Потом он раздвинулся в небольшой двор, где на мокрой мостовой теснились несколько строений: захудалый книжный магазин, мастерская стеклянных глаз, а за ними, в глубине двора, вырисовывался высокий дом - узорная кладка, свинцовое стекло, и весь черный от сажи. Огни оживленных улиц рассеивались в тумане над черепичными крышами и причудливыми трубами. В доме было темно, но, когда Эшер подошел поближе, в высоких окнах зажегся свет.
Ступени высокой лестницы, украшенной полуразвалившимися каменными львами, были испятнаны сажей. Стук дверного молоточка замер, отдавшись эхом в глубине дома. Даже напрягая слух, Эшер не мог различить ни звука за двустворчатыми резными дверьми.
Затем одна из створок внезапно раскрылась, и масляный мягкий свет, хлынувший в проем, обозначил женский силуэт на пороге. Лицо незнакомки, обрамленное темно-рыжими локонами, напоминало белый шелк. Карие глаза ее мерцали отраженным светом.
- Миссис Фаррен? - спросил Эшер, употребив фамильное имя графов Эрнчестерских.
- Да. - Что-то изменилось в ее взгляде.
- Леди Эрнчестер?
Она не ответила. Внезапно нахлынула сонливость, но Эшер сделал над собой усилие и взглянул в мерцающие глаза.
- Меня зовут доктор Джеймс Эшер. Я бы хотел поговорить с вами о Дэнни Кинге.
Глава 7
- Прошу. - Она отступила на шаг, жестом предложив ему пройти в арку, за которой располагался салон. Голос женщины был негромок и очень приятен - без тени кокетства и какой-либо искусственности. Следуя за хозяйкой, Эшер почти слышал, как у него колотится сердце. Хозяйка, видимо, тоже.
Салон был большой и содержался в порядке, хотя какое-то запустение в нем все же чувствовалось. Тусклая керосиновая лампа на углу камина в стиле барокко освещала изящные кресла, резное бюро. Мебель была старинная, красного дерева. Хотелось бы знать, кто здесь теперь стирает пыль и чистит крыльцо после гибели Дэнни Кинга.
- Я слушаю вас, доктор Эшер, - сказала миссис Фаррен. Манерой речи она напоминала Исидро - спокойный, почти бесстрастный голос. Стоя перед ней на островке отбрасываемого лампой света, Эшер видел, как блеснули на секунду клыки. Воздух она набирала только когда говорила; во время молчания грудь ее была неподвижна.
- Извините меня за вторжение, - сказал он с легким поклоном. - Если вы обо мне слышали, то должны знать, что мне нужна информация. А если вы знакомы с доном Симоном Исидро, то должны предположить, что сведений я получил от него немного. Дэниел Кинг был вашим слугой?
- Да. - Она кивнула. А вот это уже не напоминало Исидро, да и большие золотисто-карие глаза были исполнены большей живости. - Он был слугой моего мужа, - добавила она помолчав, и Эшер облегченно вздохнул. Он чуть было не решил уже, что все вампиры так же неразговорчивы, как дон Симон. - Грумом, или "тигром", как их тогда называли. Это было во времена нашего последнего… - Она свела брови, подыскивая слово, - совсем как живой человек. - Скажем, нашего последнего пребывания в мире. У нас было много слуг. В те дни слуги спокойнее относились к странностям хозяев - если те, допустим, жили в отдельном крыле и вели исключительно ночной образ жизни. Но Дэнни о многом догадывался.
Она стояла, прислонясь к камину и сцепив руки на уровне талии - царственная, несколько архаичная поза, как на портретах времен Реставрации. Эшер рискнул бы предположить, что в жизни она была склонна к полноте, но теперь полнота исчезла, как исчезли из ее речи архаичные обороты. Костюм также был вполне современный, и только жемчужные серьги принадлежали эпохе последнего Стюарта.
Внезапно она совершила неуловимое движение - точь-в-точь как Исидро - и оказалась рядом. Эшер был захвачен врасплох. Но она лишь сказала:
- Я полагаю, раз Дэнни не стало, принять ваше пальто следует мне…
- Вампиром его сделали вы?
- Нет. - Она остановилась на секунду, раздумывая, куда положить пальто, шляпу и шарф. Положила на ближайший буфет и обернулась. - Это сделал Гриппен - по нашей просьбе и по просьбе самого Дэнни. Он был очень привязан к Чарльзу, моему мужу.
- А могли бы сделать?
- Это вопрос по существу? - осведомилась она. - Или просто любопытство?
- Нет, не могли бы, - послышался голос из полутьмы, и Эшер резко обернулся, скрипнув половицей. Лицо незаметно подошедшего мужчины поражало меловой бледностью. Худой, среднего роста, он старчески сутулился, в светло-каштановых волосах паутиной блестела седина. - Во всяком случае, без разрешения Лайонела.
- Лайонела?
- Гриппена. - Вампир качнул головой, словно имя это было ему неприятно выговаривать. Двигался он тоже как-то старчески, словно бы устало. Бросив быстрый взгляд на миссис Фаррен, Эшер заметил, что та смотрит на пришедшего с участием.
- Он бы этого не вынес, - объяснил вампир. - Он бы выкурил беднягу Дэнни изо всех укрытий в течение года. В этом смысле он весьма ревнив. - Он протянул тонкую руку и сказал: - Я - Эрнчестер.
Эшер, почерпнувший достаточно сведений об Эрнчестерах во время своих сегодняшних изысканий, предположил:
- Лорд Чарльз Фаррен, третий граф Эрнчестерский?
Легкая улыбка тронула это белое лицо, усталые глаза на секунду ожили. Мужчина наклонил голову.
- Боюсь, что я уже мало напоминаю собственный портрет, - сказал он.
Многочисленные портреты, украшающие стены салона, потемнели от времени и были укрыты тенями. Который из них изображал третьего графа Эрнчестера, сказать было трудно. Тем более что две трети каждого портрета занимал тщательно завитой парик.
Эшер нахмурился, пытаясь вспомнить имя графини, и миссис Фаррен со свойственной вампирам проницательностью сказала:
- Антея.
Подошла к мужу и проводила его до кресла перед холодным очагом. Каждый раз, когда она глядела на него, Эшер замечал в ее глазах все те же участие и тревогу. А вот на самого Эшера миссис Фаррен взглянула на этот раз с откровенной враждебностью.
Эрнчестер опустился в кресло. Двигался он без лишних движений, как Исидро или леди Антея, но как-то безжизненно.
- Дэнни спал здесь? - спросил Эшер.
Ответила Антея:
- Крайне редко. - Она выпрямилась и прошла к очагу.
- Следовательно, тело было найдено не здесь?
Краем глаза Эшер наблюдал за Эрнчестером. Граф смотрел в сторону, уткнувшись бровью в кулак. Эшера несколько шокировала скорбь графа, и в светло-карих глазах наблюдавшей за ним Антеи вспыхнул гнев.
- Если бы оно было найдено здесь, - холодно заметила она, - то вместе с ним были бы найдены и наши тела.
Эшер закусил губу. Затем, отвечая не ее словам, а ее гневу, сказал:
- Извините.
Глаза ее несколько смягчились.
- С вашей стороны было непростительной глупостью прийти сюда, - сказала она. - Исидро иногда ужасно раздражает, но, поверьте мне, если он что-то утаил от вас, то для вашей же безопасности.
- Возможно, - сказал Эшер. - Но он приставил мне нож к горлу: если я не найду убийцу, пострадает близкий мне человек. Мне бы хотелось разделаться с этой историей как можно быстрее - до того, как он выяснит, где я прячу ту, кого он собирается взять в заложницы; до того, как сам убийца заподозрит, что его выслеживает уже дневной охотник, и опять-таки займется моими близкими; до того, наконец, как я сам увязну во всех этих делах достаточно глубоко, чтобы потом из них выбраться. Но сделать это я смогу, лишь владея информацией, которую мне Исидро не желает предоставить.
Некоторое время она рассматривала его, чуть склонив голову, словно под тяжестью темной массы волос.
- Он - очень старый вампир, - сказала она наконец. - Он осторожен, как змея в норе; может быть, излишне осторожен.
Было несколько странно слышать об Исидро, что он "стар", - испанец производил впечатление юноши, почти мальчика. Скорее уж стар был Эрнчестер с его усталыми движениями и мертвыми глазами. Эшер оглянулся на кресло, где только что сидел граф, но кресло было пустым. Трудно было сказать, когда именно он ушел. Был ранний вечер, и хозяева, надо понимать, еще не завтракали. Странно, что, разговаривая с этой тихой красивой женщиной, умершей задолго до его рождения, Эшер совсем не испытывал страха - то ли потому, что она и впрямь не собиралась причинять ему вреда, то ли спокойствие было ему просто внушено. Невольно вспомнились слова Исидро о "других вампирах".
После долгой паузы Антея продолжила:
- Я не знаю, кто из них старше: он или Гриппен. Они оба были сотворены в одно время одним мастером. Это был Райс Белый, менестрель, хозяин вампиров Лондона в… давние времена. Вы ведь понимаете, что в качестве вампира весьма трудно выжить, если город недостаточно велик и смерть жертвы не может остаться незамеченной. Разве что если у вас достаточно денег и вы владеете имением, где можете спать днем в безопасности. Дон Симон рассказывал, что в те времена Лондон был не более чем маленьким торговым городком. - Легкая улыбка тронула ее полные бескровные губы. - Я представила, что бы вы подумали о Лондоне моего детства - там, где сейчас Ливерпульский вокзал, приходилось искать тропки в болотах… Словом, безопасность себе могли обеспечить лишь аристократы, имеющие возможность охотиться по ночам в поле. Избежать подозрений можно было, питаясь кровью быков или оленей, но долго на крови животных не протянешь. Вампир становится от этого тупым, усталым, безразличным ко всему. В таком состоянии его довольно легко выследить и убить.
Она подняла на него глаза, скрестив на груди большие мягкие руки (достаточно сильные, чтобы в любой момент свернуть ему шею); холодно блеснули кольца.