Его размышления прервал пронзительный голос, прозвучавший у самого его колена:
- Конан, старый пес! Ты тоже сюда притащился? Ну уж теперь мы точно победим.
- Ба, Бильхоат, ты ли это? - Ковав улыбнулся тощему сморщенному человеку, стоящему возле его коня. - Как я погляжу, после Аренджуна ты взялся за честное дело. Как и я.
Лицо старика подернулось складками - он смеялся.
- Да. Тут и еще есть наши, Павло и Франос. Нам надо бы держаться друг друга, и удача от нас не отвернется!
- Так оно и будет, клянусь набитой мошной жирного Бэла! Вы что, все в Гундольфовой банде?
- Нет, Конан, - Бильхоат помотал головой. - Мы с Виллезой. Жаль, конечно. Нрав у этого зингарца препоганейший. Я бы предпочел быть с Гундольфом. Но слишком уж большой задаток я взял у этого бандита с червой душой, чтобы теперь мог от него уйти.
- А вообще, против кого воюем-то? Я слыхал, что мы защищаем дело какого-то кофийского принца, бунтовщика.
- Точно, принца Ивора. Буйная головушка, молодой еще. Местные от него без ума. - Бильхоат погладил лошадь Конана по носу. - Полон новых идей. Смертельный враг своего дяди, короля Страбонуса.
- Слыхал я про этого короля, будто он убийца и мерзавец, - мрачно проворчал Конан. - Так получается, Ивор этот - реформатор? Я бы с радостью предложил ему руку в борьбе против этого кровавого грифа Страбонуса! Как и все прочие вольные наемники! - Конан жестом показал на пьяных наемников, которые шлялись вокруг. - А что, они тоже собрались поддержать правое дело? Желают посадить на престол хорошего короля, а плохого скинуть?
Бильхоат заржал и потрепал коня по черной гриве.
- Нет, разумеется. Некоторые из этих сукиных детей уже недовольны. Говорят, что просиживают здесь задницу, а за это денег не платят. - Он подмигнул Конану. - Но я-то не охотник за славой. На мой взгляд, у здешнего мятежа неплохие перспективы. Помяни мое слово, каждый из нас, если мятеж победит, получит либо землю, либо хорошую должность. Ради этого стоит и попыхтеть.
И похлопал коня по шее.
- Что до меня, то мне нужно место. - Конан натянул поводья. - Я к Гундольфу. Буду рад снова тебя увидеть, Бильхоат. - Пришпорив коня, Конан поехал вперед, крикнув через плечо: - Найдешь минутку, разыщи меня!
Считая террасы, Конан поднимался по склону. Оказавшись на пятой, он свернул и поехал между двумя рядами палаток, где увидел наконец большой шатер, похожий на пирамиду, над которым развевалось знамя: золотой топор на черном поле. Этот герб с давних времен он видел на щите Гундольфа.
Три грубых парня, которые изнывали от скуки у занавешенного входа в шатер, были Конану незнакомы. Вид их был непривычен даже ему - а уж чего только он не навидался. Выглядели они весьма сурово. Под жарой полуденного солнца они разделись до пояса, но оружие держали в руках, готовые в любую секунду пустить его в ход.
Хмуро смотрели они, как Конан слезает с седла и привязывает лошадь к коновязи. Конан отвязал от седла перевязь с мечом и перекинул ее через плечо. Затем повернулся и зашагал прямо на них, с удовольствием разминая ноги после долгой езды.
- Шатер Гундольфа, как я погляжу. Он там?
Конан говорил достаточно громко, чтобы его слышали внутри шатра. Последовало долгое молчание. Потом самый здоровенный, из троих стражей, квадратный, кряжистый, с толстым брюхом, вышел вперед и ответил:
- Нет. Его там нет. Я Стенгар. Я за него, пока он в отъезде. - Он бросил свирепый взглад на своих товарищей и снова уставился на Конана. - А ты… Кто таков? С севера небось? - Он смерил Конана взглядом - с головы до ног. - Гипербореец, как я погляжу.
- Киммериец, - поправил Конан недовольно.
- Ах, горный варвар! Ну и какого черта тебе надо от нашего капитана? Отвечай!
- Слышал, что Гундольфу нужны люди.
- Может быть. - Стенгар нахмурил лоб. Он явно о чем-то думал. - Ну и что с того?
Конан опасно сузил глаза:
- Ты, я гляжу, на неприятности нарываешься.
Стенгар снова поглядел на своих приятелей, затем опять на Конана:
- Ты небось решил, что подойдешь Гундольфу?
Конан оценивающе осмотрел всех троих:
- Я думал, что Гундольф отребья не берет. - Он пожал плечами. - Должно быть, а ошибался.
Пока Стенгар обдумывал последнее замечание, он стал еще мрачнее. Он выпятил свое брюхо и повысил голос. В нем теперь нескрываемо звучала злоба.
- Скажи-ка мне, чужак, почему ты выбрал именно этот отряд? Прямиком сюда? Зачем ты потащился именно сюда, вместо того чтобы присоединиться к тому сброду, что квартирует внизу?
Конан настороженно смотрел на него. Он решил говорить как можно меньше.
- Об отряда Гундольфа идет добрая слава.
Стенгар насмешливо улыбнулся:
- Правильно, чужак, это ты в точку. Чертовски добрая слава! Или, говоря иначе: мы - лучшие из людей Гундольфа! - Он мотнул головой в сторону своих приятелей. - Ну так что, чужак, можешь ты мне сказать - с твоим-то опытом, с твоим-то знанием самых грязных и необжитых дыр в этом мире, - почему оно так, а?
Эта перепалка привлекла внимание других наемников, которые повылезали из находившихся поблизости палаток и теперь с интересом наблюдали за сценой.
- Вот ты мне это и объясни! - Конан не двигался с места.
- Хорошо, чужак. Я скажу тебе. Мы лучшие. Столько таких, как ты, неотесанных деревенщин стремится попасть в отряд Гундольфа, что нам приходится половине из желающих отказывать. - Толстяк скрестил руки на груди и самодовольно поглядел на окружающих, как будто только что растолковал всем и каждому, как устроено мироздание.
Конан помедлил, подозревая ловушку. Он поправил пояс, так, чтобы рукоять меча была прямо под рукой.
- Неужто половине?
- Точно, северянин. Половине - из тех, кто выживет! - Стенгар театральным жестом выбросил вперед руку, как будто подавая знак кому-то, кто находился далеко, и кого зрители не могли видеть. - Выходи, Лалло! Пора и поразмяться!
Конан резко повернулся при звуке тяжелых шагов и низкого горлового рычания. Прямо на него мчался молодой человек с тяжелым двуручным мечом. Он уже занес свое оружие, чтобы разрубить Конана пополам.
Атака была столь стремительной, что Конану пришлось отражать ее мечом, не вытащив его из ножен. В высоте встретились оба клинка, оглушительно загремев. Зрители взревели от восторга. Перевязь Конана еще извивалась в пыли, как змея, пока его противник успел нанести еще два удара, целя в область живота.
- Ну что, друзья! - вскричал Стенгар. - Кто из этих двоих будет нашим новым рекрутом? Этот могучий лесоруб, Лалло, дитя кофийских гор? Или же варвар с далекого севера? Мой выбор - Лалло. Я ставлю на него.
Возбужденно зазвучали голоса вслед за этими словами. Распределялись ставки.
В это время Конан уклонялся и отражал удары. Парень был силен, как бык, и быстр, что уже доказала его первая атака. Ростом и весом он был равен своему противнику. Но он совершал слишком много необдуманных движений, и клинок Конана грозил ему смертельной опасностью.
- Эй ты, как тебя! Лалло! Бросай дурить! - крикнул ему Конан между двумя ударами. - Что за смысл нам кромсать друг друга только ради потехи этих шакалов?
Но Лалло ничем не показал, что понял. Глаза его неотступно следили за противником. Рот кривила гримаса. С размаху он обрушил удар на голову врага. Конан отскочил в сторону, простив юнцу царапину на руке.
- Ого! Варвар хочет прекратить! - закричал один из зевак, - Душа в пятки ушла небось. Я удваиваю ставку на Лалло!
- Я тоже! - заорал другой. - Всякий знает, что бойцы из этих горных варваров никудышные.
Лалло явно не замечал, что его песенка спета. Он продолжал размахивать мечом, как топором в лесу, с каждым шагом продвигаясь вперед, как будто Конан был всего-навсего каким-то странным подвижным деревом. Конан отбил меч парня в сторону и попытался остановить его могучим ударом кулака по голове - но промахнулся, так что сам неожиданно остался без прикрытия. Это было рискованно. Только опасным поворотом, изогнувшись, Конан ушел от ответного удара Лалло. Он подставил своему противнику ногу, чтобы тот упал, - но все, чего он достиг, был дар вражеского меча, которым тот ухитрился сбрить волосы с его ноги.
Нельзя было с уверенностью определить, все ли в порядке было у этого Лалло с головой. Но он был быстр, очень быстр, быстрее, чем можно было ожидать. Конан видел, что иной возможности нет: придется убить его. Уже несколько раз ему приходилось усилием воли заставлять себя в последний момент отказываться от решающего удара.
Наконец он поднырнул под один из широких горизонтальных ударов дровосека и стремительным кошачьим движением ушел за спину Лалло, который на мгновение потерял его из виду. Лалло успел повернуть голову, но остановить свой меч и развернуть его не осталось времени. Всю силу своего могучего тела вложил Конан в удар, который должен был разрубить надвое глупое лицо его противника, застывшее перед ним с невидящими глазами и слюнявым ртом.
И тут тяжелая рука оттолкнула Конана в сторону. Смертельный удар рассек воздух, хотя Лалло лежал на земле.
Варвар зарычал и сжал кулак, чтобы раздробить череп тому, кто влез не в свое дело. Но в последний момент узнал эту физиономию, заросшую серой щетиной, эту бочкообразную грудь.
- Гундольф!