— Никакой ветчины там нет, не стоит даже и заходить!
Но жена заупрямилась:
— Я целую вечность не ела ветчины! А вдруг есть? Не могу же я все время кормить ребёнка одними яйцами!
— А почему нет? Только яйцами! Яйца — это очень питательно. По такой жаре ветчина будет явно не свежей. И потом, её наверняка нет.
— Давай зайдём и убедимся.
Лесь схватил жену за руку.
— Ну, Касенька, любимая, не ходи туда. Не беспокойся напрасно, не стоит. Совершенно не важно, есть ли ветчина или нет. Кто теперь ест ветчину?
— Да пусти ты меня! Ошалел, что ли? Перестань меня тащить! Что это с тобой? Может быть, как раз и есть… Да отпусти же меня немедленно!
— Дорогая, ну зачем тебе это?..
Возмущённая Касенька энергично вырвала руку и вошла в магазин.
Ветчина была!
Великолепная ветчина, без сала. Она высилась грудой на прилавке, а перед ней волновалась отвратительная толпа плотоядных фанатиков. Лесь отчаянно застонал…
— Давай поедем на такси, — предложил он решительно, когда они вышли из магазина.
— По такой погоде? Зачем? Пусть ребёнок погуляет на свежем воздухе.
Лесь был готов разорвать собственного ребёнка.
— Я очень тороплюсь, — волнуясь сообщил он. — То есть… нет… я просто плохо себя чувствую.
Жена окинула его внимательным и подозрительным взглядом.
— Как это — плохо чувствуешь? Что случилось?
— Так, вообще… зубы болят.
— Ты же не на зубах ходишь! Кстати, хорошо, что напомнил! Надо зайти в аптеку и купить верамон.
Нервное напряжение Леся не поддаётся описанию. Дома, в портфеле, спрятанном в прихожей, покоилась отрава. Стафилококки в ней уже, вероятно, скопились внизу или — кто знает — расползлись по всей квартире, а он, здесь, обречённый на какую-то страшную каторгу, должен тащиться без цели, без смысла, по каким-то магазинам и ещё черт знает где… Лукреция Борджия… Интересно, Лукреция Борджия тоже делала покупки?..
Только в семь часов, когда большинство магазинов закрылось, был, наконец, положен предел невыносимым мукам, и Лесь смог вернуться домой.
Не соображая, что он делает, Лесь прямо с порога бросился к портфелю, но вовремя сообразил: необходимо соблюдать самую тщательную конспирацию. Тогда он стремительно метнулся в противоположном направлении — к редко им посещаемой кухне, а потом у него вдруг мелькнула мысль, что портфель следует спрятать более надёжно, и он снова побежал в прихожую. Затем он вспомнил, что касался отравы голыми руками, и рванулся в ванную. Эти странные броски по квартире возбудили живой интерес его жены, которая принялась пристально за ним наблюдать.
Прошла целая вечность, наполненная дальнейшими пытками в виде ужина, мытья посуды и временем у телевизора, прежде чем его любимые родственники не угомонились и не легли спать, и измученный до последней степени Лесь остался один.
Стуча зубами и крепко сжимая их, чтобы стук не разбудил никого в доме, Лесь извлёк портфель из прихожей, на цыпочках прокрался на кухню, поставил портфель в кресло, открыл его и с колотящимся сердцем заглянул внутрь. Там колыхалась какая-то беловатая кашица, в которой плавали несколько измятых обёрток от мороженого Каллипсо.
Потрясённый этим зрелищем, Лесь некоторое время бессмысленно всматривался в неприглядную картину. Потом он радостно оживился от сознания, что в этом размазанном по всему портфелю месиве стафилококки должны были прекрасно размножиться. Если теперь кашу хорошенько снова заморозить, то отрава будет готова!
Он достал из буфета тарелку и осторожно выложил в неё все восемь обёрток.