красоты становится полнота.
– Да, понимаю, – Шамбамбукли задумчиво кивнул. – Кажется, это правило почти не имеет исключений.
– Практически не имеет, – подтвердил Мазукта.
– За редким исключением, – уточнил Шамбамбукли. – Вот, например, любовь с первого взгляда…
– Нет, – решительно возразил Мазукта. – Уж что-что, а она совершенно точно не является исключением.
работа над ошибками
– Привет, – сказал демиург Шамбамбукли демиургу Мазукте, который ожесточенно ковырялся отверткой в мироздании. – Чем занимаешься?
– Сам не видишь? – ответил Мазукта. – Работаю.
– А-а, понимаю, – Шамбамбукли подошел поближе и с интересом стал наблюдать за работой. – А что ты тут творишь?
– Я ничего не творю, – огрызнулся Мазукта. – Я вообще уже давно ничего не творил, у меня творческий кризис.
– Как такое может быть? – удивился Шамбамбукли. – У творца не бывает кризиса!
– Вот именно у творцов и бывает творческий кризис. По определению. На то они и творцы.
– А что же ты, в таком случае, делаешь?
– Исправляю ошибки.
– Ошибки?!
– Ну да. Баги, лаги, называй как хочешь.
Шамбамбукли удивленно потряс головой.
– А я не знал, что у тебя бывают ошибки.
– Я тоже не знал, – проворчал Мазукта.
Он ковырнул отверткой последний раз, отложил ее в сторонку и приладил крышку мироздания на место.
– Ну вот, вроде готово, – произнес он немного неуверенно. – Думаю, что исправил все, что было.
– А что было? – поинтересовался Шамбамбукли.
– Ерунда всякая, – вздохнул Мазукта. – Понимаешь, есть у людей такое неприятное свойство: они вечно ищут, как бы обойти законы природы или, на худой конец, использовать их не по назначению. Да и не только законы! Решительно всё, только дай людям волю, они непременно придумают для чего угодно новое применение! Вот, например… – он задумался, вспоминая, – дал я людям такой полезный злак, как ячмень. И даже лично научил варить из него барбат. И что же? Почти сразу нашелся какой-то экспериментатор, напутал что-то в рецепте, и вышло у него вместо чудесного барбата гнусное пойло, только цвет и похож. И вот прошло всего каких-то двести лет, никто уже и названия такого – "барбат" – не помнит, зато пиво продолжают производить, пить, и оно даже распространилось по другим мирам!
– Зря ты так. Пиво – штука хорошая…
– Лучше, чем мой барбат?!
– Ну-у… – замялся Шамбамбукли.
– Или вот, – продолжил Мазукта. – Скажи-ка мне, отчего бывает дождь?
– Ну, это просто! – фыркнул Шамбамбукли. – Когда насыщенные массы воздуха поднимаются в верхние холодные слои атмосферы, в них конденсируются…
– Достаточно! – прервал Мазукта. – Вижу, что знаешь. Теплые воздушные течения, холодные потоки, циклоны, антициклоны, перепады давления – ну, механика стандартная, проверена временем. Всё работает, не без перебоев, конечно, но это уже мелочи. Идеальных систем не бывает. Работает и производит дождь. Так?
– Так…
– Ну и кто бы мог подумать, что танцы с бубном вокруг костра приводят к такому же результату?!
– А они приводят? – удивился Шамбамбукли.
– Уже нет. Я это только что исправил. Хочешь поглядеть?
– Хочу.
Мазукта пододвинул к Шамбамбукли мироздание и показал пальцем: смотри сюда.
На утоптанной площадке уже второй час танцевал шаман, под неодобрительными взглядами соплеменников. Дождь и не думал начинаться.
– Ха, – довольно фыркнул Мазукта, – что, съел? Ничего не получится, и не старайся, эту дырку я уже заделал.
Шаман, конечно, не мог слышать голоса демиурга, но начал подозревать недоброе. Он остановился, отложил бубен и уставился на безоблачное небо. Соплеменники хмурились и нетерпеливо переступали с ноги на ногу.
– Сейчас они его убьют, – сообщил Мазукта. – Как не справляющегося с обязанностями.
Тем временем несколько вооруженных мужчин подошли к шаману, столпились вокруг и стали что-то оживленно обсуждать, темпераментно размахивая руками. Кто-то подозвал стоявших поодаль женщин и отдал краткие распоряжения, после чего женщины быстро умчались в поселок.
Шаман сел на корточки и начал что-то чертить на песке, воины разбрелись по площадке, меряя ее шагами и поминутно перекликаясь. Вождь достал откуда-то восковую табличку и теперь записывал данные.
Скоро вернулись женщины с полными корзинами затребованных вещей: барабанами, погремушками, примитивным барометром, складным метром и прочей полезной дребеденью. Шаман на пробу взял наполненную горохом тыкву и потряс ее. Вождь сверился с барометром и отрицательно покачал головой. Шаман отложил тыкву и взял тростниковую дудочку, потом пищалку, потом губную гармошку и так далее, пока наконец вождь не ухмыльнулся торжествующе и не показал большой палец.
Лишние инструменты убрали, в костер подбросили новых дров, шаман перехватил барабан поудобнее и начал свой танец, отбивая ритм одной рукой, всё быстрее и быстрее.
– Барабан? – моргнул Мазукта. – Ну да, конечно… А что, это может сработать… И как же я сразу… Вот же чертовы хакеры!
А над головой шамана уже начали потихоньку собираться грозовые тучи…