- Спаси и сохрани меня Господь от всякого рода благотворительности! Но вот почему Академией художеств занялся Потемкин? Совершенно случайно господин Львов на вечере в своем доме проговорился, что письма Потемкина Бецкому доставляются нарочными, как и ответы.
- Может быть, речь идет о том, чтобы их содержимое не стало известно императрице? Какой-нибудь сюрприз? Приятная неожиданность? Все уверяют, что в этом отношении Потемкин не знает себе равных.
- Я достаточно узнал характер русской императрицы, Дюран. Сюрприз может выражаться в дорогих безделушках, картинах, но во всем сколько-нибудь серьезном она не допускает неожиданностей. Кроме того, все уверены - Бецкой служит прямым информационным каналом для императрицы. Только на этом основании она его терпит.
- Терпит? Не более того?
- Ты имеешь в виду слухи о родственных связях? Именно из-за них она не разрешает старику бывать на дворцовых приемах и тем более находиться поблизости от ее величества: сходство слишком разительно, и радовать ее оно никак не может. Нет, здесь должна идти речь о какой-то существенной услуге, общем деле, смысла которых я все еще не улавливаю.
- А не проекты ли это, о которых толкует весь Петербург? Подумать только, главный город Таврической губернии, названный в честь царицы, - Екатеринослав. С биржей, множеством лавок, 12 фабриками! Биржа, заключающая сделки со всей Европой, фабрики, выпускающие изделия, лавки, заваленные товарами!
- Мой милый Дюран, вы срочно нуждаетесь в отдыхе! Вам явно изменяет здравый смысл. Вы пересказываете мне сказки, которых никто не видел - и к слову сказать, не увидит - в действительности.
- Но ведь таких слов не бросают на ветер, ваше сиятельство. Тем более одно из первых лиц в государстве. А тамошний собор - точная копия собора Святого Петра в Риме, но увеличенный в плане на один аршин. А театр, музыкальная Академия, университет, где будут преподаваться и науки и художества? Если десятая часть этих прожектов предстанет перед глазами императрицы и ее свиты, это уже будет чудо.
- Вот именно - будет чудо. Но чудес, Дюран, не бывает. Чудеса - прерогатива церкви - не земных властителей. Ваше воображение поразило то, что императрица лично подписала указ о создании университета. Скажу больше - она действительно выделила деньги на его содержание. Да это 300 тысяч рублей и доход отдаваемых на откуп соляных озер на какой-то там Кинбурнской, если не ошибаюсь, косе.
- И не только, ваше сиятельство. Уже приглашен в Екатеринослав в качестве директора будущей музыкальной Академии живущий сейчас здесь, в Петербурге, итальянский композитор Джузеппе Сарти. Вы же сами видели и слышали его в придворной опере - он совсем не плохой музыкант и охотно согласился на предложение Потемкина. А приглашенные - преподаватели живописи из числа выпускников Петербургской Академии художеств. Вам мало этих доказательств?
- Да, да, договора с разными знаменитостями для тамошнего университета. Кто может устоять против предлагаемых действительно сказочных условий! Но, Дюран, мы не имеем никаких сведений о том, чтобы в тех местах велось огромное строительство, возводились и функционировали кирпичные и черепичные заводы - ведь надо же из чего-то строить? - прокладывались дороги. Все признают: в южных степях их никогда не было. Да и зачем они кочевникам? Так вот, где армия инженеров и тысячи строителей, Дюран? Вы же понимаете, все может начинаться только с них. Россия до сих пор помнит, как строился Петербург и строители приезжали со всех сторон государства. Что приезжали - это была всеобщая мобилизация, когда неподчинение грозило самыми суровыми карами. Вот над чем следует задуматься, и когда я соберу достаточно фактов и соображений, чтобы отправить донесение в Париж, я буду начинать именно с этого.
И, кстати, Дюран, вот вам еще одна загадка. Почему категорически запрещено сообщать какие бы то ни было новости с юга? Этот запрет наложен не Потемкиным - самой императрицей. Нельзя передавать слухи, строить догадки. Даже простые предположения. Каждое лишнее слово грозит крупными неприятностями, а ведь Потемкин всего лишь бывший фаворит и никакой особенно значительной должности не занимает.
В. В. Капнист - А. А. Капнист. 1786. Петербург
…Не могу наглядеться на прелестный твой портрет. Целые дни провожу наедине с ним, беседую с ним в мыслях, как будто с тобою. Забываюсь порой до того, что разговариваю с портретом. Это самые приятные мои грезы…
Петербург. Екатерина II.
- Робеет. Боже, как робеет! Первый раз папа представил мне его: "Ваше императорское величество, разрешите представить вам вашего нового флигель-адъютанта поручика Александра Мамонова. Уверен, своей исполнительностью, старанием, послушанием и преданностью он сумеет быть вам полезным во всех делах, которые ваше императорское величество пожелаете ему поручить…"
Незаметно знак сделала: надоел. На полуслове речь прервал. Вышел. Одни… Вы довольны вашим новым назначением, господин Дмитриев-Мамонов? - "Не нахожу слов благодарности, ваше величество, и надеюсь…" - Снова прервала: в самом деле довольны?
- "Я не понимаю вас, ваше величество. Как могло быть иначе?" - Действительно, не понимаете. Вы подумали, что отныне ни в чем не будете принадлежать самому себе. Каждый день. С утра до ночи и, может случиться, целыми сутками. Все зависит от государственных обстоятельств.
Может, показалось. Замялся. Чуть-чуть замялся с ответом. Потом заговорил как по-писанному. Уж папа, поди, все в тонкостях разобъяснил.
Вы очень привязаны к родителям? Собираетесь их часто навещать? - "Я давно на службе. Они люди пожилые - много ли им надо". - Как пожилые? - "Батюшке 63, матушка годом его старше. Матушка ногами хворает - из дому выходит редко".
Спохватился. Краской до корней волос залился. Что сказать, не знает. - Их, конечно, вы сможете навещать, когда заблагорассудится. Почтение к родителям - вещь похвальная…
Только тут поняла: даже сесть не пригласила. Не так все пошло. Не так. А хорош. Папа не приврал.
- Марья Саввишна мышкой в дверь шмыгнула - значит, все слышала. "Не угодно ли, государыня, лимонаду со льдом? Может, чаю с погреба? День нонче жаркий - как никак лету середина".
Кивнула - пожалуй, чаю можно. Поглядела на Александра: А вам что приказать подать? Что любите? - "Мне?" - Поперхнулся даже. - "Да я… не смею беспокоить…" - Теперь будете беспокоить. И когда поручений каких станете дожидаться, то у нашей Марьи Саввишны. Ей вам надо полюбиться, ей приглянуться. Сумеете?
Глаза отводит. Ответит - и в сторону отведет. Да - нет. "Какие поручения для меня будут, ваше императорское величество? Чтоб без дела не сидеть". - Сегодня посол французский, граф де Сегюр, на аудиенции будет. Вам присутствовать надо. Господина посла встретить, ко мне привести, впрочем, о протоколе вам скажут. Не люблю этих мелочей. А дела государственные вас интересуют, Александр Матвеевич?
От имени отчества вздрогнул: "Не могу сказать. Не знаю. Вот разве что газеты…" - Бог с ними с газетами. Теперь вы будете участвовать в живой истории. - "Как прикажете, ваше величество".
Книги читаете ли? Или сами грешите стихами? - "Нет, откуда же? Никогда не пробовал. А книги - больше театр люблю".
Но это великолепно. Сразу же займетесь Эрмитажным театром. И труппа у нас там собралось неплохая, и пьесы мы сами все сочиняем. Не хотите ли попробовать? - "Неужели можно, государыня?"
Что ж, соблазны всегда должны быть под рукой. А пока… Когда ушел, Анну Степановну кликнула. Пусть им займется.
И папу дождался. С ним разговор особый: что там с Новороссией наколдовал. Времени нет, а союзникам товар лицом показывать надо. Не голую же степень, где одни чумаки возы с солью да рыбой на волах возят. Такая никого не убедит.
Папа на этот раз о путевых дворцах толковать принялся. Там, где лошадей перепрягать, крытые галереи со столами решил ставить. Для ночевок - путевые дворцы возводить. С мебелью, картинами, статуями. Зеркала повсюду. Посуды полный набор - чтоб не паковать да с собой не возить. А по всему пути арки триумфальные и ворота… Потому что это и есть триумф Великой Екатерины. Иначе и браться нечего. Спросила о старых городах и селах: там-то повсюду новых построек не возведешь. Не смутился. Главное, мол, маршрут точный - чтобы с него не сбиваться, куда не след не заезжать. А так по главным улицам и дома добротные поставим, и лавки. С церквями и то, матушка, справимся. Скот по всему пути пастись будет. Такие стада тучные, что все твои гости диву даваться будут. Откуда возьмутся? Да в твоей империи, матушка, только руку протяни, все навалом есть.
Врет. Знаю, врет. А выход какой? Кроме папы, никого нет. Пустозвоны одни. Денег себе загребет не считано - не меряно. Пусть. Все равно окупится, если будет с кем с турками воевать. Союзников, прости Господи, тоже покупать надо.
Петербург. Потемкин Г. А.
Доверять? Кому бы то ни было? Он знал, таких людей при дворе нет и не может быть. Даже племянницы. Даже Сашенька Браницкая - графиня Александра Васильевна, безоглядно влюбленная в дядюшку. И - слишком глупая. Остальные… О них не стоило говорить. Может быть, еще о Мамонове. Пока, во всяком случае. Пока не вошел во вкус власти и безнаказанности. Пока не стал сказочным богачом. Все это должно было наступить. В свое время. Слава Богу, еще не сейчас.
Мамонов должен был как можно дольше задерживать императрицу в Петербурге, а потом в Киеве - остановка, о которой еще не догадывался двор. От Мамонова не было необходимости скрывать, что вся ставка была - на художников. Им предстояло создать сказочную страну, Мамонову отводить влюбляющуюся в него императрицу от излишних размышлений и подозрений.