В воздухе раздался заунывный звук, тихий и грустный, не имевший, казалось, никакого источника. Лишь напряженно прислушиваясь, Зафод был в состоянии уловить, откуда он доносился. Медленно и неуверенно он шел, спотыкаясь, вслед за ним. А что еще ему оставалось?
Глава 10
Вселенная, как уже отмечалось ранее, чрезвычайно огромное место - факт, который большинство людей стремится игнорировать ради собственного спокойствия. Многие существа с радостью удалились бы в придуманное ими самими местечко потеснее, что они, в основном, и делают.
Например, в одном из уголков восточной ветви Галактики есть большая лесистая планета Огларун, все "разумное" население которой постоянно проживает на одном относительно небольшом и густонаселенном оглореховом дереве. На этом дереве они рождаются, живут, любят, вырезают на коре крохотные философские статьи о смысле жизни, тщетности смерти и важности контроля рождаемости, ведут чрезвычайно мелкомасштабные войны и, в конце концов, умирают, привязанные к нижней стороне малодоступных внешних ветвей.
Единственные огларуняне, которые когда-либо покидают дерево, это те, кого сбрасывают с него в наказание за злодейски преступные размышления о том, можно ли жить на других деревьях, и являются ли, вообще, другие деревья чем-то иным, нежели иллюзией, вызванной чрезмерным поеданием оглорехов.
Хотя такой образ жизни и может показаться экзотичным, тем не менее, в Галактике нет ни одной формы жизни, которая не была бы в той или иной мере склонна к чему-то подобному. Вот поэтому так и ужасна Тотально-Бездонная Перспектива.
Ибо, когда вы оказываетесь в Перспективе, вам моментально показывают всю невообразимую бесконечность мироздания, и где-то в ней - крохотную отметку, микроскопическую точку на микроскопической точке, с подписью: "Ты здесь".
Серая равнина простиралась перед Зафодом, пустынная и заброшенная. Над ней дико завывал ветер. Невдалеке был виден прыщеобразный стальной купол. Это она, догадался Зафод. Да, это была Тотально-Бездонная Перспектива.
В этот момент из нее неожиданно раздался нечеловеческий вопль ужаса, такой, как будто у живого существа выжигали душу из тела. Он перекрыл на миг вой ветра и затих.
Зафод в страхе вздрогнул, и ему показалось, что кровь его превращается в жидкий гелий.
- Что это? - спросил он одними губами.
- Запись голоса последнего, кто был в Перспективе, - сказал Гарграварр, - Она всегда проигрывается последующей жертве. Как бы вступление.
- Мне что-то не понравилось, - сказал Зафод, стуча зубами. - Может, мы сначала смотаемся на какую-нибудь вечеринку, или еще куда, а?
- Насколько мне известно, - сказал призрачный голос Гарграварра, - я уже на вечеринке. То есть, мое тело. Оно часто ходит на вечеринки без меня. Оно говорит, что я ему только мешаю.
- А что с твоим телом? - спросил Зафод, желая оттянуть свою участь, какова бы она ни была.
- Оно, знаешь ли… занято, - сказал Гарграварр, поколебавшись.
- Ты хочешь сказать, что у него есть какой-то другой разум?
Последовала долгая и весьма холодная пауза, затем голос сказал:
- Я хочу сказать, что нахожу это замечание довольно бестактным.
Зафод смутился и попытался пробормотать какие-то извинения.
- Не стоит извиняться, - сказал Г арграварр, - ты ведь не знал.
Его голос задрожал.
- Дело в том, - продолжал он, явно пытаясь справиться с эмоциями, - дело в том, что мы сейчас живем порознь, и я предполагаю, что это кончится разводом.
Голос зазвучал ровнее. Зафод, не зная, что сказать, промямлил что-то невнятное.
- Я думаю, мы не подходим друг другу, - сказал Гарграварр. - Нам всегда нравились разные вещи. Больше всего мы ссорились из-за секса и рыбалки. В конце концов, мы попытались их совместить, но, как ты можешь себе представить, это окончилось катастрофой. Теперь мое тело близко меня к себе не подпускает. Даже видеть не хочет.
Снова последовала трагическая пауза. Ветер завывал над равниной.
- Оно говорит, что я ограничиваю его свободу. Я как-то заметил, что я затем и нужен, чтобы ограничивать его свободу, а оно велело мне не умничать, и тема была закрыта. При разделе имущества оно, наверное, получит мое имя.
- А как твое имя? - робко спросил Зафод.
- Унитасс, - сказал голос. - Мое полное имя Унитасс Гарграварр. Это все объясняет, правда?
- Э-э… - сказал Зафод сочувственно.
- И вот поэтому я, бесплотный дух, занимаю должность смотрителя Тотально-Бездонной Перспективы. Никто никогда не должен ходить по этой планете. Кроме жертв Перспективы, конечно, но, боюсь, они не в счет.
- А-а…
- Я расскажу тебе эту историю. Желаешь ли ты ее услышать?
- Э-э…
- Много лет назад это была счастливая, процветающая планета: люди, города, магазины - нормальный мир. Вот только на главных улицах городов было чуть-чуть больше обувных магазинов, чем нужно. Медленно и незаметно количество этих магазинов росло. Этот экономический феномен хорошо известен, но печально видеть его в действии: чем больше было обувных магазинов, тем больше производилось обуви, и тем хуже и непригоднее для носки она становилась. И чем менее ноской она была, тем больше людям приходилось ее покупать, чтобы быть обутыми, и тем больше преуспевали обувные магазины. Так продолжалось до тех пор, пока вся экономика планеты не превысила то, что, по-моему, называют Обувным Горизонтом Событий, и стало экономически невозможно строить что-либо, кроме обувных магазинов. В результате - упадок, разруха, мор. Большинство населения вымерло. Те немногие, у которых был нужный тип генетической нестабильности, мутировали в птиц - ты видел одну из них - и прокляли собственные ноги и землю, и поклялись, что никто больше никогда не пройдет по ней. Горький удел. Идем, я должен отвести тебя к Перспективе.
Зафод изумленно покачал головой и побрел, спотыкаясь, по равнине.
- А ты сам тоже из этой дыры? - спросил он.
- Нет, нет, - сказал Гарграварр испуганно, - я из мира Жабер-В. Это прекрасное место. Там отличная рыбалка. Я по вечерам возвращаюсь туда. Хотя сейчас я могу только лишь смотреть.
Помолчав, он продолжал:
- Тотально-Бездонная Перспектива - единственная вещь на этой планете, имеющая какое-то назначение. Ее построили здесь, потому что больше никто нигде на это не соглашался.
В этот момент еще один отчаянный вопль разорвал воздух. Зафод содрогнулся.
- А что эта штука делает с человеком? - спросил он.
- Она ему делает Вселенную, - просто сказал Гарграварр, - всю как есть. Бесчисленные солнца, бескрайние расстояния между ними, и ты сам, бесконечно крохотный - невидимая точка на невидимой точке.
- Ну, вообще-то, я Зафод Библброкс, - пробурчал Зафод, попытавшись напыжить остатки своего эго.
Гарграварр, ничего не ответив, снова замычал заунывную мелодию. Вскоре они подошли к тусклому стальному куполу, стоящему посреди равнины.
Когда они приблизились, дверь, мягко вжикнув, съехала в сторону, открыв маленькую темную камеру.
- Входи, - сказал Гарграварр.
- Как, прямо сейчас? - спросил Зафод, задрожав.
- Прямо сейчас.
Зафод нерешительно заглянул внутрь. Камера была очень маленькой, со стальными стенами, в ней едва было место для одного человека.
- Но… э-э… по-моему, здесь нет ничего бездонного, - сказал Зафод.
- Конечно, нет, - сказал Гарграварр, - это просто лифт. Входи.
С трепетом Зафод шагнул внутрь. Он ощущал, что Гарграварр тоже в лифте, хотя бесплотный дух молчал. Лифт начал опускаться.
- Мне нужно прийти в соответствующее расположение духа, - робко сказал Зафод.
- Здесь не бывает соответствующего расположения духа, - строго ответил Гарграварр.
- Ты знаешь, как заставить человека чувствовать себя неадекватно.
- Нет, не знаю. Это знает Перспектива.
Лифт остановился, его задняя стенка открылась, и Зафод на неверных ногах вышел в небольшое функционального вида помещение со стальными стенами.
В дальнем углу его стоял узкий стальной ящик, в который мог войти человек.
И все. Очень просто.
Единственный толстый провод соединял этот ящик с небольшим комплектом аппаратуры и приборов.
- Это она? - удивился Зафод.
- Да, она.
На вид не так уж страшно, подумал Зафод.
- И я должен в нее войти? - спросил Зафод.
- Да, войти, - ответил Гарграварр, - и боюсь, прямо сейчас.
- Ну ладно.
Он открыл дверцу ящика и шагнул в него.
Он подождал.
Через пять секунд щелкнуло, и вместе с ним в ящике оказалась вся Вселенная.
Глава 11
Тотально-Бездонная Перспектива извлекает картину всей Вселенной по принципу экстраполированного анализа материи.
Чтобы было понятнее: поскольку каждая частица материи во Вселенной так или иначе взаимосвязана со всеми другими частицами материи во Вселенной, теоретически возможно экстраполировать все мироздание - все солнца, все планеты, их орбиты, их строение и экономическую и социальную историю - из, скажем, куска пирога.
Человек, изобретший Тотально-Бездонную Перспективу, сделал это, прежде всего, чтобы досадить своей жене.
Трин Трагула - так его звали - был мечтателем, мыслителем, практикующим философом, или, как предпочитала выражаться его жена, идиотом.
Она бесконечно пилила его за то количество времени, которое он проводил за разглядыванием неба, размышлениями о конструкции булавки или спектрографическим анализом куска пирога. "У тебя есть чувство меры?" - спрашивала она его, иногда до тридцати восьми раз на дню.
И тогда он построил Тотально-Бездонную Перспективу - просто, чтобы она знала.