– Я не смотрю на часы. Я слишком занят. Из кожи вон лезу, и все равно всех дел не переделать.
– Поблагодарите убийцу: еще пара рук долой. Выслушав всех, мы будем знать, кто что делал, где и когда. Вперед. Мы не ограничиваем тебя во времени.
Умница, Гаррет: сам себя приговорил к пытке. Битых сорок пять минут Чейн докладывал мне, что между завтраком и ленчем не делал ровным счетом ничего интересного и видел только пятерых домочадцев – Деллвуда, Питерса и тех, что были в патруле.
– Есть возражения? – спросил я. – Кто-нибудь хочет уличить его во лжи? Нет желающих.
– Хорошо. Снэйк. Ты чувствуешь себя здесь не в своей тарелке. Хочешь избавиться от нас? Прошу.
Рассказ Снэйка оказался не лучше. Все, кого он видел, занимались самыми невинными вещами. А видел он Деллвуда до отъезда, других охотников во время облавы и Питерса, явившегося вместе со мной. Потом он вернулся в конюшню и вновь забился в свой угол.
– Не люблю я людей. Плохо мне с ними, – откровенно признался он. – Разрешите идти, генерал?
Старик, видимо, задремал, но отозвался он без промедления:
– Разве тебе неинтересно, что будут говорить другие в твое отсутствие?
– Нет, сэр. Мне скрывать нечего. И мне чертовски неспокойно здесь. – Бедняга и правда выглядел каким-то встрепанным и испуганным.
Генерал взглянул на меня. Я пожал плечами. Стэнтнор протянул ключ, я отпер дверь и выпустил Снэйка.
– Спокойной ночи.
Проходя мимо меня, он шепнул:
– Приходите, когда кончите. Возможно, я знаю, кто убил Хокеса.
Спорить не приходилось. Я просто включил его во все удлиняющийся список дел, которыми придется заниматься, пока добрые люди спят, закрыл дверь и огляделся. Не подслушал ли кто? По лицам ничего не разберешь. Но шепот был довольно громкий.
Затем я взялся за Уэйна. Результат нулевой. Кухарка, не сократи я ее немножко, проговорила бы всю ночь и весь следующий день. Она видела всех, и все видели ее.
Итак, минус четыре. Прошло три часа. Осталось еще пятеро. Картина начинала вырисовываться. Но ничего занимательного, обычная, повседневная суета. Деллвуда видели все, он не успел бы отлучиться. В любом случае врать он, как и кухарка, не стал бы.
Значит, следующий Питерс. Он негодовал, что его подозревают наравне с другими, но подчинился беспрекословно. Генерал, казалось, снова задремал, но, возможно, так только казалось.
Питерс не сообщил ничего нового. Едва он кончил, подала голос Дженнифер:
– Мистер Гаррет – или это тоже псевдоним? – давайте следующая буду я, а то нервы уже на пределе.
– А у меня нет, что ли?
Она ни черта не делала все утро. Сидела у себя и вязала. Деллвуд может подтвердить: там он ее и нашел, когда принес известие о Хокесе.
Прекрасно.
– Я пойду? Страшно устала, и голова просто раскалывается.
Я сочувствовал ей: у меня тоже начинала болеть голова. Наверное, простудился, немудрено при такой погоде.
– Пока нет. Потерпите еще, я постараюсь ускорить допрос. Кто следующий?
Нет желающих. Я выбрал Тайлера. Он даже не пытался скрыть раздражение. Скукота. Но концы с концами сходятся, ухватиться не за что. Еще один человек видел Деллвуда – и все.
– Кид? Что скажешь? Скучная история, в основном о патруле. Надежды мои не оправдались. Вне подозрения – на девяносто процентов – лишь Деллвуд и кухарка.
– Деллвуд, хоть это и потеря времени, изложи нам свою версию.
Его рассказ оказался лишь немного короче кухаркиного. Он не навел меня на след. Практически у всех было время убить Хокеса.
Что ж, ты должен перевернуть каждый камушек, Гаррет.
– Благодарю за помощь и терпение. После буду говорить с каждым в отдельности, сколько понадобится. Любое убийство можно раскрыть. Если что-либо придет в голову, дайте мне знать, я сохраню ваше имя в тайне. Вы свободны.
Они ринулись к двери, позабыв, что ключ у меня. Первая спохватилась Дженнифер. Она вырвала его у меня с грацией разъяренной росомахи.
– Еще одно. Я видел в доме вторую женщину. – Я описал белокурую красотку. – Кто она? Секрет это или нет, я требую ответа.
Они недоумевающе уставились на меня. Некоторые покачали головами, засомневавшись в моем здравом рассудке. Все ушли, кроме Деллвуда. Он положил ключ на письменный стол.
– Я уложу генерала, сэр, если вы не возражаете.
– Не возражаю, если он не возражает.
– Идите, Гаррет, – заговорил старик, доказывая, что он и не думал спать. – Я не в силах продолжать. Увидимся после завтрака.
– Слушаюсь, сэр. – Я устал. Не урвать ли несколько часов, не вздремнуть ли? Когда еще придется поспать всласть: ведь старик сделал из меня живую мишень.
Нет. Сперва Снэйк. Судя по всему, навряд ли он сообщит нечто полезное. Но, с другой стороны, черт его разберет. А вдруг…
Тогда я смогу не бояться, что меня опять попытаются зарубить во сне топором.
Я направился вниз, в холл. И тут же застыл как вкопанный, разинув рот.
Опять эта женщина. На балконе, наискосок от генеральских покоев. На моем балконе. Я дрожал мелкой дрожью, но не отрываясь смотрел на нее, точно грезил наяву. Она скользила, как призрак, не замечая меня. Я бросился к лестнице, ведущей на пятый этаж, прокрался в восточное крыло, спустился на балкон.
Напрасные старания. Она исчезла. Надо поймать ее в ловушку, иначе с ней не поговоришь. А мне безумно этого хотелось.
Желание порой играет с нами странные шутки. Она возбуждала меня, а победительное очарование Дженнифер почему-то оставляло равнодушным.
17
Поскольку вход в мою комнату был сразу из коридора, я подумал, что не помешает принять меры предосторожности. Пожалуй, ножа может оказаться недостаточно, если ночной гость будет настроен чересчур воинственно.
Уходя, я просунул между дверью и косяком листок бумаги. Но это была лишь приманка. Листок трепыхался на виду и сразу бросался в глаза. Настоящим сигнальным устройством служил мне волос, высовывающийся из-за двери на пару дюймов. Его-то уж на место не вставишь.
Волоса не оказалось.
Войти или нет? Видимо, злоумышленник еще там: между собранием у генерала и моим приходом прошло совсем немного времени, он не успел бы обыскать комнату.
Я подумал было расположиться с комфортом и подождать снаружи. Но это значило бы отсрочить свидание со Снэйком.
Может, пойти ва-банк и удивить непрошеного гостя? Я снял со стены булаву, достал ключ, отпер дверь и сильно пнул ее ногой, чтобы отбросить притаившегося в засаде. С булавой наготове я ворвался в комнату.
Пусто. Темно. Кто-то опять задул лампу.
Я поспешно вернулся в коридор: мой силуэт мог послужить отличной мишенью для человека, вооруженного арбалетом.
В дверном проеме показалась чья-то фигура.
– Это я.
Морли Дотс. Я осмотрелся, нет ли кого в коридоре, и зашел в комнату.
– Какого черта ты тут делаешь? Я отбросил булаву и зашарил по столу в поисках лампы.
– Стало любопытно, что у вас здесь происходит.
Я зажег лампу и захлопнул дверь.
– Ты так прямо взял и вошел?
– Подумаешь, у вас все двери нараспашку.
– Как тебе мои апартаменты? Он постучал себе по носу.
– Запах. У эльфов тонкий нюх, а в твоих апартаментах воняет мясом. Сразу ясно, ты не вегетарианец.
Издевается, мерзавец.
– Значит, ты явился. Что прикажешь с тобой делать?
– Новости есть?
– Да. Еще один убитый. Это случилось сегодня утром, пока я был в городе. Поэтому вечером старик созвал совещание, доложил всем, кто я такой, и пригрозил, что виновных детектив Гаррет по стенке размажет. Между делом старик спалил свое завещание. А что новенького в городе?
– Плоскомордый кое-где побывал, но нашел немного. Ты знаешь, сколько штамповалось этих медалей, в любом ломбарде их полным-полно. Ценность представляют только серебряные: в Холме вечно не хватает серебра.
Холм – центр Танфера. Там живут все важные шишки, в том числе шайка колдунов, ведьм и прочих, кому серебро нужно позарез: для волшебства серебро что дерево для огня. С тех пор как Слави Дуралейник сосредоточил все запасы серебра у себя в Кантарде, цены на него взлетели до небес. Впрочем, это к делу не относится
– Что с подсвечниками и прочей дребеденью?
– Кажется, он нашел пару. Люди, купившие их, не помнят продавца. Но ты ведь знаешь Плоскомордого. Убеждать он умеет.
Он убедителен, как оползень: станешь на дороге – рискуешь быть раздавленным.
– Великолепно. Что будем делать?
– Завтра он попытается снова. Жаль, что ворюга не спер что-нибудь эдакое, примечательное – тогда бы его наверняка запомнили.
– И правда. Дал он маху. Слушай. У меня назначена встреча с одним человеком. Он говорит, что знает убийцу. Может, и впрямь знает. Надо поспешить, а то он передумает и не станет разговаривать.
– Вперед, отважный рыцарь. Морли частенько подсмеивается над моей романтичностью и сентиментальностью. Но он и сам не безгрешен. Взять хоть его появление здесь. Ни в жизнь не признает, что не захотел оставлять меня одного среди акул. Любопытно ему, видите ли, стало.
– Дом с привидениями, да и только, – ворчал Морли, пока мы осторожно спускались по лестнице. – И как они тут живут?
– Говорят, дома стены помогают. Привыкаешь через какое-то время, перестаешь замечать.
– Что это за брюнетка, на которую я наткнулся по дороге, в пустом холле?
– Генеральская дочка, Дженнифер. К ней не подступишься.
– А может, ты не знаешь, как взяться за дело.
– Может. Но сдается мне, с ней не все в порядке.