Сенная дверь открылась, и на пороге появилась маленькая серая собачка.
- Гав! - приветливо тявкнула она, приглашая царского сплетника в дом.
- Мяу, - Из сеней вышла маленькая черная киска, потерлась об ногу Виталия, запрыгнула на лавку и пристроилась на ней поудобнее, явно намереваясь после Виталий отдохнуть и погреть свое пузо на солнышке.
- Ну вы и артисты, - хмыкнул царский сплетник.
Васька поднял голову и уставился на юношу колдовскими зелеными глазами…
Глава 4
Куда только не заносила юношу журналистская судьба, а вот на официальном приеме в палатах царских белокаменных ему бывать еще не приходилось. Сотник Федот лично доставил бывшего узника в просторный зал и указал на специально отведенное для Виталий место неподалеку от двух стоящих вплотную друг к другу резных тронов, предназначенных, как понял юноша, для царя-батюшки и его прекрасной половины. Около дверей в почетном карауле застыли усатые стрельцы, крепко сжимая в руках алебарды. Вдоль стен тронного зала располагались широкие лавки. Мимо них в ожидании царя расхаживали бояре. Они шушукались меж собой, сбиваясь в кучи, настороженно поглядывая при этом на молодого человека в явно иноземном костюме и, наверное, гадая: за каким чертом царь-батюшка пригласил на заседание боярской думы басурманина.
Виталий навострил уши и, так как слух у него был прекрасный, начал различать, о чем шушукаются бояре. Не все обсуждали его скромную персону. Кто-то травил банальные анекдоты, кто-то жаловался на боль в пояснице, ругая почем зря иноземных лекарей, ни хрена не понимающих в русских болезнях, а кое-кто втихаря уже прикладывался к фляжке с медовухой, явно поправляя подпорченное с вечера здоровье. Беседа группы бояр в самом конце тронного зала заслуживала отдельного внимания.
- Кто таков? Ты знаешь?
- Нет. Купец, видать, иноземный.
- Сейчас придет державный, сокол наш ясный… чтоб ему! Сам все объяснит.
- Докатилась Расея! Басурмане поганые уже в боярскую думу без зазрения совести лезуть…
- А вы слыхали? Прошка - писец пропал. Пошел с царем-батюшкой шпиёна иноземного допрашивать и сгинул.
- Ну пропал и пропал. Нам-то что? Ты не вздумай державного об ём спрашивать. У царя-батюшки, я слышал, с утра настроение и так не ахти. Достанется нам на орехи.
- Сейчас опять чаво-нибудь требовать будет.
- Может, случилось чего?
- Да кто ж его знает?
- А я думаю, просто вожжа под мантию попала. Чай, не впервой. Не с той ноги встал. Не в духе, и все!
- Как бы как в прошлый раз не получилось, - Тучный боярин потрогал шатающийся зуб.
- Да, рассерчал он надысь крепко. Три посоха об нас обломал, а потом скипетром охаживать начал. Потом его пришлось кузнецам в перековку отдавать. Дугой согнулся.
- Ас чего все тогда началось? Я ить первый от него посохом словил, в дальнейших дебатах не участвовал. Ничего не помню. Так чего было-то?
- Неужто забыл, Буйский? Мы ж ему, родимому, в пятистах золотых на какую-то пищаль иноземную отказали.
- Что за пищаль?
- Аглицкая, мудреная. Винто… винторе… короче, бают, что в ей ядро с винтом. Мы ему: царь-батюшка, на фига нам ядро с винтом за такую цену? Ну тут он и осерчал.
- Да-а-а… грозен наш царь. А ну как и сейчас за старое возьмется?
- Да-а-а… в сердцах запросто зашибить может. Пора посохи прятать.
- Пора.
- Пора.
Шушукающаяся группа бояр взялась заталкивать под лавки свои посохи. Глядя на них, начали прятать посохи и остальные члены боярской думы. Тут с грохотом распахнулись двери, открытые явно ударом ноги. Стрельцы, уже привыкшие к эффектному появлению царя-батюшки, своими телами смягчили удар створок дверей о стену и даже умудрились при этом остаться в живых. В тронный зал вошел мрачный как туча царь Гордон. Рядом с ним семенила царица, поглаживая державного по руке, явно пытаясь утихомирить чем-то жутко разгневанного мужа.
- Владыка всея Руси царь Гордон и его супруга царица Василиса Прекрасная! - запоздало крикнул глашатай.
Бояре торопливо распределились вдоль лавок и начали земно кланяться. Поднялся со своего стула и Виталий. Он отвесил царской чете приветственный полупоклон, решив, что этого с них достаточно. Ползать на коленях и биться лбом об пол царский сплетник не собирался.
Царь, в лучших традициях придворного этикета, помог царице усесться на трон, плюхнулся с ней рядом на свое кресло, обвел тяжелым взглядом затрепетавшую боярскую думу и сердитым жестом скипетра предложил им сесть. Лавки жалобно заскрипели под тяжестью боярских тел. В тронном зале воцарилась напряженная тишина.
- Ну бояре мои верные, - нарушил тишину Гордон, - что в царстве-государстве моем хорошего творится, что плохого? Буйский, ты у нас глава боярской думы. С тебя и начнем. Докладывай.
С лавки поднялся тучный господин в высокой боярской шапке.
- Слава богу, - истово перекрестился он, - все хорошо в твоем царстве-государстве, царь-батюшка. Мудро ты правишь нами, - Буйский невольно потрогал свой шатающийся зуб, - справедливо, по совести.
- Садись. А ты, Кобылин, что скажешь?
- Я полностью согласен с Буйским, - поднялся славки верзила с лошадиным лицом, - Мудро правишь, царь-батюшка. Очень мудро!
- Значит, довольны своим царем? - зловеще спросил Гордон.
- Очень довольны, благодетель ты наш! - загомонили бояре.
- Уж так довольны!
- Дальше некуда!
- А вот я вами недоволен. Боярин Засечин!
С лавки торопливо поднялся вызванный на ковер боярин.
- Скажи-ка мне, воевода, по что твои стрельцы иноземного купца обидели? До полусмерти избили, увечья нанесли, товар его подпортили? Неделю потом лучшие лекари иноземные того купца отхаживали! А знаете, сколько они за лечение дерут? Они ж мне счет такой выставили, что казна затрещала! Ну что скажешь? Не слышу ответа!
- Дык… мы это… - забормотал боярин.
- А он ведь не с простым товаром прибыл. Духами иноземными торговал. Вот ты, рожа твоя бородатая, знаешь, сколь ныне франкские духи стоют?
- Дык… я ж больше по разбойным делам…
- А ты, Буйский, знаешь? - повернулся к главе боярской думы царь.
- Приходилось покупать для своей младшенькой, - тяжко вздохнул Буйский, - Ох, цены басурмане ломят! Малюсенький флакончик… Во-о-от такой малюсенький флакончик, - показал он пальцами, - там даже пить нечего. Гадость несусветная, сам пробовал. Десять золотых! Грабеж среди бела дня!
Царь отмахнулся от Буйского и опять повернулся к боярину Засечину:
- Вот видишь, воевода, какой ценный товар твои стрельцы загубили. А у него этих флакончиков штук сто было! Вы представляете, на какие деньги государство подставили? А ведь там, у купца, еще всякие иноземные хитрости технические были. Все вдребезги! А это вообще сумасшедшие деньги.
"Во дает! - восхитился Виталий. - Врет и не краснеет!" Он точно помнил, что в его сумке флаконов было не больше десяти, остальное пробники и прочая дребедень. И аппаратура его, кажется, осталась цела, не пострадала.
А царь-батюшка тем временем продолжал разоряться, нагнетая обстановку:
- И ведь что удумали, злыдни! На купца иноземного все свалить решили. Дескать, он сам первый на них напал. А мне теперь от главы купеческой гильдии проходу нет! Вот он где у меня сидит! - похлопал себя по могучей шее Гордон, - Достал посол немецкий - хоть в петлю лезь! Вы что ж меня перед державами иноземными позорите? - обвел грозным взглядом боярскую думу царь.
- Да гнать этих иноземцев с Руси надобно! - завопил Буйский, - В три шеи гнать, царь-батюшка!
Боярская дума одобрительно загудела.
- Я вам дам "гнать"! Вы что, до скончания веков в грязище да дерьмище жить собираетесь? Вам политика царя-батюшки не нравится? На кол захотели? А ну кто несогласный с политикой царя-батюшки, встать!
Воевода и Буйский, единственные из бояр, кто были в данный момент на ногах, торопливо плюхнулись обратно на лавки. На всякий случай присели на корточки и стрельцы. В тронном зале наступила напряженная тишина.
- Ну и что делать будем, господа бояре? - грозно спросил царь.
- Боярина Засечина на плаху! - тут же внес предложение какой-то боярин.
- Правильно! Это его стрельцы непотребство учинили!
- Верно! Воеводу на плаху и Буйского туда же, а меня на его место!
- А почему тебя? Наш род Кобылиных древнее!
- А наш Жеребцовых сильнее!
Бояре сорвались со своих мест и вцепились друг другу в бороды, деля шкуру не убитого медведя. Виталий покосился на царя и увидел, что он устроился на троне поудобнее и с удовольствием начал наблюдать за баталией, где борьба за вакантное место разгоралась нешуточная. В ход пошли кулаки. Каждый давно уже спал и видел себя на месте главы боярской думы. Василиса Прекрасная осторожно тронула супруга за руку и укоризненно покачала головой, намекая, что пора этот бардак прекращать. Царь с сожалением посмотрел, как огромная куча-мала катается по тронному залу.
- Цыц! - рявкнул он. - Как посмели при особах царских такое непотребство учинить? А ну по местам, не то прикажу всех на кол посадить, а земли с боярскими подворьями в казну отписать!
Куча-мала тут же распалась. Потрепанные, расцарапанные бояре спешили рассесться по своим местам.
- Значит, так, - властно сказал царь, - за обиды, нанесенные купцу иноземному, кстати, вот он, здесь сидит, - кивнул Гордон на Виталия, - и его загубленный товар постановляю выплатить ему отступные! Иначе всех либо к Малюте, либо сразу на кол али на плаху!