6.
В одном из кошей Аник встретила мальчика одного с ней возраста. Это был первый увиденный ею ровесник, не считая, конечно, детей в селении шаваб, но то были чужие, с ними Аник не могла разговаривать, во-первых, потому что то не пристало дочери князя - в памяти Аник была еще жива обида, нанесенная шаваб горцам на свадьбе у Прудис, - а во-вторых, Аник плохо знала их язык. Этот же мальчик был свой, айк, горец, он глядел на дочь князя веселыми карими глазами, прячась за плечо отца - пожилого пастуха. Одежды на нем почти не было, если не считать вытертых кожаных штанов, из которых торчали босые ноги. Аник удивилась - он ходит здесь босиком, когда она, Аник, мерзнет в своем теплом платке, и в шерстяном платье, и в толстых чулках.
- Тебе не холодно? - спросила она, когда взрослые, занятые разговором, отошли.
- Нет, - покачал он головой, - а ты - дочь князя?
Она кивнула.
- Меня зовут Аник, - сказала она важно, - Аник, дочь Варгиза. А ты кто?
- А я - Варо, сын пастуха. Варо, сын Автана. Мы живем в этом коше. А раньше я жил с матерью в селении, в долине, только я не помню, я был маленький, когда она умерла, и отец взял меня к себе.
- Моя мать тоже умерла, - грустно сказала Аник, - этой зимой.
- Ты ее любила? - спросил Варо и, не дожидаясь ответа, продолжал: - я свою не любил. Отец говорит, что это грех, что нужно любить мать, но я ее не помню, не знаю, как можно любить того, кого не знаешь? Вот отца я люблю, и коня своего люблю, имя ему - Ветер, он вороной, и скачет быстро, как ветер с гор. А как зовут твоего коня?
- Это не мой конь, у меня пока еще нет своего. А зовут его Тенгиз.
- Человеческое имя у коня, странно, - сказал Варо и задумался. Потом тряхнул головой и засмеялся: - Отец говорит, у князей все не как у людей. Человеческим именем назвали коня!
- Вэ! - воскликнула Аник в точности так, как старый Кена, когда что-то казалось ему неправильным, - ну и что?
- Да нет, ничего, - отозвался Варо, отсмеявшись, - лучше пойдем, я тебя угощу земляникой.
Сразу за кошем, на пригретом солнцем взгорке росло несколько кустиков мелкой горной земляники. Зрелых ягод было всего пять, и Варо великодушно отказался от своей доли в пользу дочери князя. Но Аник настояла, чтобы он все-таки съел хотя бы одну ягодку. Потом они затеяли игру в догонялки, и Аник никак не могла поймать Варо, если он ей не поддавался, а мальчик легко настигал дочь князя. Набегавшись, они отдыхали, улегшись на траву, выщипанную овцами почти под корень, и оттого немного колючую, и глядели в небо. Рядом дремали, греясь, лохматые собаки. Аник казалось, что прежде она никогда не видела такого неба, высокого, глубокого и вместе с тем близкого - до облачка, пробежавшего над ними, казалось, можно было дотянуться рукой.
- А ты видела когда-нибудь йети? - спросил вдруг Варо.
- Нет, но я видела его следы. Мне Джоджо показывал прошлой зимой. Йети приходил к крепости, Джоджо носил ему еду. Но йети боится людей, и он никогда не подходил к еде, если рядом кто-то был.
- Меня он не боится, - заявил Варо, - ни меня, ни отца. Сейчас его здесь нет, он летом уходит в снега, туда, - Варо протянул руку в сторону заснеженных вершин Граничных гор. - А осенью возвращается. Он часто к нам приходит, придет - и сидит в сторонке, смотрит на огонь. Его огонь притягивает, хоть он его боится. Людей он не боится, нет, он боится огня, - Варо опять засмеялся, показывая белые зубы. - Мы его кормим иногда, когда у самих есть, что есть.
- Моя мать говорила, что йети не ест мяса, - сказала Аник.
- Ест, но не любит, - ответил Варо. - Он просто привык к сырому мясу, жареное ему не нравится. А вот хлеб он очень любит. Я с ним разговариваю, он понимает. Я ему говорю: "Не бойся Варо, Варо не обидит", - и он не трусит, подходит ближе. Иногда он приходит со своей женой, но жена у него трусливая, даже показаться на глаза боится, а он ее уговаривает.
- Ты понимаешь его язык? - с восторженным ужасом спросила Аник
- Нет, - сказал, поразмыслив, Варо. - Просто он ворчит так, как ворчат собаки, когда хотят сказать, что все спокойно, и волков нет. Собак-то я хорошо понимаю…
В общем, Варо показался Аник одним из самых замечательных людей на свете - дружит с йети, понимает собак, и ничего не боится, даже волков. Наутро, когда князь Варгиз отправлялся дальше, Аник чуть не заплакала, так ей понравилось в коше, и так не хотелось расставаться с новым другом.
- Ты приедешь к нам в крепость? - спросила она у Варо, прощаясь.
- Когда-нибудь приеду, - ответил Варо, - когда отец отпустит. А это тебе, дочь князя, - он сунул Аник в руку веточку с невзрачным желтым цветком и убежал. Потом Джоджо рассказал Аник, что такие цветы растут очень высоко, на камнях среди снегов, и добраться до них трудно, легко можно сломать шею. Аник прикрепила веточку к платку на голове, и очень горевала, когда цветок упал, и конь растоптал его.
7.
К жатве князь вернулся в крепость. После всего виденного Аник показались невысокими окрестные горы, и узким и неглубоким - ущелье. Но постепенно поездка забылась, смутно помнились долины и перевалы, и ослепительно сияющие под солнцем снега Граничных гор.
Аник вернулась к прерванным отлучкой занятиям с отцом Константином. Старый священник хвалил ее - у Аник была хорошая память, и она быстро научилась читать и писать. Тамил наука давалась куда хуже - за все годы обучения старшая дочь князя едва успела освоить азбуку и с трудом считала до сотни.
- Если так пойдет дальше, - говорил отец Константин, радуясь успехам Аник, - скоро не я буду учить тебя, а ты меня, дочь князя!
Книг было немного. Большой книжный ларь, стоявший в комнате для занятий, был наполнен едва ли наполовину: Священное писание, переписанное рукой княгини, когда она была еще невестой князя Варгиза, "История горской страны", составленная по летописям монастыря в Твердыне тамошними монахами, "Размик и Ануширван", старинная повесть о любви, несколько житий святых. Аник читала Евангелие и историю, жития святых и повесть отец Константин отложил пока со словами: - Это ты прочтешь, когда придет твое время.
В истории многое было непонятно Аник, а непонятное - скучно, когда оно не возбуждает любопытства. Аник заучивала наизусть длинные списки правивших горской страной царей, начиная от Автана и заканчивая Давидом-предателем. Когда список царей был вызубрен, настало время для изучения их деяний - кто какую крепость построил, кто с кем воевал. Попутно отец Константин заставлял Аник учить собственную родословную, восходившую к тем же легендарным временам, что и родословная царей. Но царский род пресекся лет триста тому, а князь Красной крепости был прямым потомком того самого Варгиза, который получил землю от царя Автана в вечное владение для себя и своего рода.
Преподавал отец Константин и географию. Комната, в которой проходили занятия, была украшена вышивками с изображениями родословной князей Красной крепости, алфавита и карты горской страны; на ней были красным вышиты крепости и их названия, синим - селения айков, черным - поселки шаваб, коричневым - горы и голубым - реки. В ящичке с песком, который служил для Аник тетрадкой, отец Константин рисовал большую карту всех известных ему земель - Межгорье, Бахристан, Загорье; за Загорьем лежала страна башен и волшебников - Халкедон.
- А дальше? - спрашивала Аник.
- Дальше - море, - отвечал отец Константин, - а за морем, говорят, иная земля, но там никто и никогда не был.
- А откуда тогда люди знают о другой земле?
- Вах, дочь князя, когда-то давным-давно, может, кто-то и был. Забыли. Говорят, там живут люди, много людей, и их города прекрасны, прекраснее даже Балкиса или Лациума, по сравнению с которыми Дан кажется деревушкой. Но переплыть море невозможно - как построить такую лодку, кто сможет грести так долго? Ведь у моря не видно берегов, вода кругом, день плывешь, ночь плывешь, а кругом только вода, и так глубоко, что до дна не достанешь даже шестом. Человек не рыба, человек не может плавать в воде, человек должен ходить по земле, оттого у него ноги, а не плавники. Поэтому никто не переплывет море.
Как Аник не старалась, она не могла представить себе море. Виденные ею реки - быстрые холодные речки горной страны - были мелки и узки; разливаясь летом, когда таяли снега на вершинах гор, они могли залить все дно ущелья, но так, чтобы не видно было берегов - нет, в такое Аник трудно верилось.
- А ты видел море?
- Нет, конечно, - отвечал отец Константин, - я никогда не бывал дальше Твердыни. О море мне рассказывал мой наставник, отец Киракос, а ему - его наставник. Сто лет назад или даже больше два монаха ходили туда, за Закатные горы, и дошли до Халкедона, и один из них умер по дороге, а второй вернулся и рассказал об увиденном, его рассказ записали, и составили книгу, но у нас этой книги нет.
- Ва, как интересно! - глаза Аник сделались круглыми. - Я хочу ее прочитать.
- Кто знает, может, и прочитаешь. Жизнь длинна, Аник, дочь Варгиза, может быть тебе суждено попасть в Твердыню, там, у князя Гориса, есть все написанные в горской стране книги. С любой книги делают копию сразу же после ее написания, и посылают эту копию в дом царя.
- А князь Горис живет в доме царя?
- Да, Аник, ведь он же у нас все равно, что царь, он - верховный князь, и выше него стоит только король Марк. Уже почти триста лет, со времен Давида-предателя у нас нет царя, может быть, когда-нибудь и будет…