- А ты на чем сюда приплыл, купец иноземный? - в свою очередь удивился кузнец.
- У-у-у… на чем я сюда приплыл, лучше тебе не знать, - закручинился царский сплетник, - До сих пор подозреваю, что в ходе очередного журналистского расследования деятельности какого-нибудь наркобарона тему слишком хорошо вкурил. Однако не надо о грустном. Ты лучше не отвлекайся. Рассказывай, что дальше было.
- Чего там рассказывать. Местный я, коренной. Кузнец потомственный. Мои предки испокон веков здесь жили, когда и града-то не было. Так, деревушка махонькая стояла. Мой прапрадед каменщикам первую стену сооружать помогал. Вот землица-то и оказалась в Верхнем граде. Кузня, дом, банька. А я тут еще и столярную мастерскую построил, - кивнул Ванька Левша на здание, которое Виталий сначала принял за сарай. - Люблю это дело. С детства деревянные ножи, мечи, сабельки из дощечек вырезал, а потом в кузне такие же выковывал. Во всем Великореченске лучше меня никто мечи да ножи с рукоятями узорными еще не ковал. Вот Никола-купец и попросил меня нож ему богатый изготовить. Каменьями самоцветными ножны украсить. Две гривны на материал не пожалел, обещался, ежели нож хороший справлю, рублем серебряным потом отблагодарить. Ну выковал я ему нож булатный, ножны узорные лалами да яхонтами отделал. При нем во-о-от такие гвозди, - развел руки кузнец, - ножом, как капусту, порубал. Ни одной зазубринки на лезвии не осталось. Им наковальню строгать можно!
- И как, одарил тебя рублем купец?
- Одарил. При свидетелях, да при этом приговаривал, что цельных три золотых червонца мне на материал выделил. Хотел я его было пристыдить, да не стал. Думал, так просто, перед людьми бахвалится, богатством кичится. А через неделю приходит Никола со своими людьми и обломки ножа мне под нос сует. Ты что ж, говорит, такой-сякой, мне за такие деньги простую железку подсунул? Обида меня взяла. Я ж сразу по разводьям увидел, что какой-то хитрец его в горне специально перекалил и в воду потом сунул. Моей ковки ножи так просто не ломаются. А купец все разоряется: возвращай, говорит, обратно мои деньги в размере трех золотых, да еще и рупь серебром, что я тебе пожаловал. А ежели, говорит, нечем возвращать, подворье свое мне отдавай! Сроку тебе десять ден. А откуда у меня такие деньги? Я ж его гривны все на материал пустил. Заработать?
- Так он меня так ославил, что все заказчики от меня, как от чумного, шарахаются…
- Ванька Левша безнадежно махнул рукой.
- Ясно. Стандартный рейдерский захват.
- Чего? - не понял кузнец.
- Ничего. Это выходит, купчишка за три жалких золотых все твое хозяйство вместе с землей оттяпать хочет?
- Ну да. Хозяйство мое ему, правда, ни к чему. Ему землица нужна. Он все из купцов третьей гильдии в купцы первой гильдии метит. Вот для своих дел мою землицу и присмотрел.
- И ради этого братков своих на тебя засылает, - задумчиво пробормотал Виталик, о чем-то усиленно думая.
- Я-то чё… мне родню жалко. Эти, - кивнул на тела бандитов кузнец, - в случае чего, никого не пощадят. Я ить потому с горя-то на последние денежки в запой и ушел. Ты уж извини меня, купец, что тебя тогда задел ненароком.
- Проехали. Я не злопамятный. Отомщу, забуду и снова отомщу. Одного не пойму. Почему от тебя все клиенты шарахаются? Неужто из-за одного этого ножа?
- Не, - мотнул огненной шевелюрой Левша, - они Николы боятся. Слухи о нем нехорошие ходят. Поговаривают, с татями ночными дружбу водит. Потому с ним никто связываться и не хочет.
- Поговаривают, - усмехнулся Виталий, глядя на начинающих слабо трепыхаться бандитов, - Ну-с, суду все ясно. Так ты у нас, выходит, и по кузнечному делу мастер, и по столярному?
- Сызмальства к этим ремеслам приучен. Но больше я по дереву резать люблю. Фигурки там всякие, цветочки, - мечтательно вздохнул кузнец.
- То, что надо. Читать-писать умеешь?
- А как же? Еще батюшка нашего царя Гордона всех грамоте велел обучать, чтоб слово Божие сами читать могли. У нас только старики грамоту не разумеют. Да и то не все.
- Замечательно. Значит, по Библии грамоту изучал. Наверняка наизусть первую страницу помнишь.
- Помню.
- А сможешь эту самую страницу на доске деревянной вырезать в зеркальном варианте?
- В каком? - опешил Иван.
- В зеркальном. Ну чтоб буковки в тексте наоборот смотрелись.
- А ты, купец, не из арабов? Только они задом наперед бумагу марают.
- Успокойся. Русский я. Но буковки мне именно такие, как ты сказал, и нужны. Наши, русские буковки. Короче: нормальный текст к зеркалу подносишь и то, что в отражении увидишь, вырезаешь. Сможешь такую дощечку вырезать?
- Да я и две смогу.
- Вот на такой дощечке! - азартно развел руками юноша, показывая желательные габариты. Они у него получились размером в развернутый газетный лист.
- На такую дощечку и четыре страницы лягут, - почесал затылок Иван, - Но ты, боярин, не боись - смогу! Заглавные буковки узорчатыми делать, чтоб красивше было, али как?
- Хотелось бы.
- Сделаю!
- И сколько тебе надо, чтобы такую дощечку вырезать?
- К вечеру управлюсь.
- Я не о времени, хотя оно тоже роль играет. Сколько денежек за такую работу попросишь?
Ванька Левша замялся.
- Алтын… - кузнец робко посмотрел на царского сплетника, - …это для тебя, купец, не очень дорого?
- Будет тебе алтын, - решительно сказал юноша, мысленно помянув царя-батюшку недобрым словом. Сделаешь тут при таких ценах газету! Он не знал точно, почем здесь в золотых алтын, но почему-то был уверен, что это очень и очень много. Однако хороший мастер для его дел был нужен позарез, и он не стал торговаться.
- Так, Ваня. С этого дня я тебя на работу к себе беру, - громко сказал он, заметив, что глава разбойников уже пришел в себя и напряженно прислушивается к их разговору.
Остальные разбойники тоже уже шевелились, и кое-кто даже пытался встать на ноги. - И если на тебя кто-нибудь еще наедет, скажешь, что работаешь на государственного человека, царского сплетника. А если с тобой или с твоей семьей что-нибудь нехорошее случится, царский сплетник потолкует по душам с царем Гордоном, тот поднимет всю свою стражу, они разыщут татей и всех, вместе с купцом Николой, посадят на кол.
- На кол - это больно, - поморщился Левша. - Сам не пробовал, но мне рассказывали.
- Неужто кто-то с кола сумел уйти? - рассмеялся Виталий.
- Были такие умельцы.
- Ну кол - это лучшее, что им грозит.
- А что может быть хуже? - удивился кузнец.
- Хуже, если я займусь ими лично. Знал бы ты, как я не люблю извращенцев, издевающихся над маленькими девочками. Ой что я с ними делаю-у-у… Да они о колах в задницах после этого мечтать будут!
Его вдохновленная речь принесла свои плоды. Объятые ужасом бандиты, подвывая, начали уползать прочь с подворья, спеша свалить куда подальше от этого ненормального купца, оказавшегося государственным человеком, хотя что это за должность такая - царский сплетник, - никто из них не знал. А от этого было еще страшнее.
- Ну барин! Раз ты со мной так, то и я к тебе со всей душой! - Чувствовалось, что была бы шапка на солнечной голове Ваньки Левши, он бы шлепнул ее об землю. - Жди меня завтра поутру, барин! Все для тебя даром сделаю!
- А вот даром не надо! - строго сказал государственный человек, - Каждый труд должен быть достойно оплачен. Вот тебе задаток.
Юноша выудил из кошеля золотой и кинул его Ваньке. Кузнец поймал монету, освидетельствовал на ней чеканный лик царя Гордона и рухнул в обморок.
- Эй, ты чего? - заволновался Виталий и начал приводить его в чувства проверенным методом пощечин, - Надо же, никак припадочного нанять умудрился.
- Барин, - открыл глаза кузнец, - я тебе этих досок столько наделаю!
- Пока одной достаточно. Главное: сделай качественно, по уму.
- Сделаю, - жарко выдохнул Иван, - Куды ее потом принесть?
- Принесть, отнесть, - усмехнулся Виталик. - Эх ты, грамотей. К терему Янки Вдовицы принесешь. Царь-батюшка меня к ней на постой определил.
- Ой, барин! - вскочил на ноги кузнец. - Не надо бы тебе там на постое быть! Она, конешно, лекарка знатная, всем по-соседски забесплатно с хворями помогает, только слухи о ней нехорошие ходят.
- Какие слухи?
- Говорят, она не только честной народ, но и татей ночных лечит. Вот придут к ней такие ночью, а ты там. Ограбить али убить могут!
- Ну с татями я как-нибудь разберусь, - отмахнулся Виталий, - И ограбить меня не так-то просто. Не то что тебя.
- Да ежели б они меня этой веревкой с камнями не опутали, - начал оправдываться кузнец, - я бы им задал!
- Ну да. Я бы ему дал, если б он меня догнал.
- А ты не смейся, барин, - насупился кузнец, - Я ж в драке из первых. Меня ж не за просто так прозвали Ванька Левша.
- А за что?
- За то, что я только с правой бью. А ежели я с левой быку-трехлетке меж рогов дам, он уже не встанет.
- Спасибо, Ваня, что ты меня в прошлый раз обычным дрыном саданул, а не рукой.
- Так я ж при понятиях. Я с левой убить могу. А дрыном это я так, считай, приласкал.
- Неплохо приласкал. Меня потом неделю Янка выхаживала. Хорошо, что не с левой.
- Это да. Ежели с левой, Янка бы тебя не выходила.
- Гав! - До боли знакомый хвостик мелькнул в створе ворот подворья кузнеца, и царский сплетник сразу заторопился домой.
За время болезни он уже успел сдружиться с буйной компанией, живущей у Янки Вдовицы, терем которой все чаще мысленно называл своим домом…