* * *
- Удивительное дело, - рассеянно сказал Ремигий начисто отмытому Северину после благодарственной вечерней мессы. Хловис, кстати, пришёл. Вместе с тремя дуксами. Король счёл обязательным отблагодарить "Бога ромеев и франков" (так он сам выразился, чем весьма порадовал епископа). - Ещё вчера мы с тобой, сын мой, и мечтать не могли, что окажемся свидетелями рождения новой державы…
- Простите, ваше преподобие, я не понял, - склонил голову картулярий. - Что за держава?
- Francia, сын мой. Не дурацкое "королевство Суасонское", а Франкия. Мы стоим у истоков, у самого начала, поверь мне! На нас обратил взгляд Господь… И теперь нам придётся бороться за Франкию с прошлым, с древними силами, которые никогда добровольно не выпустят из своих когтей эту землю и населяющих её людей!
- Преосвященный, можно спросить?..
- О чём?
- Вы… Вы святой?
- Святой? - расхохотался Ремигий. - Нет, дружище, я самый обычный человек.
- Но почему Господь услышал вас сегодня?
- Он услышал не только меня, Северин. Он услышал клятву Хловиса и взял под покровительство его народ. Великий народ, попомни мои слова! Если мы, римляне, уйдём - нас сменят франки.
- Но сикамбры - варвары!
- Сегодня они перестали быть варварами. Навсегда. Почему - поймёшь со временем…
* * *
…Блистательная Корнелия Альбина редко ошибалась, однако на сей раз её просчёт оказался столь невероятным, что был бы достоин упоминания в произведениях Апулея. Но увы, автор классических сочинений почил несколько веков назад и никак не мог воспользоваться своим талантом для того, чтобы в лицах описать комедию, способную перерасти в драму, а затем и весьма печальную трагедию, главным героем которой стал бы Северин Магнус Валент, римский гражданин и патриций, единственный наследник консула Сидония.
Исидор Севильский в своей "Этимологии" дал краткие характеристики большинства известных народов и весьма благожелательно отозвался о римлянах, наделённых "врождённой степенностью" и прочими добродетелями.
Но в разделе, повествующем о "пороках и изъянах народов", Исидор о подданных Империи не упомянул, хотя следовало бы - важнейшим пороком римлян являлась немыслимая самоуверенность, унаследованная от череды далёких предков, полное тысячелетие ощущавших за своей спиной мощь самого великого государства, когда либо созданного людьми.
Самоуверенность и подвела Корнелию, накрепко убеждённую в том, что даже после завоевания Италии и Галлии германцами всё осталось так, как было прежде, на протяжении минувших столетий. Пускай цезарь покинул Рим, но Империя жива. А уж если Ремигий получил от Апостольского понтифика обширнейший епископат на севере Галлии, провинции богатой и цивилизованной, значит Северину там будет хорошо - мальчик закончит обучение под присмотром мудрого дядюшки, займётся миссионерским трудом среди доселе не обращённых варваров, со временем обретёт перстень епископа в новых диоцезиях, его заметят в курии, переведут в Рим…
Впереди у Северина блистательная карьера. Разумеется, пройдёт не меньше десятка лет, прежде чем он наберётся достаточного опыта, но ведь и Октавиан Август начинал с невзрачной должности претора, а стал Императором, о котором будут помнить и через тысячу лет!
Да, на дорогах теперь небезопасно, особенно за пределами Италии. Эрзарих не особо распространялся о своих приключениях по дороге в Суасон и обратно, но то, что лангобард потерял две фаланги на среднем пальце и одну на указательном, вдобавок заработав устрашающий шрам через всю грудь, свидетельствовало, во-первых, о прискорбном неспокойствии в провинциях, а во-вторых - о несгибаемости Эрзариха, в одиночку прошедшего тысячи стадиев, разделявших Лаций и Галлию!
Лучшего проводника и охранника для Северина не найти - Эрзарих не подведёт. Ради безопасности сына Корнелия была готова очень надолго, если не навсегда, расстаться со своим любимцем.
Отвечая на расспросы госпожи, Эрзарих поведал, что в Суасоне ему понравилось - город как город, не хуже Салерно. Епископ живёт в Реймсе, это недалеко, ехать от восхода до полудня, если пустить коня рысью.
У Ремигия хороший дом, богатый. Кафедральный собор диоцеза деревянный, но франки предпочитают строить только из дерева, лесов в Галлии много, не то что в Италии. Тамошний рикс, Хловис, сын Хильдерика, Ремигия чтит. И люди в Суасоне "правильные" - так Эрзарих и сказал.
Впрочем, по мнению варваров, все остальные (а особенно ромеи) как раз являлись "людьми неправильными", но об этом Корнелия не задумалась. Спросила только, что означает слово "рикс", и выяснила, что Хловис является кем-то наподобие прокуратора или консула. Прекрасно, значит брат в фаворе у наместника провинции, а его германское происхождение лишь дань смутному времени.
Возможно, Хловис и слышал от Ремигия о константинопольском цезаре, однако его "наместником" совершенно точно не являлся. Итальянцы даже помыслить не могли о том, что на землях Западной Империи начали образовываться новые, абсолютно независимые от Рима и Константинополя государства…
Совершенно успокоенная речами лангобарда Корнелия известила Северина о предстоящем отъезде - он отправится в дорогу весной, когда на альпийских перевалах сойдёт снег.
Будущий епископальный картулярий справедливо заметил, что гораздо проще добраться на корабле до Массилии и уже оттуда двигаться через всю Галлию на север. Больше никаких возражений не последовало - Северин чётко осознавал свой долг перед семьёй и Империей. Надо, значит надо.
Галера вышла из гавани Салерно на следующий день после Пятидесятницы, а через шестьдесят четыре дня двое всадников оказались перед воротами города Суасон. Эрзарих, настроенный на самое худшее - разбойники чудились ему за каждым кустом, - только руками разводил. Невероятно повезло! Нас хранили боги, господин. Мои боги, и твой Иисус. Их стоит отблагодарить!
* * *
Всё, что воображал себе Северин о дальней Галлии, оказалось неимоверно приукрашенной фантазией. Картулярий настолько обиделся на Эрзариха, что не разговаривал с рабом месяц, вплоть до августовских ид. Ничего себе "город как город"! Да маленький Салерно рядом с этим воплощённым кошмаром покажется столицей Вселенной, а уж о Риме, Афинах или Александрии и говорить нечего!
В Реймс ехать не пришлось - епископ Ремигий постоянно находился при дворе рикса Хловиса и встретил возлюбленного племянника (коего прежде не видел) с христианским и отеческим радушием, поселил в своём доме и первым же вечером огорошил Северина сообщением о том, что в огромном епископате, занимающем земли, на которых уместилась бы половина Италии вместе с Сицилией, не наберётся и двух тысяч прихожан-кафоликов. В основном - римляне, оставшиеся здесь после франкского завоевания Суасона в 486 году.
Королева, Хродехильда Бургундка, тоже кафоличка, равно как и некоторые её свитские. Есть небольшое количество ариан, но уж лучше язычники-сикамбры, чем еретики. Церквей на всё королевство - четыре, две в Реймсе, одна в Суасоне, одна в Лютеции-Париже. Пятую церковь строят в Дижоне, есть надежда, что к зиме управятся.
Весь Реймсский епископат состоит из самого Ремигия, настоятеля кафедрала, двух скрипторов - монахов монте-кассинского обряда брата Бенедикта из Нурсии, сторожа и новоназначенного картулярия, на которого ляжет забота об архиве и переписке с Римом. Итого шесть человек.
- Невероятно. - Северин непроизвольно икнул. - Самый… Самый огромный диоцез Церкви! И две тысячи прихожан! Шесть служителей епископата! Боже всеблагой!..
- Разочарован? - поднял бровь Ремигий.
- Н-нет, но… - замялся Северин, устыдившись. - Я хочу сказать…
- Я прекрасно знаю, что ты хочешь сказать. Дражайшая сестрица Корнелия была уверена, что отправляет сына в прежнюю Галлию. Галлию великих городов, амфитеатров, мраморных терм, в процветающую провинцию великого Рима. - Епископ говорил спокойно, даже с иронией. - Нет больше такой Галлии. И не будет никогда. Есть только скопище немытых варваров, поклоняющихся нелепым истуканам. Сонм дикарей, для которых понятие "человеческая жизнь" - я уж не говорю о душе! - не ценнее обглоданной свиной лопатки, брошенной собакам. Вонючих тварей, неспособных написать собственное имя палочкой на песке. Но этих людей тебе придётся понять и полюбить. Полюбить более, чем самого себя и всё то, что ты любил прежде. Спросишь - зачем? Перечитай Евангелия, там всё написано. Если чувствуешь, что не справишься - отдохни несколько дней и возвращайся в Рим. Я не стану тебя удерживать и не наложу церковного наказания. Каждому - своё.
- Я постараюсь, - смущённо пробормотал Северин после длительной паузы. Смотреть в глаза епископу он не решался. - Что мне надо делать?
- Сейчас - ровным счётом ничего, - усмехнулся Ремигий. - Отоспись с дороги. Я попрошу Эрзариха подобрать тебе более подобающую одежду и оружие.
- Оружие? - задохнулся картулярий.
- Сикамбры не станут тебя уважать, если на поясе не окажется клинка. Я обычно ношу булаву, кстати. Этот народ войнолюбив, доблесть считается первой добродетелью. Ты говоришь на германских наречиях?
- Дома выучил готский, по книгам епископа Ульфилы.
- Замечательно. Язык сикамбров мало отличается от прочих наречий германского корня, разница только в произношении. Ничего, освоишься. Напомни, чтобы завтра, после мессы, я рассказал тебе о некоторых обычаях франков, без знания которых в Суасоне тебе делать нечего. На прогулки пока ходи только в сопровождении раба - Эрзарих не только силён, но и благоразумен. Ты любишь охоту?
- Не очень.