Алекс иронически хмыкнул, но Гриша этого не заметил. И хорошо, что не заметил. Слова нашего нового директора показались Алексу не столь глубокими, как та полемика, которую мы вели в свое время между собой. Но Гриша был не так-то прост:
- В любом случае, я редко вникаю в слова тех же политиков у трибуны. Я пытаюсь разгадать - зачем они это говорят. И тогда многое становится на свои места.
Барабанная установка Игоря была собрана на специальной платформе на колесиках. Эту платформу мы прикатили за кулисы по специальным пандусам. Когда предшествующая нам команда закончила выступление, их барабаны убрали со сцены, а наши тут же закатили ребята из техперсонала. На Малой сцене тоже имелись свои ведущие, но были они немногословны и не читали таких пламенных речей, как конферансье Большой. В обязанности ведущих входило представление группы, города, откуда те прибыли, а так же короткая справка о достижениях команды, предоставленная самими музыкантами.
Представление "Скальда" заняло несколько секунд. Гриша пожелал нам удачи и принялся давать какие-то распоряжения техперсоналу насчет звука. Последняя речь директора приободрила гитаристов и Игоря, однако мы с Алексом остались при своем страхе. Что нас действительно объединяло с Алексом так это неуемное желание анализировать все на свете. Только мы вдвоем поняли, что в словах Гриши кроется какой-то подвох. Однако мы не понимали, что правда не всегда бывает во благо.
Перед "плахой" тесно выстроилась толпа шумных меломанов, которым надоела "попсятина" Большой сцены. Они жаждали услышать что-нибудь новенькое подальше от трехсоттысячной толпы, бьющейся в музыкальном экстазе по ту сторону фестивального поля. Но и здесь публика заняла обширную поляну с наибольшей концентрацией перед сценой, так же развевался государственный трехцвет, эмблемы и региональные гербы, прицепленные на телескопические удочки. Уморенные жарой и уставшие удобно расположились на примятой траве в сторонке.
Музыканты с помощью техников подключили инструменты и некоторое время настраивали звук. Провести полноценный саундчек у нас не хватало музыкального веса, но организаторы заверили, что дискомфорта ни одна команда испытывать не будет. И не обманули - звукорежиссер и техники умело настраивали аппаратуру прямо во время игры.
- Давайте, пацаны! - послышались крики с поля.
- Ска-альд! Ска-альд! - донеслось откуда-то сбоку. Видимо, те, кто успел побывать на наших выступлениях на юге и в Москве, присутствовали и здесь. Мне как главному "микрофонисту" группы следовало что-то сказать, поприветствовать публику, но я не успел и рта раскрыть - гитаристы вдруг начали играть. Причем играли они что-то совершенно не то. Эту мелодию, что звучала из динамиков, я никогда раньше не слышал. Сергей и Дима, будто сговорившись и отрепетировав какой-то музыкальный фрагмент, почему-то решили исполнить его прямо сейчас, когда на нас обращены взоры многотысячной аудитории. Или всерьез восприняли слова Гриши насчет внутреннего мира и теперь отчего-то поливали этим миром всю доступную округу. Поливали - в хорошем смысле, ибо музыка была что надо. К гитарам потихоньку присоединились барабаны.
Я обернулся к музыкантам. Игорь, Сергей и Дима, закрыв глаза, старательно выдавливали звуки из инструментов и окружающее их мало волновало. Алекс был бледен. Затем я вернул внимание на публику - им явно нравилось происходящее. Гриша, успевший к тому времени переместиться к пульту звукорежиссера, находящемуся неподалеку перед сценой, недоуменно замер в движении.
Через пару минут я понял, что останавливаться коллеги не собираются. Мы с Алексом, как два истукана, стояли на сцене, не зная, куда себя деть. Как будто мы тут и не при делах вовсе. Надо было что-то делать. И единственное, что пришло мне в голову - это подобрать подходящие под ритм стихи из своего арсенала и превратить хулиганство в песню.
Я закрыл глаза и попытался уловить музыкальную формулу, вокруг которой крутилась игра гитаристов, и по которой дальше будет строиться сие творение. Затем выбрал текст, наспех прогнал его через фильтр получившейся формулы, чтобы прикинуть, как все это будет выглядеть, и стал ждать. Будто пловец перед прыжком в бегущую речку с высокого обрыва я выжидал наиболее подходящего момента. А когда он наступил, разбежался и прыгнул:
- Вы сейчас далеко друг от друга;
Между вами возникла стена
Мегатоннами света.
Протянуты руки,
Но сцепиться мешает она.Разве может всевластие слова
Не пробить иллюзорный тупик?
Вы прошли лабиринт,
Но находите снова
В пустоте раздражающий лик.И теперь на весах о двух чашах
Эго делит победу с судьбой.
Превратится в согласие
Желание ваше
И весы опрокинет долой!
Занятый фильтрованием текста, я совсем забыл об энергетической сфере. А она тем временем заполнила всю сцену. Я чувствовал всех музыкантов, кроме Алекса, но не обратил на этот факт внимания. Больше всего меня волновало то, что наша импровизация шла как по маслу. Если продолжать аналогию, то я погрузился в поток реки и плыл по течению, и то, что ожидало меня впереди, - было неведомо. В этом заключался своеобразный кайф.
- Тонны воздуха больше не будут преградой,
И ладони коснется ладонь.
Ваши мысли сплетутся
В лиричной балладе,
Не разрушить объятья водой!Жажда с большею силой впиться друг в друга
Разрывает одежду послушной рукой.
Близость тел превращается в сладкую муку,
Но и это теперь уж не дарит покой.
Текст был довольно длинным, я боялся, как бы музыка не закончилась раньше срока. Но выход скоро нашелся: нити Судьбы, соединяющие музыкантов и мои пальцы, позволяли "дирижировать". Я мог влиять на ход исполнения разных партий.
То обстоятельство, что мы творили музыку прямо на сцене и у нас это неплохо получалось, необычайно окрыляло не только меня, но и гитаристов с Игорем. Энергосфера разрослась до немыслимых ранее пределов, проглотив все пространство перед и за Малой сценой. И продолжала двигаться дальше.
- Вы в объятия сильней жметесь тягою страсти,
Каждый миг прибавляя усилия рук.
Трещание костей
Пробуждает в вас счастье,
Возмещая молчание долгих разлук.Впившись хищно в желанную шею,
С наслаждением глотаете теплую кровь.
Насыщаетесь вкусом,
Вы купаетесь в нею.
В каждой капле - возможность постигнуть любовь.Возбужденные пальцы проникают вглубь раны,
Вызывая и радость, и страшную боль,
И рванут за края…
Тело криком вмиг станет,
Приглашая и душу идти за собой.Разрывается с треском проклятая кожа,
Кровь салютами бьет из разорванных вен,
Плоть пульсирует тяжко,
Но рука остановиться не может -
Дикий крик поднимает вам души с колен.Близится цель, разбивает кулак
Хлипкие ребра.
Стены, кровать - всё в багровых тонах!Руки застыли; голое сердце трепещет,
Жаждет вырвать оковы и лечь на ладонь.
Дыханье затихло
И расправились плечи -
Вы готовы вкусить настоящий огонь!Аккуратно укутав в ладонях сердечко,
Незаметным движением рвете к себе.
И, сквозь крик, за секунду
Понимаете нечто:
Вот награда дерзнувшим бросить вызов судьбе!Оглушенные громом, онемевши от боли,
И увязнув по локоть в крови,
С этих пор не нуждаясь в объятиях боле,
Вы сердца подарили свои.
Песня закончилась эффектным аккордом. С поля донеслись восторженные крики. Гриша у режиссерского пульта многозначительно показал на часы. Действительно, импровизация заняла минут пятнадцать - это половина отведенного нам времени. Пора было начинать, собственно, сам номер.
- Спасибо! - крикнул я в микрофон, стремясь накрыть своим голосом шум с поляны. - Группа "Скальд" желает вам весело оторваться на "Пришествии"!.. - Далее я хотел объявить следующую песню, идущую под первым номером в программе, но запнулся, когда заметил, что публики на поляне прибавилось. Жиденький лес реющих над толпой флагов превратился в густой частокол. Море обращенных к сцене голов как минимум удвоилось. Кажется, мы привлекли к себе внимание.
Музыканты, решив, что я закончил, продолжили выступление. Стоявший в недоумении Алекс подключился к игре. Стоило только закрыть глаза, как происходящее теряло свою обычную значимость. Я снова погрузился в мир звуков и отдался на волю энергии, текущей со сцены на поле, которая затем, отразившись от благодарной публики, возвращалась музыкантам. Светящийся шар раздувался с немыслимой скоростью и к концу третьей, предпоследней композиции успел задеть МиГ-29 из авиагруппы "Соколы России", выполняющих на тот момент трюки в небе. Истребитель пролетал над Малой сценой и снизился так, что едва не задел подмостки. Публика восторженно взревела, пилот в кабине и администрация феста благоговейно-облегченно перекрестились. Мы невозмутимо продолжали играть.