Ян указал окровавленным пальцем на огромные фигуры, загородившие выход. Мечи незваных гостей тускло и зловеще блестели в свете лампы.
- О! - воскликнул Годфри. - И правда, норхи. На вид они довольны свирепы, да, Фартинг? - Самообладание внезапно покинуло рыцаря, и он завизжал: - К оружию!
Рыцари повскакивали, спросонья хватаясь за оружие и в ужасе глядя на пришедших по их души убийц и обезглавленное тело Баркамуса.
- Леди Аландра, - проговорил один из норхов. - Именем его величества Моргшвина, отвечайте: где она?
- Фу-у-у! - протянул сэр Годфри, зажимая нос. - Ребята, вы когда-нибудь слышали, что на свете бывают дезодоранты?
- Где Аландра? - проревел второй монстр.
- Она в Многоскальной Твердыне лорда Принцерюша! - прохныкала Элисон Гросс, валясь на колени. - Сжальтесь надо мной, сжальтесь, о верные слуги Моргшвина!
- Проклятие! - выругался сэр Годфри. - Она проболталась. Что ж, теперь придется избавиться от этих парней, пока они не разнесли новость по всей округе. - Он игриво помахал мечом. - Ян, давай-ка достань перышко и напиши на них что-нибудь! Ну же, валяй, будь паинькой!
- Опять я! - проворчал Ян, нащупывая свое оружие. - Почему я?
- Мы пока займемся этим, - сказал сэр Годфри, указывая на ближайшего к нему норха, - а ты разрисуй второго. En garde, друзья!
Сэр Годфри схватил за плечи сэра Оскара и сэра Уильяма и толкнул их на Грызноклыка.
Зазвенели мечи. Рыцари, кряхтя от натуги, едва сдерживали натиск врага.
Ян наконец нашел перо в кармане и вытащил его.
- Ох, Ян! - крикнула Хиллари. - Будь осторожен!
Ян Фартинг глубоко вздохнул.
- А ну убирайся, подонок! - воскликнул он глубоким и звучным голосом, удивившим его самого. - Прочь отсюда - или отведай вкус Пера, Что Сильнее Шпаги!
Норхи переглянулись, пожали плечами и продолжали сражаться.
- Мы вас всех отправим в ад! - проворчал один. - Смертный защитник Аландры будет уничтожен, и ваш поход бесславно провалится.
- Это невозможно! - сказал Ян, продолжая размышлять о легенде, которую рассказал виверн Волли. - Наш поход священен! И сейчас вы узнаете, как жалит священная сталь, вы, мерзкие твари!
Ян надавил на шишечку. Из отверстия выскочило лезвие, покрытое инеем мерцающих искр. Руки Яна снова изменились, стали мускулистыми и длинными. Чувствуя легкое головокружение от переполняющей его силы, Ян сделал шаг вперед.
Гробонос выставил свой меч. От столкновения с Яновым клинком полетели искры.
От удара немыслимой силы Ян пошатнулся, теряя равновесие.
Норх сорвал с пояса каменный топор.
- Камень крушит сталь! - прорычал он и со всей силы опустил топор Яну на голову.
У Яна посыпались искры из глаз. Не издав ни звука, он рухнул ничком на солому.
Глава 14
Маг продолжал падать. Сколько он уже пролетел к тому времени, когда сознание вернулось к нему, понять было невозможно. По-видимому, не так уж много... хотя, подняв голову, Нилрем не увидел ни дома, ни пространственно-временного островка, откуда начался его бесславный полет.
Мимо него пролетали звезды и планеты по точным, но теперь уже не поддающимся астрологическому толкованию орбитам. Под ногами разверзался гигантский колодец тьмы, который со временем поглотит мага... и кто знает, где и когда выбросит его наружу? Даже для Кроули Нилрема устройство мироздания оставалось загадкой.
Его полет был плавен и нетороплив; время словно бы остановилось для мага. Можно было целую вечность нежиться в этом парении, наслаждаясь невесомостью. Но Нилрем понимал: если он сейчас поддастся этому соблазну, разум его вскоре затеряется в этих бескрайних пространствах, а со временем и тело вернется в звездный прах, из которого оно некогда возникло.
- Нет! - вскричал он, и центр его сознания, уже рассеявшийся было во Вселенной, тут же вернулся туда, где ему надлежало быть - в точку между глазами, внутри черепной коробки.
Пока он жив и сохраняет разум, надежда остается. Пока при нем Глаза Слоновой Кости - остается шанс. Маг медленно и осторожно перевернулся вверх ногами, отыскал карман и нащупал игральные кости. Крепко зажав их в ладони, коснувшись бездонных глубин магии, которая плескалась в этих древних чародейских инструментах, Нилрем снова почувствовал прилив уверенности.
Колина Роулингса надо остановить, и это придется делать ему, Нилрему. То, что этот могущественный волшебник убежден, что Нилрем погибнет, - это преимущество, но надо не погибнуть.
Маг снова взглянул "вниз" со смутной надеждой. Но эта надежда тут же обратилась в ничто. Он летел не в сторону Темного Круга, куда попал Алебастр, и не было заметно никакого способа изменить направление падения.
- О, мои Глазки, кости мои дорогие, - вслух проговорил маг. - Что же мне теперь делать? - Он снова стиснул в кулаке игральные кубики и попытался припомнить нужное заклинание.
Одно он припомнил тут же, но все его существо немедленно воспротивилось при мысли о его использовании. В отчаянии он попробовал вспомнить какое-нибудь другое заклинание или хотя бы проклятие, но все остальные были слабоваты.
Да, ничего не попишешь. Придется использовать Песнь Подчинения.
Прижав кубики к сердцу, маг начал нараспев:
- Предаю себя великой силе, взываю к бесконечному источнику ее. Смиренно вручаю себя той силе, что сильнее меня! Свет, которым я являюсь, душу мою посвящаю Добру!
При каждом слове маг морщился, а последние слова дались ему и вовсе тяжело. Подумать только: Кроули Нилрем - и Добро! Какой позор! Игромейстеры никогда не принимали безраздельно ни сторону Добра, ни сторону Зла, хотя и пользовались этими понятиями в своих Играх. Они всегда оставались Превыше Высот. Ведь они были главными манипуляторами, разумным воплощением космических принципов! Они служили самим себе, а не Добру или Злу.
Но падающий Нилрем был в отчаянном положении.
И как только с его губ слетело последнее слово Песни Подчинения, он уже знал, что если выживет, то будет служить Истине, Закону и Добру.
Какое серое занудство!
Но ничего другого не оставалось...
Почти сразу же маг почувствовал, как его тело словно электризуется. Кубики в руке потеплели. Нилрем разжал пальцы и увидел, что Глаза Слоновой Кости мерцают неземным перламутровым блеском.
У него закружилась голова от чувства, похожего на благодарность.
На глаза навернулись слезы.
"Не так уж это плохо! - с удивлением подумал он. - Словно идешь по самому прямому пути".
Вдруг впереди что-то вспыхнуло.
И что-то промелькнуло рядом с его лицом.
Маг схватил этот листочек... Карта Таро! Из колоды, упавшей вместе с ним!
Нилрем перевернул ее и взглянул на картинку.
Это была Королева жезлов.
Матушка!
Что ж, так тому и быть... хотя она будет не в восторге от того, что сыночек заключил союз с Истиной и Добром.
Нилрем без колебаний поднес карту к глазам и сосредоточился на изображении женщины в королевском уборе, сжимающей в руке жезл. Скорость его падения замедлилась, а затем он и вовсе перестал падать. Маг висел в пространстве неподвижно, а вселенные мерцали и поблескивали вокруг него, словно драгоценные камни на витрине ювелира.
Нилрем прочитал заклинание. Звездный космос растворился и сменился сперва полной темнотой, а затем...
Вокруг были сумерки. Маг стоял на цементной дорожке, а в ушах у него гудело. По городской улице сновали такси и автомобили, осенний ветерок шелестел листвой. Мимо прошагал человек в пальто, с номером "Нью-Йорк тайме" под мышкой.
Кроули Нилрем сморгнул.
Он привалился спиной к каменной стене дома и, преодолевая слабость во всем теле, осмотрелся по сторонам.
Вывеска на углу дома утверждала, что он находится на пересечении Западного Центрального парка с Восемьдесят восьмой улицей. Значит, маман обосновалась в Нью-Йорке! Вот так номер! Впрочем, при ее-то доходах и связях она может себе это позволить. Вопрос заключался в другом: почему она никак не расстанется с этим скучным миром однообразных людишек, маниакально влюбленных в свою науку и технику? Хотя Нилрем родился именно здесь, полюбить этот мир было не в его силах.
Воздух насквозь провонял выхлопами автомобилей, отбросами и псиной. Нилрем закашлялся, взял себя в руки (ух, до чего же он ненавидел запах Манхэттена! Слава Богу, мама живет не в Нью-Джерси!) и попытался не думать о том, что выглядит сейчас как претендент на миску супа от "Армии спасения". Он пошел вниз по Восемьдесят восьмой, надеясь, что у маман найдется для него нормальная одежда.
Матушкин особняк стоял у пересечения улицы с Коламбус-авеню. Нилрем сразу же отметил про себя, что с тех пор, как он гулял здесь в последний раз, местность не особенно изменилась. Он свернул за угол и увидел, что его любимая забегаловка на Восемьдесят пятой улице уцелела. Впрочем, проходящие по улице люди, очевидно, принадлежали к более высоким слоям общества, чем те, что гуляли здесь в былые времена.
"Так-так-так, - подумал он. - По крайней мере что-то в мире остается стабильным".
Он разыскал особняк, на всякий случай взглянул на табличку с именем владельца, висевшую рядом со звонком (миссис Эрнестина Беннетт... да, именно так звали матушку здесь, хотя, естественно, это не было настоящим именем), и нажал на кнопку.
Ему пришлось позвонить еще дважды, прежде чем раздался голос:
- Эй, кто там?
- Это Кроули, мама, - отозвался он.
- Кто?!
Проклятие! Она никак не может запомнить, как его зовут.
- Это Пирожок, мама. Ну же! Элмор! Ваш сыночек!