Или лучше уснуть? Надолго. Как героиня из какой-то детской сказки. Время будет величественно и достойно проходить мимо, а для спящего оно перестанет существовать. Он ведь не будет видеть изменений происходящих вокруг. Значит и времени для него не будет.
Решение, принятое в тот момент казалось верным. Хаски аккуратно притоптал траву под яблоней, чтобы не мешала. Забросил в ближайшие кусты найденный в траве дрын. Поставил защиту от сырости, холода и почему-то змей. Потом разлегся, вытянувшись во весь рост, на спине, сцепил руки под головой и стал наблюдать за звездами, играющими в прятки среди облаков. Наблюдать за звездами оказалось совсем не интересно, даже скучно. Другого занятия Хаски придумать не смог, как ни пытался. Думать по-прежнему не хотелось. И в какой-то момент он уснул. Просто провалился в сон полный языков пламени и ветра. Да, огонь и ветер, такое хорошее сочетание. Именно ветер вовремя наклонит ветку, помогая огню перебраться на соседнее дерево, прогонит огненную дорожку по высоченной, подсушенной палящим солнцем траве, раздует угасающие угольки. Это ведь ветер питает огонь яростью. Без ветра он просто горит, спокойно и не спеша.
Пробуждение было, мягко говоря, неприятным. Когда тебя пинают под ребра и злобно шипят нечто похожее на отборнейшую ругань, ничего приятного не ждешь изначально. Вот Хаски и не ждал. Он неловко вскочил на ноги и попытался ударить того, кто его пинал, ориентируясь на непрекращающееся шипение. То, что он промазал, было закономерным итогом, то, что сам свалился от удара в челюсть, всего лишь маленькой неприятностью. Могли ведь и мечом пырнуть.
Хаски проверил языком наличие зубов на их законных местах, потрогал подбородок и нос, которым, судя по ощущениям, тормозил по мокрой от росы траве, и лишь потом соизволил перевернуться на спину, чтобы посмотреть кто это там дерется в такую несусветную рань.
На него брезгливо смотрел почему-то знакомый мужик. Точнее, этот мужик кого-то напоминал, кого, Хаски вспомнить не мог, а так, мужик был совершенно незнаком. Здоровенный, не меньше чем Рутай, черноволосый, смуглый, а глаза светлые и зеленые, но не такие как у Тошиминэ, зеленые по настоящему, без всяких там желтых и коричневых примесей. Определенно не красавец, такая себе предельно мужественная физиономия, на которой добрая улыбка смотрится насмешкой над природой. Одет в черные штаны, черную рубашку и белый командирский плащ, судя по непонятному символу фиолетового цвета на воротнике, снятый с мелкого Ленока. Плащ Хаски добил. Во-первых, он никак не мог сообразить, как этому мужику удалось стащить с Ленока плащ не получив при этом никаких повреждений. Но это полбеды. Мог, в конце концов, тихо и скромно его украсть. Ленок ведь тоже когда-то спит. А защитку на плащ будет навешивать только полный псих. Гораздо больше смущало другое. Как он потом этот плащ на себя натянул? Габариты не совпадают. Ни в высоту, ни по ширине. Или эти плащи растягиваются? Тогда Тошиминэ дали какой-то нестандартный, ничем от обычной пыльной тряпки его плащ на данный момент не отличался. Хоть бы постирал его, что ли?
- Жалкий выкидыш песчаной ящерицы, - очень разочаровано произнес мужик вдоволь нашипевшись. - Куда катится этот дрянной мир? Лучше бы у меня вообще детей не было, чем видеть в итоге такое.
- Сам урод, - сказал Хаски, неожиданно для себя сообразив кого мужик напоминает. Похожую физиономию Хаски видел в зеркале, только физиономия была кареглазая и не такая страшная. По сравнению с этим мужиком кто угодно красавцем покажется, даже Рутай будет выглядеть симпатягой. Слишком уж внешность нестандартная.
Мужик ухмыльнулся и замахнулся в очередной раз пнуть Хаски, которому такое обращение успело надоесть с первого раза. Да и кому понравится, что его ногами бьют? В общем, мужик не попал. Хаски успел откатиться, вскочить на ноги, схватить заброшеный вчера в кусты дрын и от всей души огреть ним мужика. Дрын удара не пережил, с треском переломился пополам. Трухлявый, наверное. Мужик задумчиво почесал пострадавшее плечо и посмотрел на Хаски, как на умалишенного.
- Ты в своем уме? - задал он закономерный вопрос.
- Нет в чужом, - зарычал в ответ Хаски, медленно отступая, не поворачиваясь к странному мужику спиной. - Не знаю, кто ты такой, но лучше проваливай туда, откуда пришел. Меня раздражает твоя физиономия, твои манеры, а еще больше твой плащ. В гробу я видал всех командиров скопом. И придурковатого Ленока, и ублюдочного Тошиминэ, и тем более тебя.
- Любопытная точка зрения, - задумчиво сказал мужик. - Чем тебе командиры не угодили?
А ведь да, чем?
- Они меня достали, - сказал Хаски.
- Странно, - сказал мужик и впал в задумчивость. Было очень похоже, что он общается с каким-то богом или своим внутренним миром. Ощущение не очень приятное, похожее на то, какое было, когда Тошиминэ орал благим матом размахивая перед носом своего первого помощника мечом и пытаясь донести до него что такое ответственность. Тогда тоже было ощущение присутствия рядом чего-то настолько огромного, что его невозможно увидеть целиком. А по частям разглядывать бесполезно, части сливаются с окружающим пространством, притворяясь кусочками пейзажа.
Хотелось трусливо сбежать. Что-то с этим мужиком сильно не так, чувства протестуют, словно его не должно здесь быть. Словно это не человек, а одно из порождений хаоса. А попытки почувствовать его истинную суть ничего не дают. Человек как человек.
Пауза в разговоре затягивалась. Мужик медитировал. Хаски пытался сообразить, откуда он взялся и как его туда вернуть. Получалось плохо. Наверное, из-за того, что Хаски не без труда сообразил, что этот командир его предок. Никем другим он быть попросту не мог. Вылез неизвестно откуда. Может из какого-то предела пришел. Или вообще воскрес. Бывали прецеденты. Но от таких воскресших поначалу хаосом несло так, что все защитки скопом в Верхнем Городе предупреждали, чуть ли не о нашествии демонов. А еще плащ очень смущал. Знать бы, почему никто из родственников не рассказал о предке командире. Они ведь должны были гордиться этим фактом. Честь семьи, избранность и тому подобное. Обычно потомки командиров трясутся над этим знанием как над величайшим сокровищем. Словно предок командир дает им надежду на то, что у них тоже есть шанс.
Иногда дает, но чаще приводит к смерти юных восторженных идиотов решивших попробовать.
- Ты первый помощник, - наконец вдоволь наобщался со своим внутренним миром мужик и посмотрел на Хаски несколько более ласково, чем до этого.
- Меня это не радует, - честно признался Хаски.
- Мог бы и отказаться, - логично предложил выход из создавшейся ситуации предполагаемый предок.
Он смотрел выжидающе, словно от того, что скажет Хаски, что-то зависело. Точнее не что-то. Зависело решение, которое он примет.
Знать бы еще, какой ответ к какому решению приведет?
- Не мог, - вынуждено признался Хаски. - Ни тогда не мог, ни сейчас. Эти тупые идиоты разбежались как крысы из охваченного огнем дома. Если бы и я сбежал, тот же Рутай пошел бы крушить долину. Чтобы душу отвести. Должен был кто-то остаться на кого можно переложить ответственность за принятие решений. Я оказался единственной кандидатурой. Салиша они бы слушаться уже не стали. Он тупица, только и умеет болтать, а когда доходит до дела ударяется в панику. Сейчас тем более не могу. Я не хочу чтобы Рыжая Сволочь себя угробил. А ведь он так и сделает, он уже пытался, неоднократно. У него какие-то дурацкие представления об ответственности, чести и гордости. В долине есть только один человек, на безопасность которого он может с чистой совестью наплевать. Этот человек он сам. Должен же за ним кто-то присматривать. У Арая уже не получится, у него целый сектор таких же недоумков.
- Понятно, - сказал мужик. - Ты достиг высокой волны.
- Я в курсе, - сказал Хаски. - Мне так хотелось набить Тошиминэ морду. Почему я этого не сделал?
- Ты дурак, - подсказал мужик. - В некоторых ситуациях, - уточнил зачем-то и улыбнулся.
Улыбка на его лице выглядела очень странно. Так странно, что захотелось завыть и сбежать. Бежать, не разбирая дороги, лишь бы подальше от силы, которая приняла облик некрасивого мужчины с пугающей улыбкой. Хаски понял, что опять во что-то влип. Тихо и совершенно незаметно. Зато настолько прочно, что дергаться и пытаться освободиться бесполезно. Раньше нужно было внимание обратить. Были же какие-то намеки, наверняка были. А теперь судьба, если она есть, поменяла направление и куда-то понеслась с такой скоростью, что остановиться уже невозможно. А если и получится, то сопутствующие потери будут такие, что лучше подчиниться, вдруг куда-то да вынесет?
При виде улыбающегося мужчины огонь и ветер сжались комок и спрятались глубоко-глубоко. Эта сила гораздо больше, чем они. Она их сметет, даже не заметив. Смахнет с пути и спокойно пойдет дальше.
Божество какое-то соизволило прийти, что ли? Но зачем ему принимать облик некрасивого предка?
- Я Лой Амария, - представился мужик. - Примерно триста лет назад был командиром фиолетового сектора. Умер добровольно, с полным осознанием того, что я делаю. Собственно, я был одним из тех идиотов, которые вплели себя в защитную грань Зеркального Коридора. Знаешь, такая штука, которая отделяет реальность долины от хаоса Божественного Порога. Знаешь?
Хаски кивнул. Ребенком он часто играл с друзьями в битву с бесформенными и слушал рассказы отца о тех, кто сам превратился в неживой мир, навсегда отделивший долину от периодически прорывавшегося хаоса, поглощавшего куски мира как сладкоежка шоколад.
Герои, спасшие долину.