Она опустила глаза. Артур чувствовал, что опять наступило особенное мгновение. Казалось, даже воздух вокруг них застыл в ожидании. Артур взмолился, чтобы воздух куда-нибудь убрался и занялся своими делами.
- Когда я была маленькая… - заговорила Фенчерч. - Истории вроде этой всегда так начинаются: "Когда я была маленькая…" Ну ладно. Это вступление - такой традиционный штамп. Когда девушка вдруг говорит: "Когда я была маленькая…" - это значит, что сейчас она начнет изливать душу. Сейчас будет это вступление. Когда я была маленькая, в изножье моей кровати висела картинка… Ну как тебе моя история?
- Мне она нравится. Я думаю, она развивается в правильном направлении. Ты сразу же ввернула мотив спальни. Можно подробнее поговорить о картинке.
- Считается, что дети любят такие картинки, - сказала Фенчерч, - но это только так считается. Знаешь, такие, где трогательные зверюшки делают что-то очень трогательное.
- Да. Меня тоже от них тошнило. Кролики в жилетиках.
- Точно. Эти кролики сидели на плоту в компании крыс и сов. Кажется, там еще был северный олень.
- На плоту.
- И еще на плоту сидел мальчик.
- С кроликами в жилетиках, совами и северным оленем.
- Именно так. Мальчик, похожий на веселого оборванного цыганенка.
- Фу ты!
- Признаться честно, эта картинка разрывала мне сердце. Перед плотом плыла выдра, и по ночам я глаз не могла сомкнуть, потому что за нее переживала: ведь ей приходилось тянуть плот со всеми этими гадкими животными, которым вообще нечего было делать на плоту, и у выдры был такой тоненький хвостик, и я думала, как ей, должно быть, больно все время тянуть плот. Это-то меня и мучило. Не сильно, так, подспудно, но все время.
И вот однажды, а ты учти, что я год за годом каждый вечер смотрела на эту картинку, я вдруг заметила на плоту парус. Раньше я его никогда не видела. С выдрой было все в порядке, она просто плыла рядом с плотом - за компанию.
Фенчерч пожала плечами.
- Хорошая история? - спросила она.
- Конец слабоват, - ответил Артур, - в таких случаях слушатели кричат: "Ну и что?" Все шло прекрасно, но для положительного отзыва требуется финальная кода.
Фенчерч рассмеялась и села, обхватив колени руками.
- Это было просто озарение: годы почти бессознательных мучений вдруг развеялись как дым. Словно гора с плеч. Словно черно-белый кадр стал цветным. Словно сухую палку вдруг кто-то вздумал полить - и она расцвела. Ну, ракурс вдруг меняется, и тебе словно говорят: "Брось волноваться, мир прекрасен и совершенен. И жить вообще-то очень легко". Ты, может быть, думаешь, я так говорю, потому что я сегодня днем такое пережила, да?
- Ну, я… - произнес Артур. Его хладнокровие внезапно пошло ко дну.
- Да, так оно и есть, - сказала Фенчерч. - Да, именно это я днем и почувствовала. Но понимаешь, я такое ощущала и раньше, даже сильнее. Необычайно сильно. Наверно, я такой человек… - проговорила она, глядя вдаль, - у меня ни с того ни с сего бывают удивительные озарения.
Артур вконец растерялся. У него почти что отнялся язык, и он счел за лучшее пока им даже не пользоваться.
- Это было очень стра-а-анно, - сказала Фенчерч с интонацией какого-нибудь египетского военачальника, который увидел, что в ответ на взмах Моисеева посоха Красное море повело себя несколько необычно. - Очень странно, - повторила она, - потому что еще задолго до этого во мне зрело удивительное чувство, будто я должна дать жизнь чему-то новому. Нет, на самом деле это было не так, скорее, мне казалось, будто я постепенно соединяюсь с чем-то иным, все мое тело, клетка за клеткой. Нет, даже не так - словно бы вся Земля хотела через меня…
- Число "сорок два" тебе ни о чем не говорит? - тихо спросил Артур.
- Что? Нет, ты, собственно, к чему это? - воскликнула Фенчерч.
- Да так, пришло в голову… - пробормотал Артур.
- Артур, я не шучу, для меня это все совершенно реально и очень важно.
- Я лично тоже не шучу, - заявил Артур. - Правда, не поручусь, что этого не делает Вселенная.
- В каком смысле?
- Расскажи мне все, от начала до конца, - попросил Артур. - И не беспокойся, если тебе что кажется странным. Поверь мне, ты говоришь с человеком, который повидал много чего странного, - прибавил он. - Я не про историю с печеньем говорю - отнюдь.
Фенчерч кивнула, видимо, поверив Артуру. Внезапно схватила его за руку.
- Когда пришло это озарение, все казалось таким простым, - сказала она.
- Умопомрачительно простым. Раз, два и готово.
- И в чем твое озарение заключалось? - спокойно спросил Артур.
- Понимаешь, - проговорила она, - теперь я этого не знаю. Оно улетучилось бесследно. Когда я стараюсь вспомнить, у меня в голове мелькают какие-то обрывки, а когда стараюсь очень сильно, то вспоминаю про чашку с чаем и немедленно теряю сознание.
- Это как?
- Ну, как и в твоей истории, самое интересное произошло в кафе, - пояснила Фенчерч. - Я сидела и пила чай. Это было как раз после того, как я много дней ощущала, будто во мне что-то растет, меня с чем-то соединяют. Кажется, я что-то тихо напевала. В здании напротив шел какой-то ремонт, я смотрела поверх чашки в окно и все видела. Мне всегда ужасно нравилось смотреть, как люди работают. И внезапно у меня в голове возникло ОНО. Послание неизвестно откуда. Оно было совсем простое. И всему на свете придавало смысл. Я выпрямилась и подумала: "Ого! Ну, значит, теперь-то все в порядке". Я так удивилась, что чуть не уронила чашку. Нет, кажется, я ее все-таки уронила. Я понятно говорю?
- До чашки все было замечательно.
Фенчерч встряхнула головой, потом еще раз, будто пытаясь навести порядок в мыслях. Собственно, она и впрямь пыталась это сделать.
- Вот и я говорю, - сказала она. - До чашки все замечательно. И тут мне показалось, я совершенно явственно увидела, что весь мир взорвался.
- Что-о?
- Я знаю, это, конечно, глупо, и все говорят, что это была галлюцинация, но если это была галлюцинация, значит, я вижу галлюцинации в стереокино на широком экране, и озвучены они в системе Долби-стерео с шестнадцатью дорожками. И пожалуй, мне надо сдавать свое сознание напрокат людям, которым наскучили триллеры с акулами. Ощущение было такое, словно земля буквально разверзлась у меня под ногами, и… и…
Фенчерч ласково погладила траву, будто прося у нее утешения, и замялась, словно вдруг решила сказать совсем не то, что собиралась.
- И я очнулась. В больнице. И видимо, с тех пор крыша у меня так и шатается - то съедет, то перестанет. Так что я как-то побаиваюсь внезапных удивительных озарений, которые гласят, что все будет хорошо, - сказала она.
И подняла взгляд на Артура.
Артура уже давно перестали тревожить странные несообразности, связанные с его возвращением на родную планету; вернее, он упрятал их в сегмент своего мозга, украшенный пометкой: "Обдумать! Срочно!" "Вот эта планета, - говорил он себе. - Не важно, как так получилось, но вот она, эта планета, и она существует. И я существую вместе с ней". Но сейчас у него все поплыло перед глазами - как в тот вечер, в машине, когда брат Фенчерч рассказал ему дурацкую историю про агента ЦРУ в бассейне. Поплыло французское посольство. Поплыли деревья. Поплыло озеро, что было совершенно естественно и не внушало никаких опасений, поскольку в эту самую минуту на него приводнился серый гусь. Гуси отдыхали, наслаждались жизнью и знать не знали никаких там Великих Ответов, к которым надо найти Великие Вопросы.
- Так или иначе, - улыбаясь широко распахнутыми глазами, сказала Фенчерч неожиданно веселым голосом, - некая моя часть немножко ненормальная, и ты должен определить какая. Пойдем домой.
Артур покачал головой.
- Что случилось? - спросила она.
Артур покачал головой не в знак несогласия с ее предложением (он нашел это предложение просто замечательным, да что там - грандиозным), а по той причине, что в эту минуту пытался отделаться от назойливого предчувствия, что Вселенная с ним шутки шутит - в самый неожиданный миг с диким воем выскакивает на него из-за угла.
- Я просто стараюсь расставить все точки над "i", - сказал Артур. - Ты сказала, что почувствовала, будто Земля на самом деле… взорвалась.
- Да, даже больше чем почувствовала.
- А все говорят, что это галлюцинация? - нерешительно спросил Артур.
- Да, но, Артур, это чушь. Люди думают, что если сказать: "Ну это галлюцинация" - все необъяснимое сразу объяснится и само себя разложит по полочкам. "Галлюцинация" - это просто слово. Оно ничего не объясняет. Не объясняет, почему исчезли дельфины.
- Не объясняет, - сказал Артур. - Не объясняет, - задумчиво сказал он еще раз. - Не объясняет, - еще более задумчиво повторил он. - Что-о? - переспросил он наконец.
- Оно не объясняет, почему исчезли дельфины.
- Не объясняет, - сказал Артур. - Понятно. Каких дельфинов ты имеешь в виду?
- Что значит, каких? Я имею в виду всех дельфинов. Они исчезли.
Она положила руку ему на колено, и он понял, почему чувствует какое-то покалывание в области позвоночника - вовсе не потому, что Фенчерч ласково гладит его по спине. Нет, это были проклятые мурашки, которые часто начинали ползать у него по коже, как только кто-то пытался что-нибудь ему втолковать.
- Дельфины?
- Да.
- Все дельфины исчезли? - спросил Артур.
- Да.
- Дельфины? Ты говоришь, что все дельфины исчезли? Ты именно это имеешь в виду? - повторил Артур, стараясь выяснить все окончательно.
- Артур, ты что с луны свалился? Все дельфины исчезли в тот самый день, когда я…
Фенчерч пристально уставилась в его испуганные глаза.
- Что?..