- Эй, глядите-ка, наконец-то он понял! Да, салажонок, все верно. И угадай, что я сейчас скажу… Теперь твоя очередь! Так что вставай сюда и начинай журчать! Я только чертовски надеюсь, что твой мочевой пузырь не слишком зависит от нервов. А то, видит Император, у меня есть лучший способ скоротать время, чем вот так стоять и ждать, пока ты отольешь!
- А как насчет твоего собственного мира… А, салажонок? - спросил его Булавен, когда они уже сидели в траншее в ожидании, когда мороз скрепит восстановленную стену. - Ты меня прежде спрашивал о Вардане. А на что похож твой родной мир?
Стараясь обдумать свой ответ, Ларн какое-то время молчал. Он вспомнил родительскую ферму, бескрайние поля золотистой пшеницы, колышимые легким ветерком. Вспомнил своих домочадцев - как они в ожидании вечерней трапезы рассаживались по своим местам вокруг кухонного стола. Вспомнил тот изумительный последний закат, который он видел дома, когда огненный шар заходящего солнца медленно опустился за горизонт и окрасил все небо в багровые тона. Вспомнил весь свой прежний мир, который теперь остался далеко позади, и все те вещи, которые ему уже никогда не увидеть снова.
"Каким же все это теперь кажется далеким и давно ушедшим! - подумалось ему. - Будто до всего до этого теперь миллион километров. И печальнее всего то, что на самом деле оно еще дальше! Не просто миллион, а миллионы миллионов километров - как это ни далеко, но военный космотранспорт нас все же сюда доставил!"
- Я не знаю… - тихо произнес он наконец, не в силах найти слова, чтобы описать то, что на самом деле чувствовал. - Он был совсем другой… Совсем не похожий на это место.
- Хм… Думаю, наш салажонок начинает тосковать по дому, - заметил Давир. - Не то что бы я его за это упрекал… Понятное дело, любое место в сравнении с этой проклятой дырой будет вспоминаться в розовом свете. Но знаешь, салажонок, раз уж я сейчас в таком редком для себя великодушном настроении, позволь мне дать тебе один совет. Какие бы возвышенные чувства ты ни питал к тому миру, где родился, - забудь о них! Это - Брушерок! Здесь нет места сантиментам. Здесь человек должен жестко держать себя в руках, если он хочет жить и увидеть завтрашний день!
- Так, значит, вот что здесь нужно! - воскликнул Ларн. - Я помню, как Учитель сказал, что вы единственные, кто выжил здесь из более чем шести тысяч человек! Вы так этого добились? Все время жестко держали себя в руках?
- Эй, здесь, салажонок, ты затронул очень интересный вопрос, - вступил в разговор Учитель. - Как вышло так, что мы выжили, а многие наши товарищи - нет? Можешь быть уверен, тут это у нас одна из главных тем для разговора. Причем каждый имеет на этот счет свое собственное мнение. Некоторые говорят, что мы так долго продержались в Брушероке прежде всего потому, что, вероятно, изначально были генетически предрасположены к выживанию в экстремальных условиях. Другие считают, что имела место комбинация счастливого стечения обстоятельств и верно выбранной нами тактики поведения или что, возможно, это вообще слепой случай. Как я уже сказал, у каждого собственная точка зрения. Своя собственная теория. Что касается меня, то я не уверен, что стал бы слишком полагаться на любую из них. Мы выжили там, где остальные погибли. Это все, о чем я могу сказать тебе с уверенностью.
- Я всегда думал, что Император приложил к этому руку, - сказал Булавен, чье лицо было сейчас спокойно и задумчиво. - Возможно, потому что Он бережет нас для какой-то великой цели. По крайней мере, я привык так думать. После стольких лет в Брушероке человек поневоле начинает в это верить.
- Император! - воскликнул Давир и в неописуемом раздражении всплеснул руками. - На этот раз, Булавен, ты и в самом деле превзошел самого себя! Из всех несусветных глупостей, которые за семнадцать лет вылетели из твоего рта, - с той поры, как нас призвали в Гвардию, - эта, без сомнения, самая идиотская! Император! Ха! Ты что же, думаешь, Императору больше нечем заняться, кроме как наблюдать за твоей толстой задницей и следить за тем, как бы с ней чего не стряслось?! Очнись, ты, куча навоза! Император даже не знает, что мы с тобой существуем! А если и знает, ему все равно!
- Нет! - закричал Ларн, и его звонкий голос, неожиданно громко разнесшийся по траншее, напугал всех, кто в ней находился. - Вы не правы! Вы не знаете, о чем говорите!
Видя, что остальные смотрят на него в замешательстве, Ларн заговорил снова, и теперь спокойные, проникновенные слова, казалось, сами полились из его уст.
- Извините, - начал он. - Я не хотел кричать. Но я услышал, что вы говорите, Давир, и… Вы не правы! Императору не все равно. Он наблюдает за всеми нами. Это я точно знаю. И я могу доказать. Если бы Император не был хорошим, добрым и справедливым, он никогда бы не спас жизнь моему прадеду!
И пока остальные молча сидели и слушали, Ларн рассказал им предание, которое в последний вечер перед его отъездом поведал ему отец в подвале их фермерского дома.
Он рассказал им о своем прадедушке. О том, что его звали Огаст и что он родился в мире, который на звездных картах имеет название Аркад V. Он рассказал им про то, как его призвали в Гвардию, и о том, как грустно ему было покидать родной мир. Он рассказал о тридцати годах службы и о том, как у его прадедушки пошатнулось здоровье. Он рассказал об устроенной лотерее, а также о человеке, кто отдал прадеду свой счастливый билет. Он им сказал, что это было чудо. Пусть чудо не громкое, но все же чудо! Рассказав гвардейцам слово в слово историю, услышанную от отца, Ларн сразу почувствовал облегчение и стал с нетерпением ждать их реакции.
- И все? - сухо спросил Давир, и это было первое, что услышал Ларн после бесконечного, как ему показалось, молчания. - Это и есть твое доказательство? Предание, что тебе рассказал отец?
- Это была интересная история, салажонок, - вымолвил Учитель, выглядевший немного смущенным.
- Ха! История что надо! - воскликнул Зиберс, с ехидством глядя на Ларна со стрелковой ступени. - Сказка вроде той, что родители рассказывают детям перед сном! Ты больше в это дерьмо верь, салага! А еще лучше пойди и расскажи эту историю оркам. Посмотрим, спасет ли тебя твое чудо!
- Заткнись, Зиберс! - рявкнул Булавен. - Тебя не для того в караул поставили, чтобы ты там губами шлепал! И мнение твое никто вроде как не спрашивал! Оставь салажонка в покое.
Убедившись, что своей резкой тирадой он заставил Зиберса замолчать, Булавен вновь повернулся к Ларну:
- Учитель прав, салажонок. Это была интересная история, и ты нам хорошо ее рассказал.
- И это все? - удивился Ларн. - Вы говорите так, будто думаете, что здесь что-то нечисто. Будто вы не верите.
- Мы не верим, салажонок, - подтвердил Давир. - Учитель и Булавен, конечно, постараются тебе все это смягчить, но и они не поверили. Никто из нас не поверил. По правде говоря, если та история, что ты нам сейчас рассказал, является источником твоей веры в чудо, то ты даже еще наивнее, чем кажешься.
- Что вы, Давир, мне это скажете, я мог бы догадаться, - сказал Ларн. - Вы вообще ни во что не верите. Но что с остальными? Учитель! Булавен! Неужели вы не видите, что произошедшее с моим прадедом было чудом? Что это доказательство того, что Император наблюдает за нами?
- Дело не в том, что мы тебе не верим, - беспомощно пожал плечами Учитель. - Просто даже если допустить, салажонок, что все детали рассказанной тобой истории правдивы, возможны самые различные толкования.
- Толкования?! - воскликнул Ларн. - О чем вы говорите?
- Он говорит, что ты наивен, салажонок, - вмешался Давир. - О, конечно, говорит он это в своей обычной профессорской манере, когда ходят вокруг да около, вместо того чтобы прямо сказать, что у них на уме, но думает он, что ты наивен. Мы все так думаем.
- Ты должен нас понять: весь наш жизненный опыт заставляет нас смотреть на эту историю иначе, - пояснил Учитель.
- Да как же можно на нее смотреть иначе? - удивился Ларн. - Вы услышали историю. Как вам человек, который отдал моему прадедушке свой счастливый билет? Неужели вы не видите во всем этом руки Императора?
- Не хотел я развеивать твои иллюзии, салажонок, - начал Давир, - но только сомневаюсь, что рука Императора имела к этой истории хоть какое-то отношение. Нет, похоже, что единственные руки, которые были во всем этом замешаны, принадлежали твоему прадеду!
- Я… Что вы хотите этим сказать?
- Он убил его, салажонок, - просто сказал Давир. - Человека со счастливым билетом. Твой прадедушка убил его и забрал у него билет. Вот и все чудо.
- Нет… - почти прошептал Ларн, с недоверием глядя ему в глаза. - Вы ошибаетесь.
- Конечно, я даже вижу, как все это произошло, - убежденно произнес Давир. - Вот твой прадед. Он болен. У него все болит. Он знает, что победить в лотерее - его единственный шанс уйти из Гвардии живым. Потом, когда кто-то другой получает счастливый билет, он понимает, что между ним и долгожданной свободой стоит всего одна человеческая жизнь. А ведь он солдат. Он уже убивал прежде. "Что такое одна забранная у кого-то жизнь в масштабе Вселенной?" - говорит он себе. Мы живем в волчьем мире, салажонок, и похоже, что твой прадед был свирепее большинства других волков.
- Нет, - твердо сказал Ларн. - Вы меня не слушаете. Говорю вам, вы ошибаетесь. Вы больны, Давир. Как вы только могли такое подумать?!
- Все дело в имени, салажонок, - грустно сказал Учитель. - Или, вернее, в отсутствии имени, хотел я сказать.
- Да, в имени, - подтвердил Давир. - В этом вся загвоздка.
- Да что вы все… Я не понимаю!