Нынешнее поведение ее сына только укрепляло подозрения Ро. Талабан поддерживал слишком тесные отношения со своими подчиненными-вагарами - даже пользовался у них популярностью, чего не должен допускать ни один аватар. Вагары уважают дисциплину, и наилучшее средство управления ими - это страх. Популярность Ро считал проявлением слабости со стороны власти, и его удивляла снисходительность маршала к столь явным порокам Талабана. Взять хотя бы то, что Талабан так и не женился. Если учесть, что он приближается к возрасту, когда не сможет больше производить потомство, это еще одно оскорбление, которое он наносит аватарской расе. Каждый гражданин должен иметь потомство - а иначе разве есть у аватаров будущее?
- Теперь можно, - сказал Пробный Камень. Ро ничего не слышал, но дикарь уже открыл дверь и отступил в сторону, пропуская подвижника - и на том спасибо!
Талабан сидел за письменным столом, но встал, когда подвижник вошел, и вышел навстречу гостю. Двигался он легко и грациозно, как почти все аватары воинской касты, и был намного выше низкорослого мага. Оба вскинули ладони в аватарском приветствии. Ро поклонился, но не так низко, как требовал этикет. Градус его наклона не мог служить оскорблением, но достаточно ясно выказывал его недовольство Талабаном. Если капитан и заметил это, то не подал виду и ответил безупречно правильным поклоном.
- Как продвигается ваша работа? - спросил он.
Ро бросил взгляд на Пробного Камня, который уселся на полу у двери.
- Не думаю, что это следует обсуждать в присутствии подчиненных. - Тонкая рука Ро потеребила раздвоенную синюю бородку, знаменуя возрастающее раздражение.
Талабан промолчал, но Пробный Камень встал и вышел.
- Садитесь, подвижник, - предложил капитан, возвращаясь на свое место.
Ро перевел взгляд с мигающей лампы на бездействующие кристальные шары.
- Когда-то я ходил на одном из этих кораблей к западному континенту, - с грустью сказал он. - Тогда они были внушительны - не боялись никакого шторма.
- Времена меняются, подвижник. Так что же с вашей работой?
- Завтра я ожидаю лучших результатов. Пробники следует отрегулировать. Совсем немного, - поспешно добавил Ро, видя беспокойство на лице Талабана. - Мы еще не настроились полностью.
- Завтра здесь будут номады, поэтому времени остается не так уж много.
- Я думаю, именно на этот случай мы и взяли с собой солдат.
- Вы правы, подвижник, но наши солдаты - не аватары.
Номадов может оказаться вдесятеро больше, чем нас. У моих вагаров обычное вооружение, и сильной атаки они не выдержат.
- Разумеется, не выдержат, - отрезал Ро. - Поэтому я и настаивал на том, чтобы взять аватаров. Вряд ли нам отказали бы в этом, учитывая важность экспедиции. Империя не ослабела бы, выделив нам настоящих бойцов с зи-луками.
- У нас не военная вылазка, подвижник, и маршал особо это подчеркнул. Все свои жалобы можете высказать ему по возвращении. Но поскольку мы говорим откровенно, могу вам сказать, что у нас осталось меньше пятидесяти действующих зи-луков.
- Меньше пятидесяти? Позор! - вспылил Ро. - Не далее как в прошлом году маршал заверил Ассамблею, что у нас их больше трехсот.
- Подвижник Ро, я воздаю должное вашим познаниям и знаю, как много времени вы посвящаете науке, но восточный мятеж все-таки должен был привлечь ваше внимание. Шесть тысяч туземцев! Зи-луки решили исход дела, но большинство из них разрядились. Чтобы зарядить их снова, нужна энергия - для этого нас и послали сюда.
- Это событие действительно не ушло от моего внимания, капитан. От него мало что уходит. Но расходование нашего главного оборонительного оружия на какой-то жалкий бунт кажется мне преступным расточительством.
- При всем моем уважении к вам, вы не солдат, подвижник. Без луков мы на востоке потерпели бы поражение, и это побудило бы другие племена присоединиться к восставшим.
Нашим городам грозило падение. - Ро хотел возразить, но Талабан остановил его. - Теперь это уже история. Наша с вами задача - зарядить сундуки. Возможно ли это?
- Мне нужно еще два дня, капитан. Я верю, что мы вот-вот достигнем Приобщения.
- Мне безразлично, во что вы верите, - помолчав, сказал Талабан. - Скажите мне, что вы знаете.
Этот человек просто невыносим, подумал Ро, и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
- Несколько пробников уловили слабое излучение. Я верю… я знаю, что смогу настроиться на пирамиду. Как только это будет сделано, мы начнем заряжать сундуки.
- Вы уверены? - спросил Талабан, глядя подвижнику прямо в глаза. - Я рискую жизнями своих людей и безопасностью нашего судна. Вы уверены?
- В жизни можно быть уверенным только в одном, капитан: солнце восходит и заходит, а существа низшего порядка умирают. Дайте мне два дня, и мы зарядим шесть сундуков.
Талабан не отрывал от подвижника тяжелого взгляда. Он не любил Ро, и не имел причины ему доверять, но… Только один сундук способен зарядить все зи-луки города на целых пять лет. Дракон снова начнет изрыгать огонь.
- Вы получите свои два дня, - сказал он, - но пусть ваши люди отправляются на берег прямо сейчас, ночью, и работают при свете фонарей.
Стоя на балконе своей каюты, Талабан смотрел, как работают на льду вагары. Лысый синебородый Ро сновал между ними.
- Он смешной, - сказал Пробный Камень.
Талабан поразмыслил над этим.
- Это человек из прошлого. Я им восхищаюсь и в то же время жалею его.
- Он смотрит не в ту сторону, - сказал Пробный Камень.
Талабан улыбнулся.
- Прошлое для него - золотой век, а будущее бесплодно.
Что ему еще делать, как не пытаться воссоздать минувшее?
- Он мог бы жить. Теперь. Смотреть на звезды. Заводить сыновей.
- Сколько тебе лет, Пробный Камень?
- Я родился, когда красный волк проглотил луну. Двадцать четыре лета назад.
- Ну а Ро больше четырехсот. И все эти столетия он прожил в Параполисе, величайшем из городов, в империи, насчитывающей три тысячелетия. Такие же корабли, как наш, плавали по океанам, не нуждаясь в попутном ветре. На них не было дурацких мачт, не было мешков с грязным углем. А потом в один прекрасный день солнце взошло на западе, и моря вздыбились ему навстречу. Параполис затопило вместе со всеми, кто там жил. Оставшиеся в живых, вроде меня и подвижника Ро, вернулись туда. Но звезды на небе переменились, Земля сошла со своей оси, и настал жестокий холод. Деревья вымерзли за одну ночь, и несокрушимые аватарские города погибли. С каждым днем лед, сковавший Землю, становится все толще. Наши математики вычислили, что над обломками старой империи ежедневно нарастает девяносто тысяч тонн свежего льда.
- Хочешь правду? - спросил Пробный Камень. - Аватары прогневали Великого Бога, и он покарал вас.
- Я не верю ни в каких богов - разве что в себя. - Талабан улыбнулся и пожал плечами. - Так вот, о подвижнике Ро. Он старше меня и триста пятьдесят лет жизнь его была сплошным чудом - ни болезней, ни смерти. Вот почему он отказывается расстаться с прошлым - да и все мы заодно.
- Без смерти нет и жизни, - сказал Пробный Камень.
Талабан понимал, что он имеет в виду. Человеческий возраст должен меняться, как времена года: весна юности, лето зрелости, осень мудрости и зима, несущая холодный покой. Людские сердца бьются в такт с природой.
- Легко так говорить, если ты смертей, - заметил Талабан.
- У тебя тоже были синие волосы, как у него?
- Да. Это отличает нас от простых смертных.
- Вы не боги. Богам не нужны золотые палки. И почему у тебя нет сыновей?
Талабан промолчал, глядя на берег. На льду зажглось еще несколько фонарей.
- Что будешь делать с номадами? - спросил Пробный Камень.
- Поговорю с ними.
- Поговоришь? Они злые. Дерутся и убивают. Не тратят времени на разговоры.
- Я буду говорить на понятном им языке.
Пробный Камень оскалил зубы в широкой улыбке. Они вернулись в каюту, и туземец закрыл дверь.
- Я пойду с тобой, когда будешь говорить с ними. Теперь буду спать.
Оставшись один, Талабан подошел к длинному ящику у стены. Там лежало оружие в виде охотничьего лука с золотой, украшенной драгоценными камнями рукоятью. Талабан достал его и нажал большим пальцем на красный камень. В изгибе лука вспыхнули световые нити, похожие на струны арфы. Он тронул белый камень, и световые струны погасли. Талабан спрятал лук обратно и задумался. Лук можно зарядить от корабельного сундука, но энергии и там осталось мало; если он израсходует ее, никто из них не доберется до города. "Змеи" сами по себе неустойчивы - только силовые сундуки удерживали их на плаву.
Отказавшись от этой мысли, Талабан разделся и лег. За круглым окном мерцали звезды.
Он был далеко на северо-западе, когда лапа Великого Медведя хлестнула по океану и послала волну трехмильной высоты на аватарский континент. Даже и там, за две тысячи миль от столицы, на самом краю империи, тряслась земля, ревел ураган, Рушились дома и люди гибли сотнями тысяч.
Многие думали, что миру пришел конец - и для большинства населения планеты он действительно пришел.
Однако пять поселений на реке Луан не понесли большого ущерба, и погибло там всего несколько сотен человек. Талабан повел "Змея" на запад в поисках других колоний, но ничего не нашел. Запас энергии на "Змее" истощился, и Талабан вернулся в города-близнецы Эгару и Пагару.
Всего-навсего пятьсот аватаров пережили крушение мира - и то лишь потому, что опальный подвижник Ану увел с собой из Параполиса двести человек.
Вспомнив Ану, Талабан вспомнил и вагарского пророка.
Слова нищего звучали у него в голове, пока он засыпал: