Гриффит опрометчиво фыркнул от смеха. Дей шагнул к нему. Алун даже подумал, что брат сейчас ударит их кузена. Этот гнев - вот чем этот раз отличался от прошлых, когда Дей увлекался девушкой. Гнев и страх.
- Неважно, - быстро произнес Алун. - Послушай, если не можешь спать, то в зале наверняка играют в кости. Только не бери с собой все деньги и не пей слишком много.
- Почему ты мне указываешь, что я должен делать?
- Чтобы мы могли немного отдохнуть, - мягко ответил Алун. - Ступай с богом. Выиграй что-нибудь.
Дей поколебался, напряженный силуэт в другом конце комнаты. Затем, бросив еще одно проклятие, он рывком распахнул дверь и вышел.
- Подожди, - тихо сказал Алун Гриффиту. Они ждали, лежа рядом на кровати.
Дверь снова распахнулась.
Дей вернулся в комнату, прошел к своему мешку, схватил кошелек и снова вышел.
- Теперь, - сказал Алун, - можешь назвать его идиотом.
- Он идиот, - произнес Гриффит с чувством и повернулся на бок.
Алан повернулся на другой бок, с твердым намерением уснуть. Но ему это не удалось. Стук в дверь и женский голос из коридора послышались всего через несколько секунд.
По выражению лица Хельды и по быстрым взглядам, которые она бросала на Рианнон, было очевидно, что она встревожена. Их юная кузина бросилась на постель, как только они вчетвером вернулись из зала в ее комнату. Она лежала там, все еще в зеленом платье с поясом, освещенная расточительно большим количеством свечей. Теперь, когда Мередд навсегда переехала к дочерям Джада, Рианнон потребовала соседнюю комнату для других трех женщин. Она выглядела, сказать по правде, действительно больной: ее лихорадило, глаза ярко блестели.
Не обменявшись ни словом, три женщины решили ее развеселить и поэтому не возразили в ответ на ее тут же высказанное требование зажечь огни, как и на следующее пожелание.
Рания обладала самым чистым голосом, в церкви и в пиршественном зале, а Эйрин - самой хорошей памятью. Они вместе вышли в другую комнату, пошептались, а потом вернулись через соединяющую комнаты дверь. Эйрин улыбалась, Рания прикусила губу, как делала всегда перед тем, как петь.
- У меня не слишком хорошо получится, - сказала она. - Мы ведь всего один раз ее слышали.
- Знаю, - ответила Рианнон непривычно мягко, ее голос противоречил ее взгляду. - Но попытайся.
У них не было здесь арфы. Рания пела без аккомпанемента. Правда, пела она хорошо, женский голос в тихой (слишком ярко освещенной) комнате поздней ночью придавал песне другое звучание по сравнению с той же песней, исполненной в зале на закате солнца, когда ее пел для них младший сын Оуина ап Глинна:
Залы Арберта нынешней ночью темны,
В небесах ни одной мы не видим луны,
Я спою вам и после умолкну.Ночь - неведомый знак,
Ночь - с мечом тайный враг,
Звери бродят и в поле, и в чаще.Светят звезды над волком, и над совой,
И над прочей всякою тварью живой.
Только спят в безопасности людиЗалы Арберта нынешней ночью темны,
В небесах ни одной мы не видим луны,
Я спою вам и после умолкнуЗвезда - долгожданной надежды полна,
Ночью сон пробуждает желанья от сна,
Ночь - ловушка для тайных желаний.Звезды видят счастливых влюбленных в ночи,
Эхо вздохов во тьме до рассвета звучит,
Ведь не все этой ночью уснули.Вот загадка таинственных темных часов,
Что с людьми пребывала с начала веков,
И поэтому можем сказать мы:Это необходимо, как ночи уход,
Это необходимо, как ночь, что грядет,
В этом богом клянусь всемогущим.Залы Арберта нынешней ночью темны,
В небесах ни одной мы не видим луны,
Я вам спел и теперь умолкаю
Рания застенчиво опустила глаза, закончив петь. Сияющая Эйрин захлопала в ладоши. Хельда, самая старшая из трех, сидела молча, с отрешенным выражением лица. Рианнон через секунду сказала:
- Богом клянусь всемогущим.
Было неясно, повторяет ли она слова песни, или говорит от души… или правда и то и другое. Они смотрели на нее.
- Что со мной происходит? - спросила Рианнон тоненьким голоском.
Две другие девушки повернулись к Хельде, которая уже была замужем и овдовела. Она мягко ответила:
- Тебе нужен мужчина, и это желание тебя сжигает. Это пройдет, дорогая. Правда, это проходит.
- Ты так думаешь? - спросила Рианнон.
И никто из них не мог сравнить этот голос с тем, который обычно отдавал распоряжения им всем - им троим, ее сестрам, всем молодым женщинам в доме и родственникам, - как ее отец отдавал приказы своим воинам.
Это могло быть забавным, это должно было быть забавным, но перемена слишком глубоко ранила, и девушка казалась совсем больной.
- Я принесу тебе вина. - Эйрин встала. Рианнон покачала головой. Ее зеленая шапочка соскользнула.
- Мне не нужно вина.
- Нет, нужно, - возразила Хельда. - Иди, Эйрин.
- Нет, - снова сказала девушка на кровати. - Это не то, что мне нужно.
- Ты не можешь получить то, что тебе нужно, - с насмешкой в голосе сказала Хельда, подходя к кровати. - Эйрин, у меня есть лучшая идея. Иди на кухню, и пускай они приготовят отвар, тот, который мы пьем, когда не можем уснуть. Мы все его выпьем. - Она улыбнулась трем другим женщинам, на десять лет моложе ее. - Слишком много мужчин ночует сегодня в доме.
- Уже слишком поздно? Мы не могли бы позвать его сюда?
- Кого? Певца? - Хельда вздернула брови. Рианнон кивнула, умоляюще глядя на нее. Это было поразительно. Она умоляла, а не приказывала.
Хельда обдумала это. Ей самой ничуть не хотелось спать.
- Не одного, - наконец ответила она. - Вместе с его братом и другим кадирцем.
- Но мне не нужны двое других, - возразила Рианнон, на мгновение становясь самой собой.
- Ты не можешь получить то, что тебе нужно, - снова повторила Хельда.
Рания взяла свечу и пошла за отваром; Эйрин, как более смелую, отправили за тремя мужчинами. Рианнон села на кровати, приложила тыльную сторону ладоней к щекам, потом встала, подошла к окну и открыла его - вопреки всем разумным советам, - чтобы ветерок охладил ее хотя бы чуть-чуть.
- Я нормально выгляжу? - спросила она.
- Это не имеет значения, - ответила Хельда возмутительно спокойно.
- У меня кружится голова.
- Я знаю.
- Я никогда так себя не чувствовала.
- Знаю, - сказала Хельда. - Это пройдет.
- Они скоро придут?
Алун поспешно оделся и пошел искать Дея в пиршественный зал, оставив Гриффита в коридоре вместе с девушкой и свечой. Оба они ничуть не возражали. Они могли бы пойти в женские комнаты за углом и подождать там, но они, казалось, не собирались этого делать.
Он нес арфу в кожаном чехле. Женщина особенно подчеркнула, что дочь Брина ап Хиула хочет видеть певца. Девушка с каштановыми волосами, которая сказала ему это у двери до того, как Гриффит вылез из постели, улыбалась, глаза ее отражали пламя свечи, которую она держала в руке.
Поэтому Алун пошел искать Дея. Нашел его за игрой в кости у стола вместе с двумя их товарищами и тремя людьми an Хиула. Он почувствовал облегчение, увидев, что перед Деем уже лежит кучка монет. Его старший брат хорошо играл в кости, решительно делал ставки и считал и умел быстрым движением кисти бросить кости - любые кости - так, чтобы они падали на короткую сторону чаще, чем можно было ожидать. Если он выигрывает, как обычно, это означает, что он все-таки не слишком выбит из колеи.
Возможно. Один из игроков заметил Алуна в дверях и толкнул Дея. Брат поднял глаза, и Алун поманил его к себе. Дей поколебался, потом увидел арфу. Он встал и пошел через комнату. В ней было темно, только на столах горело две лампы, где мужчины не спали и играли. Большинство тех, кто ночевал тут же, уже спали на лежанках вдоль стен, между ними устроились собаки.
- В чем дело? - спросил Дей. Его голос звучал резко.
Алун старался говорить весело.
- Жаль тебе мешать выигрывать деньги у арбертян, но нас пригласили к леди Рианнон.
- Что?
- Я бы не стал такое выдумывать.
Дей замер. Алун видел это даже в полутьме.
- Нас? Нас всех?
- Всех троих. - Он поколебался. И сказал правду - лучше здесь, чем там: - Она, э, просила взять арфу, как я понял.
- Кто это сказал?
- Девушка, которая за нами пришла.
Короткое молчание. Кто-то громко рассмеялся за столом игроков. Кто-то выругался, один из спящих у стены.
- О, Джад. О, святой Джад. Алун, зачем ты спел эту песню? - спросил Дей почти шепотом.
- Что? - Алун был искренне огорошен.
- Если бы ты не… - Дей закрыл глаза. - Я полагаю, ты не мог ответить, что хочешь спать и тебе не хочется вставать с постели?
Алун прочистил горло.
- Мог. - Этот ответ дался ему с трудом. Дей покачал головой. Снова открыл глаза.
- Нет, ты уже встал с постели, держишь в руках арфу. Та девушка тебя видела. - Тут он еле слышно выругался. Ругательство больше напоминало молитву, чем проклятие, и было адресовано не Алуну, а вообще никому.
Дей поднял обе руки и положил кулаки на плечи Алуна, как иногда делал. Поднял их и опустил, нечто среднее между ударом и объятием. Подержал их там мгновение, затем убрал руки.
- Ты иди, - сказал он. - Я думаю, что не справлюсь с этим. Выйду на воздух.
- Дей?
- Иди, - повторил его брат, почти теряя самообладание. И отвернулся.
Алун смотрел, как он пересек комнату, отодвинул засов тяжелой наружной двери дома Брина ап Хуила, открыл створку и вышел один в ночь.