Валерий бросил еще один взгляд на звездолет, гадая, станет ли этот корабль последним из тех, которыми ему довелось командовать. Он глубоко вздохнул, поправил кроваво-красную перевязь на груди и пошел следом за слугой, решительно настроившись произвести хорошее впечатление на новую команду. Это его назначение могло стать последним - но оно вовсе не обязательно должно было оказаться плохим.
В укромной долине в нескольких километрах от горной твердыни, где Коракс встречался с Дорном и Малькадором, на основной площадке перед ангаром их ожидали три орнитоптера и два грузовых лихтера. По металлическим корпусам колотил ливень, на черном асфальтовом круге быстро появились маленькие озерца. Вдалеке пророкотал гром, слившись с гулом двигателей и грохотом ботинок.
Ветер трепал волосы Коракса и хлестал по лицу ледяным дождем, но примарх не отступал перед стихией. Он вырос в тесных закоулках Ликея и поэтому радовался открытому пространству, не важно, было ли солнечно или снежно, стояла ночь или день. Дышать непереработанным воздухом - даже таким загрязненным, как на Терре, - примарх почитал за роскошь, о которой в детстве он мог лишь мечтать.
Гвардейцы Ворона, сопровождаемые длинными вереницами сервиторов с различным оружием и снаряжением для экспедиции, быстро грузились в транспорты. Император не уточнил, что именно защищало генотех, поэтому Коракс готовился к любой неожиданности.
Вместе с легионерами в черных доспехах шли двадцать фигур в золоте: Легио Кустодес под командованием Арката. По словам Малькадора, их приставил к Гвардии Ворона сам Император, но Коракс подозревал, что они прибыли следить за легионерами, а не помогать им. Примарх не мог не заметить косых взглядов, которые бросали на Кустодиев Гвардейцы Ворона, после того как несколько дней провели в заключении. Коракса едва ли это заботило, он был рад любой помощи, а если Кустодес окажутся помехой, он мог потребовать у Малькадора отозвать их из экспедиции, хотя и не был уверен, что тот его послушается.
В поле зрения попало красное пятно: Нексин Орландриаз. Он был облачен в одеяния Механикум, вместе с ним двигалась свита наполовину механизированных ординарцев и сервиторов с выхолощенными разумами. Малькадор заверил Коракса, что генетор майорис остался верным Терре, и считал его лучшим экспертом в области генетики, который мог помочь им. Примарх был не в силах обработать всю информацию и воспоминания, вживленные Императором, - они приходили к нему в кратких вспышках, в наполненных кошмарами фрагментах, - и знания Нексина пригодятся ему в расшифровке тайн генотеха.
Гидравлическое шипение, сопровождаемое воем доспехов, заставило Коракса повернуться к дверям, ведущим в диспетчерскую башню. На парапет вышел Дорн, теперь полностью закованный в золотые с желтым доспехи, украшенные обсидианом и малахитом, его перчатки были инкрустированы рубинами и черными алмазами. Нахмуренный тяжелый лоб Дорна избороздили морщины.
- У тебя есть все необходимое? - спросил примарх Имперских Кулаков.
- Если чего-то и нет, то волноваться уже поздно, - ответил Коракс. - Мы приспособимся.
Дорн избегал встречаться взглядом с Кораксом и смотрел вдаль, где дождь барабанил по стальным решетчатым помостам и выложенной черной плиткой крыше орудийной башни.
- Я знаю, что Император дал разрешение на это путешествие, но не могу отпустить тебя, не спросив в последний раз, - произнес он. - Ты не приведешь свой легион на Терру?
- Я уже все решил, - ответил Коракс. - Император показал мне способ вернуть Гвардию Ворона обратно в строй, способ, который будет лучшим для всех нас.
- Не знаю, чего ты добиваешься, и в отличие от тебя я предпочитаю не задавать лишних вопросов, - сказал Дорн. - Уверен, Император знает, что делает.
- Это говорит о том, что ты не до конца в меня веришь.
- Если этого пожелал Император, тогда я согласен. Я не сомневаюсь в тебе, брат. Мы всегда должны считать решения Императора неоспоримыми, в противном случае у нас появятся вопросы, а не являемся ли мы порождениями тщеславия? Он - Повелитель человечества, и он поведет нас к Просвещению.
- Он сделал нас теми, кто мы есть, но я не в силах постичь его замысел, - признался Коракс. - Думаешь, мы проиграли?
- Мы завоевали Галактику во имя его, брат. Мы привели человечество к свету из мрака Долгой Ночи. Он создал нас исключительно для этой цели.
- Но Император также создал Хоруса и сделал его Воителем, - парировал Коракс, встревоженный словами Дорна. - Он впустил в свои замыслы таких, как Ночной Призрак.
- А что еще ему оставалось делать? - спросил Дорн. - Курц - один из нас, хотя он и жертва обстоятельств, которых мы и представить себе не можем. Мне лучше других известно, на что он способен.
Коракс мрачно кивнул.
- Курц и Ангрон были надломлены в самом начале. Ты знаешь, к какой крайней мере мог прибегнуть Император. Он мог…
Дорн протянул руку, не дав ему закончить.
- У тебя тревожные мысли, брат. - Складки на его лбу стали глубже от раздражения, когда он оглянулся на шаттлы и стиснул кулаки. - Император все еще желает, чтобы человечество повелевало Галактикой.
- И мы проследим, чтобы так оно и было, - ответил Коракс. Он крепко сжал руку Дорна и заставил Имперского Кулака посмотреть ему в глаза. - Я не совершу ничего, что угрожало бы Империуму, брат. Мне просто нужно это сделать. Ты не видел, как в течение нескольких минут истребляют твой легион, не слышал голоса сынов. Пойми, брат, я пойду на все, чтобы уничтожить Хоруса.
- Я мельком увидел то, что Император показал тебе. Причина войны не только в Хорусе. Во Вселенной есть извечные силы, жаждущие обрести власть над человечеством, их ведет желание сделать людей своими рабами и игрушками. Хорус - всего лишь пешка. Его следует уничтожить, но ценой этому не должно стать поражение в более масштабной войне. Здесь не может быть места жалости.
- У меня нет жалости к предателям, - отрезал Коракс.
- Нет, я предупреждаю тебя о жалости к самому себе, - спокойно ответил Дорн. - Направленная на себя или на других, твоя жалость в конечном итоге обернется против тебя и станет оружием в руках врага. Ты - примарх, так пусть тебя не трогают потери и не снедает скорбь. Мы были рождены для славы, но мы должны уметь стойко переносить утраты.
Коракс молчал. Он видел, что Дорн искренне переживает, и кивнул, соглашаясь с мудростью брата.
- Что бы ты ни искал, оно не стоит того, чтобы отдать свою жизнь, - сказал Имперский Кулак.
- Это, часом, не забота? - слегка улыбнувшись, спросил Коракс. - Ты становишься сентиментальным, Рогал.
- Вовсе нет, - сердито ответил примарх. - У меня и так почти не осталось союзников. Потеря еще одного мне совсем не с руки. Ты намереваешься покинуть Терру, как только добудешь желаемое?
- Да, я должен вернуться на Освобождение. До отбытия мы больше не увидимся.
- Тогда удачного путешествия и славного боя, Корвус, - сказал Дорн.
- Защищай Императора, Рогал, - ответил Коракс.
Они сжали друг другу запястья и расстались, уважительно кивнув друг другу на прощание.
Мелкий снег засыпал продуваемый всеми ветрами скальный гребень. У Коракса, направляемого лишь обрывочными воспоминаниями, данными ему Императором, ушло несколько дней, чтобы отыскать это место. Найти одну гору среди множества было непростой задачей, которая усложнилась по прошествии десятилетий с тех пор, как Император был здесь в последний раз. В столь суровых условиях провести разведку с воздуха было невозможно, поэтому Гвардия Ворона искала самостоятельно - тяжелая задача для закованных в доспехи воинов, вынужденных пробиваться через снежные наносы метровой толщины, скрывавшие ущелья и коварные утесы.
Пока Гвардейцы Ворона разгружали снаряжение, винты орнитоптеров стали покрываться льдом. Выгрузкой руководил Агапито, в воздух поднимался пар из решеток шлемов и ранцевых воздухоотводов Гвардейцев Ворона, помогавших сервиторам выносить поклажу, чтобы шаттлы улетели отсюда прежде, чем переохладятся двигатели.
Альфарий делал то, что было приказано, быстро спускаясь по мостку грузоперевозчика с ящиком болтерных снарядов. Он не чувствовал себя уязвленным, выполняя работу, которую обычно поручали сервам и сервиторам, но радовался вместе с приемными братьями тому, что они наконец достигли цели. Легионеры и полулюди-сервиторы утрамбовали снег до состояния плотной ледяной корки, но сапоги легионера хорошо держались на скользкой поверхности.
Поставив ящик на отведенное место, Альфарий шагнул в сторону. Под большим навесом, защищавшим уступ от снега, он заметил Коракса. Казалось, примарх просто смотрит на скалу.
Цель задания им объяснили лишь в общих чертах. Агапито просто сказал Гвардейцам Ворона, что они направляются на заброшенный склад за оружием для легиона. Услышав это, Альфарий задрожал от волнения. Очевидно, это и была та причина, по которой его внедрили в Гвардию Ворона. Что бы ни хранилось на складе - хорошо защищенном складе, судя по количеству выгруженного снаряжения, - оно представляло немалую ценность для Альфа-Легиона. Омегон сможет подтвердить его выводы, только когда они вернутся на Освобождение, но Альфарий не сомневался, что его настоящее задание начинается прямо сейчас.
- Не думаю, что все так уж сложно, - раздался позади Альфария голос Лукара, отвлекая его от размышлений.
- Что? - спросил Альфарий, не уверенный в том, не пропустил ли он начало разговора.
- Что бы здесь ни спрятали, оно не может быть таким уж важным, - объяснил Лукар.
- Почему? - к ним у груды ящиков присоединился сержант Дор. - Дело достаточно важное, чтобы остаться на Терре.