Он дёрнул артиста за подтяжки. Худой "швед" нелепо взмахнул руками, и чуть не полетел в грязь.
- Ну, разозлись! Давай, крикни "перкеле" какое-нибудь!
- Перкеле - это по-фински, - не выдержал Дмитрий Олегович и сделал шаг вперёд.
- Да-а? - с интересом взглянул на него режиссёр. - А по-шведски как?
- Jävlar vad det regnar!
- Ну и что это значит?
- Что-то вроде "Чёрт побери, пошел дождь".
- И всего-то?
- Для шведа это звучит как для нас. - Он сделал несколько шагов вперёд и прошептал пару фраз режиссёру на ухо.
Порфирий довольно ударил себя руками по бокам.
- Запомнил? - строго спросил он у "шведа", а потом, повернувшись к незнакомому умнику, передал ему свой айпад, - Ну-ка, запиши для меня, как это пишется и как произносится, он же ни черта не запомнил, по глазам вижу. И то, что ты мне по-русски нашептал, - тоже запиши!
Дмитрий Олегович прилежно записал и то, и другое. Звучное ругательство, которому ещё в школе обучил их с Джорджем один хулиган, по-прежнему имело успех у публики.
- Значит, стоишь, мокнешь тут - и бормочешь себе под нос эту абракадабру, - приказал режиссёр обладателю подтяжек.
- Но этого нет в сценарии! - робко возразил тот.
- И что? Теперь - есть. Ну-ка, впиши в сценарий, - повелительный жест в сторону Лизаньки. - Как они мне надоели все, - это уже неожиданному единомышленнику, Дмитрию Олеговичу.
- Отдохнуть бы вам, - задушевным тоном сказал тот, - Давайте посидим где-нибудь. Я вас по-шведски научу ругаться. По-фински вы и без меня умеете.
Режиссёр поглядел на небо. Поглядел на посиневшего от холода "шведа". Поглядел на Лизаньку, выискивающую в распечатке сценария свободное от карандашных пометок место для того, чтобы вписать очередные изменения. Поглядел на Бориса, привалившегося к обогревателю и задремавшего под тентом. И согласился.
Продолжить знакомство решено было в ближайшей рюмочной на Галерной.
Дмитрий Олегович уже предвкушал победу - да что предвкушал, она была уже у него в кармане.
- А с французским у вас как? - спросил режиссёр. - У нас консультант какой-то… Пьющий очень. Он когда консультирует, а когда в автобусе спит.
- Нет, французского не знаю.
- Жаль, жаль. А я-то поверил, что вы - моё спасение от этой банды недоумков, - всхлипнул Порфирий Сигизмундович и заказал рюмку водки и стакан чёрного чая.
При слове "поверил" шемобор прислушался к себе и попробовал подумать по-французски. Ничего, кроме "Пуркуа бы и не па?", в голову не приходило.
Дальнейший разговор ещё больше разочаровал его.
- Верю! Верю! Верю! - на все вопросы отвечал режиссёр, ставший вдруг милым и ручным, как объевшийся сметаны дворовый котёнок. Но небо не падало на землю, и свиные рыла не заглядывали в окна, и золотые монеты не высыпались из перевёрнутого вверх дном, опустевшего стакана.
- А верите, что я - шах персидский инкогнито? А что нам сейчас в подарок от заведения бутылку шампанского принесут? А верите, что у меня в кармане - волшебное кольцо?
- Верю! Верю! Верю! Мне так хочется верить вам…
Всё это было лишь досадным совпадением. Да и не мог Эрикссон знать, что неугомонный Порфирий Сигизмундович будет снимать эпизод возле Медного всадника именно тогда, когда Дмитрий Маркин окажется рядом. А если не праздновать преждевременную победу и внимательно перечитать условия задачи, то искать "товарища лектора" надобно всё же "внутри", а не "около". А кто может сидеть внутри фигуры Петра?
Тут скорее подойдёт мим, одетый Медным всадником и изображающий его где-нибудь на Дворцовой, если, конечно, такие мимы уже появились в Санкт-Петербурге.
Хотя… Внутри фигуры лежит газета и капсула с фамилиями реставраторов! И для того, чтобы узнать эти фамилии, совсем не обязательно разрушать статую, достаточно произвести соответствующие изыскания.
Порфирий Сигизмундович совсем расклеился и готов был уже поверить в то, что случайный знакомый, этот прекрасный специалист по шведским и русским ругательствам, есть тот единственный, кто предназначен ему судьбою. Это было уже слишком. Расплатившись и выставив защиту, шемобор, неузнанный, вышел из рюмочной.
Когда он быстрым шагом шел в сторону оставленного на набережной такси, навстречу ему попался совершенно полоумный субъект: молодой человек приличного вида нёсся по лужам, теряя штиблеты, весело хохоча и размахивая дипломатом.
"Это твой родной город. Тут всегда так", - успокоил себя Дмитрий Олегович.
А полоумный молодой человек, не останавливаясь, побежал дальше.
То был не кто иной, как Константин Петрович Рублёв, только что - в самый последний момент - получивший свой главный выигрыш.
Он бежал по набережной, он бежал мимо Адмиралтейства. Дождь хлестал его, а он всё бежал и смеялся. И вдруг сверкнула поздняя осенняя молния. Ударил гром. И коммерческий директор понял, что он отвлёкся на обманчивый блеск золотых монет и не выполнил задания, которое сам же себе и дал.
Опустив голову и шаркая ногами, он добрёл до полуподвальчика на Малой Морской.
Дверь бесшумно закрылась за ним. Тёплый сухой воздух окутал его, промокшего и замёрзшего. Он расстегнул плащ и доверился заботливому теплу, как будто исходившему от старых книг.
К счастью, хозяин по-прежнему сидел за прилавком. На этот раз носок он не вязал, но читал что-то массивное, в кожаном переплёте и с ятями.
- Получили выигрыш? - улыбнулся чудесный старик.
- Да! Спасибо! Спасибо вам!
- Вы не меня благодарите. Вы себя благодарите. Кстати, а что это торчит у вас из кармана? - ухмыльнулся букинист, тыкая в грудь собеседнику скрюченным пальцем.
Константин Петрович посмотрел туда, куда указывал этот палец.
Дурацкая привычка не выбрасывать рекламные листовки, которые ему дают возле метро, - а вдруг пригодится что-то записать? Что-то маленькое завернуть?
- Уверен, это ещё один выигрыш! - сказал загадочный дедушка и вернулся к чтению.
Константин Петрович достал из кармана бумажку, потом ещё одну и ещё. "Пластиковые окна"… "Суши-пицца на дом"… "Предложение для пользователей услуги "Интернет в кредит" от Баннернет". Так, это про него. "Если номер вашего счета оканчивается цифрами 349, вы можете обменять этот купон на три месяца бесплатного доступа - при оплате четвёртого месяца в центре обслуживания клиентов. Предложение действительно до…" А ведь именно этими цифрами и заканчивается номер его счета. И сегодня - последний день, когда можно получить три месяца бесплатного Интернета.
Константин Петрович посмотрел на часы. Вспомнил, где находится ближайший центр обслуживания. Прикинул, как быстрее туда добраться, - он успеет, если поторопится.
- Вы извините меня, но я побегу, - пятясь к выходу, сказал он. - А то всё закроется.
- Всего хорошего! Я верю, что вы везде успеете! - крикнул ему вслед старик и помахал, как платочком, свежесвязанным носком.
Дождь наконец-то вернулся в Санкт-Петербург из долгой командировки и тут же начал наводить порядок: отмывал автомобили, дома, улицы, а заодно и жителей города, если те не успевали от него спрятаться.
Аня заняла свой наблюдательный пост - дальний столик напротив барной стойки "Феи-кофеи". Теперь, когда начался ливень, лучше пересидеть его в помещении. В окошке над головой шагали ноги, стараясь не наступать в лужи. Посетители заполняли зал. За стойкой стояла незнакомка с разноцветными косицами и всем улыбалась. Аня почувствовала лёгкий укол ревности: эта, с косицами, ведёт себя как-то слишком по-хозяйски. А что, если она и он? Нет, нет, гнать такие мысли прочь.
Аня достала из сумки книгу, открыла её на середине. Перечитала страницу вдоль и поперёк, но так ничего и не поняла. Отложила книгу. Снова посмотрела в окно над головой - дождь и не думал прекращаться, ног стало ещё больше, теперь они обреченно шлёпали по лужам, вернее будет сказать, по одной большой луже, в которую превратился тротуар, словно переходили вброд мелкую речку. Но внутри, в помещении, что-то изменилось. Как будто к запахам кофе, корицы, миндаля и кардамона прибавился запах цветущей липы. И запах этот принёс с собой ощущение летнего вечера, прохладного и нежного, а также свободного, спокойного и умиротворённого.
Аня бросила взгляд на барную стойку - ну, точно. Вот он, он вернулся и сменил противную с косицами. Противная исчезла в недрах кафе, а через некоторое время вернулась - без форменного фартука и косынки - и, чмокнув в щёку неприметного очкарика, уселась рядом с ним. У Ани отлегло от сердца, и обладательница разноцветных косиц уже не казалась ей такой неприятной, как минутой раньше.
Дверь открывалась, входили мокрые, несчастные, голодные - и тут же менялись на глазах. Аня не глядела на них, только слышала шорох верхней одежды и лёгкое пощёлкивание сворачиваемых автоматических зонтиков или постукивание по полу зонтов-тростей.
Он стоял на виду у всех, такой загадочный и прекрасный, позволяя любоваться собой, и может быть, даже не догадываясь, сколько глаз сейчас украдкой поглядывают в его сторону. Он взирал перед собой спокойно и безучастно. Но вдруг выражение его лица изменилось, как будто через зал пробежало на водопой стадо розовых буйволов.
Не снимая дорогого пальто и даже не замедлив шаг, к барной стойке подошел посетитель, совсем не похожий на завсегдатаев "Феи-кофеи". Он поставил локти на прилавок, наклонился вперёд и что-то зашептал. Хозяин вынырнул из буддийского величия и олимпийского спокойствия и позволил себе иронически усмехнуться. А в его глазах отразилась целая гамма самых разных чувств.
Аня уронила книгу, не заметила этого, поднялась с места и, как под гипнозом, двинулась вперёд.