Старик со вздохом остановился на середине буквы, затем дописал ее и отложил кисточку.
- Можешь звать меня Ган, - сказал он.
- Но ведь это не имя. Это старинное слово, означающее "учитель".
Ган отставил в сторону доску.
- Тебе даже и это известно, маленькая принцесса? А что еще ты знаешь?
Хизи уловила насмешку в голосе старика.
- Я умею читать, если ты об этом.
- Умеешь читать слоговую азбуку? Да это умеет любой ребенок. А вот знаешь ли ты буквы старого алфавита?
- Некоторые знаю.
- И кто же, скажи на милость, научил тебя?
Голос Гана по-прежнему звучал насмешливо, от чего Хизи вдруг почувствовала себя неуверенно и насторожилась.
- Этому учат всех детей из царского дома, - сказала она едва слышно.
- Нет уж, принцесса, ты мне не лги. Это первое и главное, чему я тебя здесь научу. Говорить правду. С помощью ивового прута, если понадобится.
- Посмей только, - вдруг рявкнул Тзэм.
- Придержи язык, слуга. Ты представил свою госпожу, и хватит с тебя. Теперь умолкни. И чтоб больше я тебя не слышал, пока сам не найду нужным задать вопрос. Ишь разговорился… Изволь-ка ждать за дверью.
- Этого не будет, - твердо сказала Хизи и, сделав шаг, встала рядом со своим телохранителем. - Тзэм всегда там, где я. Всегда.
- Но не здесь. Здесь его не будет, по крайней мере до тех пор, пока он не научится читать.
На самом деле Тзэм умел читать, но Хизи поняла, что ей не следует в этом признаваться. Слуги, знавшие грамоту, считались опасными, и их часто наказывали.
- К сожалению, он не умеет читать. - Хизи почувствовала, что у нее дрожит голос. Ее самоуверенность мгновенно улетучилась в присутствии этого страшного старика.
- Значит, он должен ждать снаружи.
- Нет!
- Принцесса, либо он будет ждать за дверью, либо я отправляю донесение во дворец, дозволяющее тебе учиться здесь. Это то, что я обязан сделать в любом случае, - сказал раздраженно Ган.
После некоторого колебания Хизи уступила.
- Жди снаружи, Тзэм, - сказала она.
Тзэм ничего не ответил, но всем своим видом показывал, что не одобряет решения принцессы. Он молча побрел к дверной арке и занял место снаружи у самого входа так, чтобы видеть, что делается в зале.
Ган проводил его взглядом, никак не выдав своего удовлетворения тем, что его распоряжение исполнено.
Затем он поднялся и подошел к ближайшей книжной полке. Минуту подумав, он выбрал том, вынул его и принес Хизи.
- Открой на первой странице и прочти, что здесь видишь, - сказал он.
Хизи осторожно взяла книгу. Книга была старая, с медными позеленевшими застежками, судя по переплету, из какой-то незнакомой кожи, ей было не менее ста лет; бумага стала совсем ветхой от времени и частого употребления. Хизи раскрыла книгу и довольно долго всматривалась в черные выцветшие буквы.
- Тут что-то про Болотные Царства, - наконец произнесла она. - В этом разделе говорится о ежегодных затоплениях дельты.
- Читай вслух.
Откинув с лица волосы, Хизи взглянула на Тзэма.
- Да, поглядим, что тут. "С этого начинается наша… - какое-то непонятное слово - мы предпринимаем - снова непонятно - большой передел земель в дельте - ах да, незатопленных - множество плотин и дамб…"
- Достаточно! - Ган взял книгу у нее из рук и осторожно закрыл ее.
- Прости меня, - прошептала еле слышно Хизи, - я не все буквы сумела прочитать.
Ган снова уселся на стул.
- Мне интересно знать, как ты могла выучить хотя бы часть из них.
- У меня есть несколько книг.
- Правда? На старом алфавите?
- У меня есть экземпляр гимна "Печальных земель".
- Кто же все-таки научил тебя читать этот гимн?
- А у меня еще есть книга про старый алфавит.
Ган скривил губы в ухмылке:
- Ты хочешь сказать, что научилась сама?
- Да.
- Этим, очевидно, и объясняется твое ужасное произношение, прав я?
Хизи почувствовала, как глаза наполняются слезами.
- Я не знала, что у меня плохое произношение.
Ган едва заметно пожал плечами.
- Зачем тебе учиться здесь, принцесса?
- А что мне еще остается делать?
- Как что? Ходить на званые вечера. Кокетничать с молодыми людьми. Ты ведь почти взрослая женщина.
- Я не люблю званых вечеров.
Ган понимающе кивнул.
- Скажу тебе откровенно, принцесса, я немало удивлен тем, что ты самостоятельно, без чьей-либо помощи, выучила так много букв древнего алфавита. Это говорит о том, что где-то в этой черепушке есть здравый смысл. Вот вы, королевские отпрыски, очень часто являетесь сюда, не считаясь с моим временем, с одной лишь целью - кое-как кое-чему выучиться, чтобы при случае блеснуть остроумием и своей ученостью и таким способом произвести впечатление при дворе. И уж поистине диковина, что молодая женщина знает старый алфавит. Будь ты мужчиной, принцесса, я мог бы тебя здесь оставить и чему-то выучить. Но ведь пройдет годик-другой, ты станешь взрослой женщиной и выйдешь замуж за смазливого дурака. И ему уж точно не захочется, чтобы жена была умнее его. Поэтому учить тебя - пустая трата времени, которого у меня не так много.
Хизи стояла и молча слушала, а в душе у нее, кроме страха, таилась злость, которая, как кошка, неожиданно выскочила наружу.
- Я не заставляю тебя тратить на меня время, - огрызнулась она. - Можешь меня ничему не учить. Мне плевать. Сиди и пиши своей дурацкой кисточкой и своей дурацкой тушью. Я сама найду, что мне надо. Выучусь сама, как всегда училась. Оставь меня в покое и не мешай мне.
Ган покачал головой.
- Нужно знать, как пользоваться библиотекой, - сказал он. - Независимо от того, можешь ты читать или нет. Ты говоришь, что тебя интересует архитектура, и думаешь, что книги по архитектуре так прямо и прыгнут тебе в руки. Ты, очевидно, полагаешь, что они хранятся в одном месте.
- Мне плевать! Я сама найду все, что мне нужно.
Ган не сводил с нее внимательных глаз, и под его скептическим взглядом Хизи почувствовала, как злость уходит. А без гневного запала трудно было противостоять насмешливой проницательности Гана. Она, однако, не сдавалась. И даже когда злость остыла, она вдруг испугалась своей неожиданной вспышки.
Она раздумывала, не стоит ли ей добавить "пожалуйста" к своим последним словам, но язык будто прилип к гортани.
Ган вдруг сказал:
- Ну, хорошо. Давай договоримся. Ты будешь тише воды, ниже травы. И не будешь со мной заговаривать. Кроме того, ты будешь очень осторожно обращаться с моими книжками. Если разорвешь хотя бы один листок, я немедленно уведомлю об этом твоего отца и доступ сюда тебе будет запрещен. Ну как? Принимаешь все эти условия, принцесса?
Хизи молча кивнула. Она, наконец, перевела взгляд и уставилась на замысловатый узор на ковре.
- Вот и прекрасно. - Ган положил доску на колени и вернулся к прерванной работе. На Хизи он больше ни разу не взглянул.
Дрожь в коленях не унималась. Хизи повернулась и оглядела сотни бесчисленных полок, которые, казалось, вели куда-то в неизвестные глубины.
Будто я снова в темноте, подумала она. Два года назад я ступила в кромешный мрак в поисках Дьена. И я опять пришла к тому же.
- Как все запутано, - сказала Хизи, когда они с Тзэмом сидели в саду и ветер трепал над ними тополиные листочки. - И хотя точно знаешь, что ищешь, ты все равно можешь никогда ничего не найти.
- А что ты хочешь найти? - пробормотал Тзэм, яростно расчесывая муравьиный укус на волосатой голени.
Совсем рядом с ними журчала вода в алебастровом фонтане под солнечным лазурным небом. Сад на крыше материнских покоев был любимым местом Хизи.
Хизи ухмыльнулась.
- Карты. Старинные карты, начертанные до того, как был построен этот город на месте затопленного. Карты, по которым можно будет представить себе, где искать Дьена и можно ли добраться до него иначе, чем по Лестнице Тьмы.
- Если Дьен даже… - Тзэм оборвал фразу, не договорив. Сколько раз за эти два года они спорили. Хизи упорно отказывалась признать, что Дьена нет в живых, пока у нее не будет доказательств.
Но сегодня она даже не рассердилась на него, и личико ее было грустным.
- Знаешь, Тзэм, я не уверена, что все еще ясно помню, как выглядел Дьен. Помню только, что у него были черные волосы, как у меня, и маленькое круглое лицо. И я его так сильно любила, Тзэм. Мне кажется, это все было очень, очень давно, когда я была еще совсем юной…
- Ты и сейчас юная, принцесса, - попытался разуверить ее Тзэм. - Ган прав: ты могла бы вести совсем другую жизнь.
Хизи презрительно фыркнула:
- Ну как же. Я могла бы, например, ходить на званые вечера, встречаться с мужчинами…
- Квэй считает…
- Я знаю, что считает Квэй. Ну и что из этого? К тому же я еще недостаточно взрослая для мужчин. У меня еще не было кровей.
По желтому лицу Тзэма вдруг пробежала туча, и, отвернувшись, он стал усиленно разглядывать фонтан. Хизи понимала, что смутила его. Постояв молча, она подошла к невысокой стене, огораживающей садик на крыше. Внизу под ней лежал Нол - призрачная столица, мерцающая в лучах предзакатного солнца. Сад ее матери находился на самой высокой крыше в южном крыле дворца, и хотя в северной стороне маячили в небе башни и зиккураты центральных залов, ничто не препятствовало свободному обзору на запад, юг и восток.