- Что же ты, малыш, не сказал, кого с собой привел! - укоризненно восклицает синьор Аральдо. - А вы, мессер, простите меня. Следовало старому болвану разглядеть, кто в гости пожаловал, следовало!
- Ничего страшного, почтенный Аригуччи. Кто не ошибался в этой жизни?
- И в этой, и в иной, - смеется синьор Аральдо. - Пока ошибаемся - живем, верно? Но скажите-ка, любезный, вы что, тоже подались в "вилланы"? Уж простите мое неуемное и, может быть, неоправданное любопытство, однако здесь так скучно, и поговорить-то не с кем - одни покойники вроде меня, мы да-авно все кости друг другу перемыли… а разговоры? - Синьор Аральдо сокрушенно качает головой: - Ну о чем, позвольте вас спросить, могут разговаривать два старых основателя знатных родов? Правильно-правильно, именно об упадке: кишка тонка, кровь - не кровь, а вода, прежние доблестные свершения останутся навек недостижимой вершиной для наших потомков… Ведь, мессер, мы - Аригуччи, Питти, Карнесекки - мы сами, своими руками и головой делали себе имя, зарабатывали состояние! Я, верите ли, знал одного плотника, его звали… дай Бог памяти… Томмазо? да, Томмазо Гвидотти - так он вместе с моим дедом входил в городской совет Фьорэнцы, а уже его сын выбился в гонфалоньеры справедливости! Представляете, какие времена, какие возможности, люди какие!.. Тогда от каждой муниципальной "компании" пополан в советники выбирали всего-то по… по сколько же? - морщит лоб призрак. - То ли по шесть, то ли по семь… вспомнить бы, да память уже не та; впрочем, неважно, главное, что в прежние времена сын простого плотника- представляете, простого плотника! - становился уважаемым человеком, мог добиться многого - а теперь? Я вас спрашиваю, мессер, что теперь, куда мы катимся?! Мои прапрапра… - синьор Аральдо усердно загибает пальцы, но сбивается и машет рукой. - В общем, мои потомки - они ведь ничем не интересуются, кроме куртизанок и карт. Вы не подумайте, я не ханжа, я и сам к куртизанкам отношусь весьма положительно, но все-таки Господь поместил голову нашу выше, нежели… хм… то, чем обычно руководствуется нынешняя молодежь. И представьте, наблюдая за другими отпрысками родовитых фамилий, я могу только гордиться, что мои хоть не скатились до самого дна. А теперь вижу магуса, который направляется вместе с талантливейшим "вилланом" западного побережья к особняку Циникулли. Как полагаете, что я должен испытывать?
- Удивление? - пытается угадать Обэрто.
- Удовольствие, мессер, удовольствие! - синьор Аральдо прищелкивает пальцами и, кажется, вот-вот пустится в пляс от переизбытка чувств. - Посудите сами: наконец-то, после стольких лет, этот пройдоха привлек к себе внимание законников!.. Наконец-то, наконец-то мерзавец ответит за все!
- Вы о синьоре Леандро или…
- Какой еще синьор Леандро? - непонимающе моргает почтенный Аригуччи. - Ах да, нынешний глава семейства! Оставьте, мессер, я же говорил вам: нынешние в подметки не годятся прежним. И хотя род Циникулли всегда был слаб по части женского пола, куда там нынешним отпрыскам до Бенедетто Циникулли! Вот тот был бабник - да-а!
- Закон, кажется, не слишком суров к любителям плотских утех, - Обэрто улыбается самым краешком губ, но синьор Аральдо замечает это и яростно машет руками:
- О, мессер, не лукавьте, прошу вас! Все мы не без греха, но уж старый Циникулли заткнул бы за пояс любого из нынешних дамских угодников. И главное - его плодовитость вошла в поговорку, у них ведь и герб-то - ха-ха! - имел соответствующее изображение! И когда Циникулли заказывал себе перстни, чтобы, значит, раздавать потом наследничкам, сделал не один, не два - целых девять штук.
- Девять, говорите?
- Именно! И были времена, когда на всех чистокровных Циникулли их не хватало.
Обэрто довольно щурится:
- Но времена изменились, если я правильно вас понял. Семейства мельчают - и Циникулли не исключение. Так почему же Грациадио - он ведь наследник, да? - не носил свой перстень? Их было девять, синьор Леандро должен был один отдать сыну, а остальные хранить в заветной шкатулке, в своей библиотеке, откуда их недавно украли, все девять. Как же так?
- Циникулли всегда были немного того, с безуминкой. Откуда мне знать, что творится в их головах и почему они поступили именно так?!
- Простите, синьор Аральдо, простите, мессер, - подает голос Фантин. - Если мы намерены попасть… туда, куда шли, то самое время поспешить.
- Да-да, верно! - старый Аригуччи торопливо кивает и делает руками приглашающий жест: - Вот этот, малыш.
Когда Фантин поворачивает указанный камень в кладке, одна из плит у его ног со зловещим скрежетом уезжает вбок, под стену. На месте плиты обнаруживаются ступени, круто уходящие вниз.
- Потайной ход, - констатирует Обэрто. - И выйдем мы?..
- Уже рядом с виллой Циникулли, - гордо сообщает синьор Аральдо. - Надеюсь, вы сделаете что должно, господа, и эта семейка получит по заслугам! Да… э-э-э… мессер, могу ли я просить вас об одном маленьком одолжении? Не сочтете ли за труд зайти как-нибудь ко мне в гости - сюда, в любое удобное для вас время?
Обэрто, который и сам собирался просить об этом, естественно, соглашается.
Они вдвоем с Фантином идут по ступенькам - ниже, ниже, позади остается синьор Аральдо, с задумчивым видом глядящий им вслед; наконец "виллан" нажимает на какой-то рычаг в стене, и плита над их головами с тем же невыносимым скрежетаньем встает на прежнее место.
- Далеко идти-то? - тихо спрашивает магус.
- He очень… здесь по прямой выходит быстрее. Но все равно давайте поспешим, еще же на вилле возиться не один час.
- Кстати, Фантин. Ты ведь знал, как отнесется синьор Аральдо к моему появлению? И что предпримет.
- Знал, мессер, - спокойно соглашается "виллан". - Думаете, я зла вам хотел, когда не предупредил? Но посудите сами: вы меня вынудили пойти к Циникулли раньше времени, хоть я еще не готов. А там повстречаются и ловушки, и призраки - с ними-то я не знаком, вся надежда на вас. А ну как вы только глаза отводить мастак, на большее не способны?
- Значит, решил меня проверить, - подытоживает Обэрто.
- Вроде того.
- И что скажешь? Прошел я испытание?
- Это - прошли, - серьезно говорит Фантин. - А дальше уже для нас двоих проверка, мессер. Не знаю, пройдем ли… Слышите? Кажется, гриммо перестал звонить.
- Много здесь разберешь, под землей! - ворчит Обэрто. - Пошли, пошли, время не ждет!
Гриммо давно уже перестал звонить, чего Фантин не заметил, увлеченный разговором с синьором Аральдо, но Обэрто предпочитает об этом пока промолчать. Он идет сквозь влажную темноту потайного хода и размышляет о словах старого Аригуччи.
И чем дольше размышляет, тем меньше магусу нравится дело, которое он расследует. "Слишком просто! Слишком все просто выходит. Обычно под такими "ровными делами" кроются болота невероятной глубины - вязкие, смрадные".
Он хотел бы, чтобы хоть в этот раз все было по-другому.
Но не верит, что так будет.
Глава третья
КАК ОГРАБИТЬ ГРАДОНАЧАЛЬНИКА
Однажды вор пришел ночью к дому богатого человека и, забравшись на крышу, стал через щель прислушиваться, все ли уже заснули. Заметив вора, хозяин тихонько говорит жене: "Спроси меня погромче, как я нажил богатство, которым мы владеем, и не отставай, пока я тебе наконец не отвечу". Тогда женщина говорит: "О, добрый мой господин, ты ведь никогда не был купцом, как же ты нажил добро, которое есть у тебя?" Он отвечает: "Глупая, полно спрашивать". А она все больше и больше настаивала. Тогда муж, словно уступая ее просьбам, говорит: "Только не выдавай меня, и я открою тебе правду". А она: "Боже упаси!" Муж тогда говорит: "Я был вором и разбогател, совершая ночью кражи". Жена ему: "Удивляюсь, что тебя ни разу не поймали". Он отвечает: "Мой наставник в этом деле научил меня слову, которое я семь раз повторял, сидя на крыше, и тогда спускался в дом по лунным лучам, брал все, что хотел, и спокойно на тех же лучах опять поднимался на крышу и уходил". Жена говорит…
Аноним. "О том, что пастырю душ надлежит быть бдительным". Из "Римских деяний"
1
Вилла Циникулли тонула в садах, качалась в колыбели, сплетенной из шелеста листьев и цикадовых симфоний, из журчания фонтанных струй, из тревожных криков ночных птах - вилла казалась представительством кущей Эдемских на земле, и Фантин, перебираясь через забор, на миг почувствовал себя величайшим грешником, какие только рождались в этом мире. Вот сейчас, подумал, выскочит откуда-нибудь из чащи ангел с пламенным мечом и ка-ак!..
Но наваждение прошло, ангел так и не явился - кто мы такие, в самом деле, чтоб к нам спускались небожители?! Фантин подождал, пока мессер Обэрто перелезет через забор (кстати, справился магус с этим ловко; не только, значит, чародействовать может) - ну, пошли потихоньку, только чтоб не шуметь и вообще без резких движений. Собак здесь на ночь не спускают, потому как давным-давно известно: существует не менее семнадцати способов обезвредить любых, самых злобных и недоверчивых псин.
К тому же, насколько знает Лезвие Монеты, хозяева виллы рассчитывают на других охранников - и живых, и не очень. Первых обдурить не сложно, у Фантина имеются некоторые соображения. Что же до призраков, тут - как повезет. Отдельные наработки у Лезвия Монеты есть, но не более того, а раз мессеру Обэрто приспичило, пусть сам в случае чего расхлебывает.