- Это наше место, - осмелилась возразить Мев чужаку, который мог быть разбойником, а то и хуже - лазутчиком из Ан Бега или гонцом в Брадхит, и тут же подумала, что лучше уж она бы молчала, но она никогда не умела тихо себя вести. И от всего веяло опасностью - и от незнакомца, и от ее поспешных слов, и от темных берегов Керберна. И ей не удавалось определить, кому принадлежит голос - молод ли его обладатель или стар и на что он похож, как не могла она и разглядеть незнакомца в тени, которая вовсе не была глубокой - а так, игра листьев и солнца.
- Ваше место, - откликнулся незнакомец. - Вовсе нет, - и вдруг черты лица незнакомца открыто проступили, словно свет прекратил играть свои шутки, или солнце вынырнуло из-за туч. Это был вовсе не человек Ан Бега; а при более внимательном взгляде выяснилось, что это вовсе и не мужчина, а высокая стройная дама в залатанном серо-зеленом охотничьем костюме с серым плащом поверх него. Широкими шагами она прошла мимо них, словно они ее и не интересовали, и встала на берегу.
- Фиатас, - произнесла дама таким голосом, от которого мурашки побежали у детей по коже. О, как он был нежен, но от него вскипели воды, и из реки высунулась золотистая головка, и глаза, темные, как вода, устало блеснули над рекой.
И так они поняли, что перед ними две Ши, одна из которых стояла на берегу, здесь и не здесь, светозарная и лучистая иным, нежели дневной, светом.
- Выходи, - сказала Ши.
- Нет, - губы существа покачивались над водой, и теперь оно выглядело испуганным. - Нет, о нет-нет-нет.
- Сюда. Сейчас же. Мне назвать твое имя? Я научу этих детей произносить его, и они будут вызывать тебя, когда им захочется.
- Нет, - всхлипнуло существо. И выскользнув на берег, оно упало кипой водорослей, пучком старой тины, которая булькала и подрагивала.
- Чтобы ты помнила, чей это лес и кто ты такая, - добавила Ши. - Хотите узнать ее имя? - внезапно спросила она у детей, и лес померк в глазах Мев от ее взгляда, а у Келли сердце начало так стучать, что казалось земля содрогнется. - Нет, - задумчиво молвила Ши. - Вы призовете ее раз и захотите снова, и вам понравится, что она рядом и делает все за вас, чем дальше, тем больше, пока не увидите, что вас боятся. Разве этому должно быть?
- Нет, - ответила Мев. Она вспомнила речную лошадь и ее всевластие и вдруг вздрогнула от мысли, что мать и отец стали бы крошечными в ее глазах, а сама она великой и всемогущей. Нет, мир был предназначен для иного. И она не хотела другого.
И Келли сказал: "Нет", подумав, что стало бы, если бы они с Мев сделались всемогущими и одинокими, и исчезли бы игры, и укоренился бы страх вокруг и между ними.
- Ее зовут Кили, - сказала Ши.
- Ах! - взвыло существо, - о нет, о нет, о, сжальтесь! - и оно взглянуло на детей, протягивая к ним худенькие белые руки со сложенными ладонями, словно она держала в них жемчуга. - О, сжальтесь, сжальтесь, только не покидать реку - нет. Я одарю вас, о, какими дарами одарю!
И Мев захотелось жемчугов. Это было доброе желание и совсем бескорыстное, ибо она подумала, как они будут смотреться на шее матери, и как та удивится такому подарку. Конечно, их надо будет отдать. Но высокая Ши в сером плаще смотрела на нее так пристально и странно, что листья замерли во всем лесу. И она поняла, что та от нее чего-то ожидает, какого-то поступка, какого Мев еще никогда не совершала, а может, и не совершит, что-то мудрое и в то же время простое, как понимание.
- Оставь их себе, - сказала Мев.
- Уйди в реку и не выходи, - добавил Келли.
Существо бросило на них безумный взгляд, склонилось и поплыло прочь.
- О, благородные, - донесся ее вой ниже по течению, - добрые дети, о, добрые… - звук перешел в неразборчивое бульканье, и река потекла дальше своим чередом.
- Мое прозвище - Чертополох, - важно сказала Ши, словно забыв о фиатас, как о случайном ветерке. - Возможно, вам можно доверить и истинное мое имя, я думаю, вы достойны, несмотря на ваш возраст. Но я - не пустяк и не мелкая тварь, как эта, с которой в конце концов вы поступили мудро, хоть и не сразу.
- Теперь нам пора домой, - сказала Мев со всей серьезностью.
- Я отведу вас.
- Мы можем и сами дойти, - возразил Келли.
- Тогда я провожу вас и прослежу, чтобы вы добрались благополучно.
- Нельзя.
- Но я - друг вашего отца, - серьезно сказала Ши.
- Значит, он к тебе приходит?
- Возможно, и ко мне.
- А я думал… - начал Келли, и голос у него оборвался.
- Т-с-с! Не называй имен на берегу реки, - сказала Ши. - Кили подслушивает. Пойдем. Пойдем отсюда. В реке водятся твари и пострашнее эквиски.
Она протянула им руки, и Мев мрачно задумалась, и Келли в нерешительности посмотрел на их высокую спасительницу.
- Теперь вам страшно, - сказала Ши. - Это хорошо. Но вы боитесь не того, кого надо, и это дурно. Тогда идите, как хотите.
- Пойдем, - позвал Келли Мев и взял сестру за руку. И они полезли вверх по берегу от Ши, продираясь сквозь заросли меж серых валунов. Здесь рос и папоротник, но его заглушили колючие кусты, чьи шипы царапали их, вцепляясь в волосы и одежду.
- По-моему, мы неправильно идем, - заметила Мев, спустя немного времени. - Я думаю, нам надо свернуть левее.
Келли послушался ее, и какое-то время идти было легче, но это была не тропа, и вскоре они остановились, оглядываясь, держась за руки и отчаянно желая вновь оказаться дома.
- Надо идти, - сказал Келли.
- Но куда? - спросила Мев - Боюсь, я завела нас в неизвестное место. Тропы нигде не видно поблизости.
- Я покажу вам, - послышался голос, а за ним возникла Чертополох в самой гуще колючих зарослей, где ни один человек не мог бы пройти.
- Это она или лишь кто-то похожий на нее? - засомневался Келли. - Мев, не верь ей.
- Еще того умнее, - сказала Чертополох и, выйдя из зарослей, вновь протянула им руки, уже уверенней и более настойчиво. - Но этот путь ведет к Ан Бегу, и сомневаюсь, чтобы вы хотели туда попасть. Я говорю - пойдем, Келли и Мев, пошли сейчас же.
И их потянуло к ней, почти так же сильно, как к водяной лошади, и сначала Келли, а затем и Мев пошли, хотя и мучимые сомнениями, которые в совокупности рождали недоверие.
- Ну что ж, меня зовут, - сказала Ши. - Я слышу голос вашего отца. Если он окликнет меня в третий раз, мне придется оставить вас, и это уже будет опасно. Лес проснулся, и ему грозит опасность не меньшая, чем вам. Идемте, я сказала, идемте сейчас же!
И Мев пошла. Слова об угрозе, нависшей над отцом, победили ее сомнения; и Келли, хоть и не сразу, бросился бегом их догонять.
- Ах! - в испуге вскрикнула Мев, ибо Ши накрыла их своим серым плащом, и солнце скрылось из вида. И сильные руки обхватили их, затопив благоуханием цветов и травы, и туманная дымка закрыла им взор, все сгущаясь и становясь темнее. Мев начало клонить в сон, и она знала, что ей должно быть страшно, но страх почему-то не приходил. И Келли знал это и пытался противиться сну, по крайней мере, так думал, но сон окутал его - он услышал, как Ши прошептала его имя.
Укутанные в дымку, они спали, сами не желая того. Так и принесла их Арафель и нежно уложила на папоротник.
- Они невредимы, - сказала она их отцу. И сердце ее сжалось от боли при виде того, как годы обошлись с этим человеком. Но больнее всего было ей видеть его испуг и то, как он побежал и упал на колени рядом с детьми, как он поднял их спящих на руки, и обнял, прижав к себе, словно к нему вновь вернулась оторванная часть сердца. Арафель, скрестив ноги, опустилась на землю, чтобы не смотреть на него сверху вниз, и задумчиво оглядела их всех троих, пока Киран приходил в себя.
- Они спят, - заверила она его, ибо он мог превратно истолковать этот сон. - Так проще было их принести сюда.
- Арафель, - промолвил он, прижимая к сердцу своих детей, две золотые головки, спрятавшиеся под его русой бородой. Слезы струились по его лицу. Годы проложили глубокие морщины у него под глазами. Он налился тяжелой мужской силой, и все же его руки держали свою ношу так нежно, что он не мог помять бы и цветок.
Так быстро летели годы. Всякий раз, как она видела его, что-то в нем менялось, и, казалось, жизнь все больше и больше подчиняет его себе.
- Они так выросли, - кивнула она в сторону детей.
- Да. Они растут, - боль исказила его лицо - давно удерживаемое страдание, которое он привык терпеть. - Я так надеялся… я думал о тебе… вся моя надежда была лишь на тебя… я уповал, что они с тобой.
- Со мной, - Арафель приложила руку к камню на своей груди. Взгляд Кирана зиял, как рана. - Нет. Ты ошибаешься, человек.
- Я знал, что ты не причинишь им вреда. Нет, никогда.
- Или увлеку их в чащу. Или без твоего ведома уведу их в Элд.
- Так где же они были тогда? Заблудились? Всего лишь заблудились?
- О, человек, человек.
- Я боялся, вдруг я уже так погряз в миру, что ты не расслышишь мой голос, - сказал он.
Слез уже не было у него на глазах, но боль разливалась повсюду. В нем ощущалось одновременно гордыня и смирение, и это печалило ее еще больше, чем слезы.
- Ты не понимаешь, - промолвила она. - Я всегда слышу твой голос.
- И никогда не приходишь.
- Время… оно иначе течет для меня. Сейчас я смогла прийти и оставила все… О, поверь мне, мой добрый друг - приходишь ты или уходишь, ты никогда не идешь по Элду в одиночестве.
- Многие годы я мечтал хоть о слове, - простосердечно признался он, нахмурив брови. - Хотя бы о слове, если нельзя просить о большем, - он нежно поворошил детские волосы, опустив голову, и вновь открыто взглянул на нее. - Но теперь мне не о чем просить. Это - все, о чем я мог мечтать.