3.
Утром Аник пошла поискать кого-нибудь, кто бы помог перенести тело. Все способные стоять на ногах мужчины и женщины были на стенах - каптары продолжали штурм еще неистовей, чем прежде. Аник нашла только Арвик, занимающуюся завтраком, если можно было так назвать маленькую горстку сушеных фруктов и тоненькие ломтики вяленого мяса: воинам полагалось четыре, всем прочим - по два. А вечером будет ужин: похлебка из разваренной кожи, приправленная несколькими веточками укропа.
Арвик сказала, что ей некогда - она должна еще разнести порции воинам, потому что ни один из них не в состоянии спуститься вниз ни на минуту, и что помочь ей некому - последний здоровый мальчишка заболел ночью, а все взрослые на стенах. Аник уже знала про мальчишку - утром к нему ходила Ута, вернулась злая и сказала:
- Он умрет, как и все остальные, потому что это не болезнь убивает, Аник - это голод убивает. Его можно было бы спасти, будь у нас курица или хотя бы молоко…
Но кур, и коз, и даже собак съели уже давно, и охотились за мышами и крысами. В крепости остался в живых только старый ободранный кот - каким-то чудом он ухитрялся избегать ловушек и силков, и иногда показывался на глаза людям, мелькнув серой тенью. Кое-кто говорил, что это вовсе не кот, а дух - злой или добрый, потому что, будь это просто кот, его давно бы поймали и съели.
- Давай, я помогу тебе разнести это, а ты поможешь нам, - сказала Аник, мотнув головой, чтобы отогнать непрошеные мысли.
- Не о мертвых надо думать, о живых, - проворчала Арвик, - и отец Константин так бы сказал!..
- Да, он так говорил, - согласилась Аник, - но когда мы это раздадим, тебе до вечера будет нечего делать, ведь правда?
В котле уже варилась старая кожаная попона, нарезанная на тоненькие полоски. Дров оставалось совсем мало, и Арвик поддерживала в очаге едва теплящийся огонь. У очага, низко наклоняясь к огню, тряся головой, сидела Хильда. "Она-то как выжила?" - с удивлением подумала Аник. Последние месяцы девочка редко вспоминала о старухе. - "Она-то ведь не может жевать мясо, и даже сушеные яблоки ей не по зубам - зубов у нее давно нет!"
Арвик проследила направление взгляда дочери князя и с ожесточением вздохнула.
- А потом я должна еще для нее мясо жевать, - зло сказала она. - Хорошая работа, правда? Сижу полдня, жую, потом даю ей - а она в минуту проглотит, и просит еще.
Аник с уважением посмотрела на дочь Джоджо, которую всегда считала не очень хорошим человеком - сварливая, дерзкая и ленивая, дочь Джоджо совсем не походила ни на отца, ни на мать, мудрую и бесстрашную Нину. Но жевать мясо, а потом его выплюнуть, чтобы его могла проглотить беззубая старуха - нет, Аник не чувствовала себя способной на такой подвиг.
- Ладно, - наконец, смилостивилась Арвик. - Пошли тогда. Вот, смотри - это, где больше мяса, для мужчин, а с другой стороны - для женщин, там, где по два кусочка.
Арвик ловко завязывала отмеренные порции в длинный кусок ткани, так, что каждая порция оказывалась в отдельном узелке. Посередине мужской и женский концы разделялись свободной полосой: - Это чтобы не перепутать, - объяснила Арвик. - Ты иди на западную стену, а я на южную и восточную.
Во дворе Аник увидела двоих мужчин, занимавшихся непонятной работой - большими железными ломами мужчины выковыривали плиты, покрывавшие землю.
- Вэ, Гив, что ты делаешь? - удивленно просила Аник.
- Князь велел, - отозвался Гив, не прерывая работу, - стрелы кончились, Кена не успел изготовить новые.
Гив вывернул огромную плиту.
- Ого! - воскликнул он довольно, - этого на десяток тварей хватит!
Вдвоем мужчины потащили плиту по лестнице. Аник побежала за ними:
- Гив, я еду принесла, поешь!
- Некогда, дочь князя! - засмеялся Гив, сверкнув белыми зубами, но от этого смеха Аник стало совсем не радостно, а, наоборот, как-то не по себе. - Отобьем их - тогда и пообедаем!
Мало кого удалось накормить Аник - только две женщины послушно проглотили принесенные ею фрукты и мясо. Камни снизу сегодня летели градом, Аник не успевала пригибаться.
- Совсем нынче сдурели, - сказала одна из женщин, поднимая один из только что упавших камней и швыряя в голову ближайшего к стене каптара. Каптар упал, но тут же поднялся, и с еще большим остервенением полез вверх, - что случилось с ними?
Аник вернулась в кухню и застала там Арвик, снимавшую с плеча свою тоже почти не полегчавшую ношу.
- Я не знаю, кто сегодня больше с ума сошел, мы или они, - сказала Арвик, - все от еды отказываются, будто не голодные.
Хильда заворчала что-то, зашевелилась, протягивая к Арвик скрюченные старостью пальцы. Аник прислушалась к бормотанию старухи. Хильда по-шавабски просила есть, Аник разобрала: - "Хлеб, хлеб, дай хлеба!"
Арвик прикрикнула сердито на старую женщину, и Хильда замолчала, уронив на колени руки.
- Ладно, пошли, - сказала Арвик, - помогу вам.
Но тут Хильда вдруг выпрямилась и произнесла отчетливо на горском:
- Они идут.
- Ва! - в один голос воскликнули девушки: Хильда давным-давно забыла язык айков.
- Они идут, Аник, - повторила Хильда, и речь ее была ясна, как будто она никогда не впадала в старческий маразм. - Скажи князю, что день не успеет умереть и вновь родиться, как они будут здесь. Они идут, и несут смерть врагам, и ведет их славный витязь, могучий и мудрый - и твоя судьба переплетена с его судьбой. Прощай, Аник, мой цветочек! - на мгновение лицо Хильды озарилось доброй улыбкой - такой, какой когда-то она улыбалась своему цветочку, - а потом старуха упала с кресла лицом в огонь очага, чуть не опрокинув котел с похлебкой. Аник бросилась к ней - Хильда была мертва.
- Беги к князю! - закричала Арвик, вытаскивая тело старой женщины из огня, - беги к князю, расскажи ему - ей было видение, Аник, помощь скоро придет!..
4.
Аник выбежала из кухни, и в этот самый момент через стену со стороны привратницкой башенки впрыгнули во двор крепости несколько каптаров.
- А-а-а! - заорала Аник, - каптары! Твари прорвались в крепость!
На крик девочки из кухни выбежала Арвик. Лицо ее было белым, как мука или молоко. Каптары, увидев девушек, огромными прыжками пересекли двор, девушки быстро вбежали в кухню и едва успели захлопнуть дверь.
- Что теперь делать? - спросила Арвик, задвигая тяжелый засов. Твари наваливались на дверь, но толстые доски пока держались. - Эти-то, пока до нас не доберутся, дальше не пойдут, но новые прилезут… Все на стенах, как их предупредить? - из кухни был только один выход - во двор крепости.
Аник оглянулась. Каптары по-прежнему ломились в дверь, а один из них заглядывал в узкое окошко и пытался просунуть туда лапу. Окошко было забрано частой решеткой, и каптар в бессильной злобе грыз железные прутья, обагряя их красной слюной.
- Дымоход! - воскликнула Аник, - я смогу по крыше перебраться на стену, если вылезу через дымоход!
Арвик задрала голову. Очаг в кухне был велик - в давние времена в нем одновременно жарили двух быков - и отверстие для дыма было проделано на высоте, недосягаемой для девушек. Труба была достаточно широка - в этом Аник была уверена - но как влезть под потолок?
- Котел! - Арвик перевернула котел с похлебкой, огонь зашипел и потух. Дно котла было покатым и к тому же покрыто черной сажей - Аник, подумала, что, пожалуй, поскользнется, и попросила Арвик: - Держи меня!
Но девочка была слишком мала ростом и не достала до отверстия.
- Вэ! - сказала Арвик, стаскивая ее, - дай, я!
Она высоко подоткнула подол юбки, открыв ноги - даже в эту минуту Аник не могла не заметить их худобы и кривизны - и, разувшись, влезла на дно котла. Арвик была очень высокой, и голова ее ушла в дымоход по плечи.
- Я не могу выбраться, - сказала она, высовывая голову из дымохода, - там не за что ухватиться. Есть вроде бы зацепка, но я не могу дотянуться.
- Надо кричать! - придумала Аник, - кричи в дымоход, как в трубу, может быть, тебя услышат.
Арвик кивнула, и снова скрылась в закопченном отверстии.
- Вэ, люди! - закричала она. Голос ее доносился до Аник глухо, как из бочки, и девочке даже стало жутко от этого голоса - как будто кричала не Арвик, а кто-то страшный из другого мира - тролль, может быть? - Люди, в крепости каптары! Твари прорвались в крепость! Спускайтесь со стен, люди!
Аник оглянулась на дверь - уже некоторое время она не слышала ударов каптаров. В узком окошке тоже не было видно рыжей оскаленной морды. Аник подошла к окну и осторожно выглянула. Во дворе крепости каптары схватились с дружинниками. Она увидела Гива, который душил тварей голыми руками, не обращая внимание на их укусы, и Джоджо, работавшего мечом, как хороший рубщик капусты, и князя, насаживающего каптара на копье, и Горди, который упал на одно колено и, отбросив сломанный меч, работал кинжалом, и еще кого-то, и даже женщин, с мечами, ножами и кинжалами…
- Арвик! - завопила Аник, хватая кочергу и отодвигая засов, - хватит кричать! Они уже знают, Арвик!
Выскочив во двор, она первым делом огрела кочергой каптара, свалившегося ей под ноги от удара Горди, но пытавшегося встать. Каптар дернулся и затих.
- Ва! - закричала Аник, - бей! - и, потрясая кочергой, она кинулась к ближайшей свалке, где боролся с каптарами Гив.
И случилось неожиданное. Еще несколько тварей с пеной у рта бросались на защитников крепости, чтобы рвать, и кусать, и издохнуть под ударами мечей и кинжалов, но остальные вдруг отступили, и, повизгивая, как избитые собаки, бросились бежать.