11
В двери рабочего кабинета Мандралиски показалось бледное напряженное лицо.
- Ваша светлость? - послышался хриплый дрожащий полушепот, в котором все же угадывался юношеский тенорок.
Мандралиска поднял глаза. Совсем молодой человек - вернее, мальчик: зеленые глаза, длинные соломенные волосы, серьезный мечтательный взгляд.
Он сдвинул в сторону карты, которые изучал.
- Кажется, я тебя знаю. Ты был со мной в походе против Ворсинара, не так ли?
- Да, ваша светлость. - Мальчишка, похоже, действительно дрожал от страха. Мандралиска едва мог расслышать его слова. - К вам пришел посетитель, он говорит, что…
Посетитель? Это было неподходящее место для посетителей - укрывшийся от людей поселок на вершине отрога горного хребта, возвышающегося над бесплодной, сухой, мрачной долиной.
- Что ты сказал? Посетитель?
- Да, господин, посетитель.
- А ты не можешь говорить нормально? Ты что, боишься меня?
- Да, господин.
- А почему?
- Потому что… потому что…
- Что-то в моем лице? Мой взгляд?
- Просто вы страшный человек, господин. - Эти слова вырвались словно сами собой, мальчишка произнес их быстрой скороговоркой, зато, похоже, набрался храбрости и даже посмотрел прямо в глаза Мандралиске.
- Да. Я страшный. Правда, дело еще и в том, что я сам к этому стремлюсь. Я считаю, что быть страшным очень полезно. - Мандралиска нетерпеливым жестом приказал мальчишке войти внутрь, а не торчать в двери. Кабинет - круглая комната со сводчатым потолком и ровно обмазанными ярко-оранжевой глиной стенами - был маленьким. И весь дом был маленьким: Пятеро правителей позаботились о дворцах для себя, но никто из них не подумал о дворце для своего тайного советника.
- Откуда ты, парень?
- Из Сеннека, господин, это город ниже по реке, неподалеку от Горвенара.
- Сколько лет?
- Шестнадцать. Ваш посетитель, господин, говорит…
- Пусть этот проклятый посетитель подождет. А не хочет - пусть убирается жрать дерьмо манкулайнов. Сейчас я разговариваю с тобой. Как тебя зовут?
- Тастейн, господин.
- Тастейн из Сеннека. Довольно скучно. Граф Тастейн Сеннекский - разве не лучше звучит? Тастейн, граф Сеннекский. Граф Сеннекский и Горвенарский. Производит впечатление - тебе не кажется?
Юноша ничего не ответил. Выражение его лица представляло собой сложную смесь замешательства, испуга и, возможно, раздражения или даже возмущения.
Мандралиска улыбнулся.
- Ты думаешь, что я смеюсь над тобой?
- Кому придет в голову сделать меня графом, ваша светлость?
- А кому могло прийти в голову сделать графом меня? Но ведь пришло же. Граф Мандралиска Зимроэльский: в этих словах тебе должна слышаться настоящая поэзия! Я ведь тоже был деревенским мальчишкой, как и ты, деревенским мальчишкой из селения в Гонгарских горах. Дантирия Самбайл присвоил мне этот титул накануне своей гибели: "Ты хорошо служил мне, Мандралиска, и пришло время дать тебе надлежащую награду". Мы тогда находились в джунглях Стойензара и не знали, что погоня шла за нами по пятам. Я опустился на колени перед ним, и он прикоснулся к моему плечу кинжалом и назвал меня графом, графом Зимроэльским - такого титула еще никто никогда не имел. На следующий день люди Престимиона разыскали наш лагерь, и прокуратор был убит. Но я ушел, и мой графский титул вместе со мной. Не исключено, что и тебя мы спустя несколько лет сделаем графом. Но сначала мы должны сделать лорда Гавирала понтифексом. А лорда Гавахауда, полагаю, короналем.
Ответом был лишь непонимающий взгляд, а затем на лицо юноши набежала озадаченная хмурая тень.
Кажется, он сказал слишком много. Пора отсылать мальчишку, понял Мандралиска. Однако в этом разговоре имелось какое-то странное удовольствие: невинность Тастейна обладала очарованием новизны, а сам Мандралиска был этим утром в весьма и весьма экспансивном настроении. Но он уже много лет не доверял ощущению удовольствия, даже боялся его. А сейчас, рядом с этим мальчиком, он начинал чувствовать себя слишком уж размягченным. Это было опасно.
- Может быть, ты знаешь имя этого посетителя?
- Барз… Браж… Бардж…
- Барджазид?
- Да, Барджазид! Вот именно, сэр! Хаймак Барджазид из Сувраэля!
Да. Да. Теперь Мандралиска вспомнил: письмо с предложением услуг, приглашение приехать. Все это напрочь выскочило из его головы.
- Выходит, он проделал длинный путь, этот Хаймак Барджазид. Где он?
- На посту, господин, там, куда попадают все, кто приходит из пустыни по дороге через пунгатаны. Стражники заметили его и привели туда. Он клянется, что у него к вам важное дело.
Мандралиска почувствовал приступ волнения. Наконец-то Барджазид! Еще один брат, неожиданно оставшийся в живых. Он не торопился. Обещал приехать почти год назад. И еще много чего обещал.
"Я могу быть очень полезен Вам, - писал тогда Барджазид. - Позвольте мне посетить Вас и показать, чем я владею".
- Благодарю вас, граф Тастейн. Передайте, что его можно пропустить ко мне.
Тастейн шагнул к двери.
- Я провожу его, ваша светлость.
- Да. Приведи. - Хотя, нет… Барджазид должен был приехать несколько месяцев тому назад. Пусть этот проклятый скользкий ублюдок еще немного пожарится на солнце. В конце концов, жара ему наверняка не в новинку. И не следует проявлять излишнее нетерпение теперь, когда этот человек и - Мандралиска не сомневался в этом - его оборудование наконец-то оказались здесь. Излишняя нетерпеливость всегда оборачивается потерей преимущества. - Подожди-ка, парень!
- Да, господин?
Мандралиска сложил кончики своих длинных худых пальцев перед грудью, неторопливо развел локти в стороны, напрягая руки.
- Еще несколько слов, прежде чем я разрешу тебе идти. Расскажи мне еще немного о себе. Почему ты пошел на службу к Пяти правителям? Какую выгоду ты рассчитывал извлечь из этого?
- Выгоду, господин? Я не понимаю вас. Я не думал ни о какой выгоде. Это был просто мой долг, ваша светлость. Пятеро правителей - законные владельцы Зимроэля после прокуратора Дантирии Самбайла.
- Красиво сказано, граф Тастейн. Я восхищен вашей преданностью нашему делу.
Юноша снова направился к двери, как будто стремился поскорее покинуть общество Мандралиски. Но Мандралиска еще раз остановил его.
- Интересно, ты знаешь, чем я занимался на первых порах после того, как попал в свиту прокуратора Дантирии Самбайла?
- Откуда же мне знать это, господин?
- Действительно, откуда? Я был при нем дегустатором яда. Это очень старомодное занятие. Нечто из мифов и сказок. Но Дантирия Самбайл считал, что ему нужен такой человек. А может быть, он всего лишь хотел придать дополнительную романтическую черту своему облику, нечто средневековое. Какую бы еду или питье не ставили перед ним, я пробовал это первым. Отрезал кусочек от его мяса, отпивал его вино. Он никогда не брал ничего в рот, если я сначала не пробовал блюдо. Знаешь, я производил на всех большое впечатление, когда стоял у него за плечом на пирах в Замке или Лабиринте. - Мандралиска улыбнулся во второй раз - больше чем достаточно за одно утро, подумал он. - А теперь иди. Приведи ко мне моего Барджазида.
12
- Не стоит ли мне поехать с тобой? - спросила Вараиль. - Ты же знаешь, мне нет совершенно никакой необходимости оставаться здесь.
- Неужели тебе так не терпится снова увидеть Лабиринт?
- Не более чем тебе, Престимион. Но прошло уже много лет, с тех пор как мы в последний раз путешествовали вместе. У меня даже иногда мелькает мысль, что ты стараешься избегать меня.
Он поднял на нее изумленный взгляд.
- Избегаю тебя? Ты, должно быть, шутишь. Но я хочу, чтобы это был короткий, почти неофициальный визит - быстренько спуститься вниз и сразу же выбраться обратно. В конце концов, он, по-видимому, не настолько болен, как мы того опасались. Я пробуду у него пару дней, обсужу важнейшие дела, если таковые найдутся, пожелаю долгих лет жизни и крепкого здоровья и вернусь домой. Если я поеду с тобой, или Деккеретом, или Септахом Мелайном, или Дембитавом - да с какой угодно малочисленной, но все же свитой, - то сразу возникнет необходимость проводить различные церемонии, соблюдать все требования протокола… А я ни в коем случае не хочу, чтобы он переутомился. И конечно, не хочу появляться там со всей придворной знатью, чтобы у Конфалюма не возникло подозрения, что это официальный прощальный визит к умирающему.
- Я не собираюсь уговаривать тебя везти туда весь двор, - возразила Вараиль. - Я всего лишь прошу взять меня с собой.
Престимион взял ее руки в свои и склонил к ней голову. Они были почти одного роста. Улыбнувшись, он потерся кончиком носа о ее нос.
- Ты же знаешь, что я люблю тебя, - нежно сказал он. - Но я чувствую, что эту поездку должен совершить один. Если ты решишь поехать со мной, то я, конечно, не стану возражать. Но я предпочел бы только спуститься туда в одиночку и как можно быстрее вернуться обратно. И вовсе не потому, что нам предстоит еще вместе пробыть в Лабиринте много лет.
- Значит, ты быстро вернешься?
- На этот раз - да. А следующая поездка, боюсь, окажется намного более продолжительной.
Очень похожие беседы состоялись у него несколько раньше с Деккеретом и Септахом Мелайном. Все они разговаривали с ним так, будто это он, а не Конфалюм был больным стариком. Они воспринимали вероятную смерть понтифекса как трагедию для Престимиона и стремились собраться вокруг него, чтобы защищать и успокаивать.