- Ничего, мессер. Я вас на виллу провел, в дом помог проникнуть? Чего ж еще? До самой библиотеки с вами идти - уговора не было. Не согласился б я на такое, это ж, не серчайте, натуральное самоубийство. Вы, конечно, знатный маг, спору нет. А только здесь не одни призраки водятся. Слыхивал я, в тутошнем домике и линчетти встречаются, которые по ночам спящих душат, и фолетти, и прочие "малые".
- Ты веришь в сказки? А ведь вроде из детского возраста уже вышел, - качает головой мессер Обэрто. - Пойми, чудак, мне надобно воссоздать ситуацию, в которой действовал похититель перстней. Он не применял магию - и мы не будем. Он не знал точно, как дом изнутри устроен, - и я тебе не подсказываю, хотя был здесь и знаю, что где. Он проник ночью - и мы так поступили…
- Он валяется где-нибудь под забором с перерезанным горлом - и мы туда отправимся?
- Да нет здесь никаких линчетти и фолетти! - вспылил магус. Стоит, очами молнии пускает, презлющий, будто гадюка растревоженная; разве что не кусается. - Вот что, - шепчет, - ты меня лучше не зли. Пойдем дальше, времени у нас немного, а мы почти ничего и не сделали. И, кстати, заодно можешь поглядывать по сторонам - решай, что в плату возьмешь.
И рукой хозяйским жестом поводит, мол, бери, не жалко. Оно, конечно: чего жалеть, если все равно имущество чужое. И надобно вам сказать, знатное - одна мебель чего стоит! Сундучищи вдоль стен - да с резными орнаментами, с блестящими застежками, с ин-крус-та-циями! А буфеты!.. а в буфетах! - гляди, хоть и темно, а видно же, каких вещиц понапихано: и каркас из серебра, чтоб, павлинью кожу на него натянувши, набить блюдо сластями всевозможными; и солонка, и ложки, и вилки с ножами. Отдельно возвышается судок-неф в виде махонькой каравеллы, полкою ниже - блюда и чаши, и сосуды из венесийского стекла, две конфетницы-дражуара, набор уховерток и зубочисток (каждая, если глаза Фантину не врут, из чистого хрусталя, да золотом отделаны! да на черенках по жемчужине вот такенной!). Взгляда от красотищи этой не отвести, а руки, руки сами тянутся, чтобы прикоснуться, огладить, сунуть в карман!..
Только - нельзя.
- Не пойдет, - заявляет Фантин. - Я, мессер, не совсем ведь еще дурак, чтобы такие приметные вещицы хватать. Мы, конечно, воссоздаем ситуацию и все такое, но давайте обойдемся без перегибов. Тот, кто перстеньки увел, сдуру это сделал, поверьте. Сейчас он или покойник, или вот-вот им станет. Продать их не продаст, даже по отдельности. А заляжет на дно - скоро его и вычислят. Или местные, альясские (как думаете, рады наши, что на столько времени промысел застопорился?), или вон вы же его за мягкое место и возьмете. Так ли, эдак - толку с побрякушек краденых он не поимеет, а головы лишится. Поэтому, мессер, я предпочитаю звонкую монету: может, получу в результате чуть поменьше, чем с каких-нибудь камушков, зато - наверняка.
- Тогда тем более не стоит останавливаться на полпути. Здесь синьор Леандро вряд ли прячет свои сбережения. А вот в библиотеке…
Подумал Фантин, почесал в затылке - да и махнул рукой.
- Ладно, - соглашается, - пойду дальше. Но если что…
- Тех, кто работает на меня… или со мной, я в обиду не даю.
- Вы сказали, мессер.
Пожалуй, должной весомости и - тем паче - угрюмой решительности в голосе Фантина не хватает. Побудешь тут решительным, как же! Тут бы живым-здоровым побыть еще чуток.
Они покидают комнату с пиршественными принадлежностями и проникают в следующую. Судя по висящим на стенах клинкам, это оружейная славного рода Циникулли, причем оружейная немалая, собираемая давно и с тщанием.
Было бы время, Фантин бы отнесся к ней с надлежащим вниманием и кое-что себе присмотрел, а так…
Дальше идем.
А вот дальше - нужно поосторожнее. Из-под следующей двери сюда, в оружейную, падает полоска света - правильно, именно там, в этой комнате за дверью, Фантин и магус видели со двора зажженные свечи. Или другое что-нибудь, что горело: растопленный камин, фонарь, пожар, наконец… нет, не годится пожар, он бы уже полыхал на всю виллу и сейчас бы здесь было шумно, дымно и стремно.
Наверное, все-таки свечи. На широкую ногу живут Циникулли, что им, свечей жалко? Вот и жгут зазря.
Воров отпугивают, ага.
"Хотя вообще способ неплохой", - размышляет Фантин, когда его спутник осторожным, по-кошачьи мягким движением распахивает дверь и останавливается на пороге.
Шутки шутками, а если кто-нибудь снаружи - да те же стражники, столь любящие цветочки! - взглянет на окна, сразу увидит, есть здесь кто или нет. Свечи расставлены так, чтобы вошедший отбрасывал на стену, противоположную окну, тень - причем жирную, упитанную, какую издалека разглядишь. А загасишь свечу - считай, открыто признаешь: сижу в библиотеке, жду, пока придете вязать меня, непутевого.
Хитро придумано!
- Комнату можно обойти, - решает наконец Фантин. - По галерее, зайдем с другой стороны, провозимся дольше, зато…
- Не годится, - качает головой мессер Обэрто. - Что обходить, если это и есть библиотека?
А ведь верно! Лезвие Монеты так увлекся разглядыванием свечей, что о главном позабыл.
Теперь он вполголоса ругается и прикидывает: а если по-пластунски? Окна здесь, конечно, до самого пола, это да - но так во всех домах, ничего удивительного; однако ведь и свечи стоят на подсвечниках, поэтому человека в полный рост тенью одарят большой, маленького - менее заметной, а на пузе по плитам скользящего - и вовсе мелкой, никакой.
Все эти соображения Фантин излагает магусу, и тот соглашается. Но пасть на живот не спешит: "Ты первый", - а как же, кто б сомневался!
- Куда ползти-то? - спрашивает Лезвие Монеты.
- К тому вон шкафу.
- Над которым картина с мужиком на троне?
- Вообще-то это изображение статуи Зевса в Олимпии, - бормочет магус. - Что, впрочем, сейчас значения не имеет. Да, - говорит он Фантину, - именно к этому шкафу. Оттуда перстни и украли.
- Как скажете, - Лезвие Монеты опускается на пол и ползет.
- Зад не задирай, - вполголоса советует мессер Обэрто. - Тень от него.
Фантин, ни слова не говоря, делает как сказано. До шкафа не так уж далеко, потерпим, а потом - извольте, я свое выполнил, теперь никаких уговоров и доводов не приму, в шкафу наверняка найдутся деньжата - за пазуху их и деру отсюда, с этой чертовой виллы, от этого проклятого бесстрастного магуса, синьора Само Совершенство.
- Теперь чего? - шепчет он уже от шкафа.
- Теперь приподнимись осторожно, тебе нужна дверца с гербом, видишь ее?
- Где кролики и шпаги?
- Именно.
- Заперта, небось.
- Тебя это может остановить?
Кого угодно, только не Лезвие Монеты! Он даже не снисходит до ответной реплики, пусть мессер Зазнайка думает, что остроумнее всех, а мы сохраним достоинство и гордость.
"Способно остановить", ха! Если бы не свечи, Фантин, конечно, вскрыл бы эту ракушку раза в два быстрее, но и так он справляется с нею споро и отменно: ни громкого щелчка, ни скрипа, только едва слышное "крак" в замковом механизме.
- Готово.
- Открывай.
Пригнув голову, чтобы не стукнуть себя дверцей, он распахивает последнюю и тотчас приподнимается заглянуть, что там внутри.
Внутри, в пустом ящике, сидит человечек ростом в локоть, с мальчишечьим проказливым лицом, в ядовито-зеленой курточке и широкополой шляпе набекрень. При виде Фантина он корчит зверскую рожицу и начинает визжать котом, которому шипастым сапогом со всего маху наступили на мужское достоинство.
"А стражники-то, небось, только задремали, - с легкой грустью думает Фантин. - Эх, бедолаги…"
И сам не возьмет в толк: то ли стражников ему жалко, то ли себя с магусом. Впрочем, магусу - что станется?..
Когда вор это услышал, обрадовался, ухватился за лунный луч, семь раз повторил волшебное слово и с раскинутыми руками и ногами свалился через окно в комнату, учинив великий шум. Он лежал едва живой на полу со сломанной рукой и ногой. Когда раздался шум, хозяин спросил его о причине, точно не знал, что случилось. А вор в ответ: "Меня подвели волшебные слова". Хозяин схватил его и наутро повел на виселицу.
Аноним.
"О том, что пастырю душ надлежит быть бдительным". Из "Римских деяний"
2
- Я так и знал! - громыхает густой бас. - А то ходил здесь, прикидывался сыскарем, как же, знаем мы таких сыскарей, видывали на Площади Акаций - в петле пляшущих! И вам, разлюбезный, там самое место с вашим подельщиком. Чем обещаю в ближайшее же время озаботиться! Лично прослежу!
Это не человечек в зеленой курточке угрозами сыплет. В самом деле, ему, с писклявым голоском да мелким ростом, куда уж такие обещания раздавать! Место крикуну в шкафном ящике, где Фантин его и запер, как только прошло первое оцепенение, вызванное пронзительным воплем.
Запер, на два поворота отмычку повернул, хмыкнул, когда убедился, что ящик сработан добротно, никакие визги оттуда не слышны почти. С улицы точно не разобрать.
- Серван, - невозмутимо пояснил мессер Обэрто.
- А? Какой еще сервант?
- Не сервант - серван. Один из "мелкого народца". Проказлив, вороват, обожает выводить людей из себя. Способен менять облик, но количество видоизменений ограничено и невелико. Известны случаи сотрудничества с людьми.
- Думаете, договоримся с ним?
- Думаю, с ним уже договорились до нас, другие.