- Ты на себя не похожа, дитя мое! - сказал старый часовщик. - Ведь так и ты заболеешь! Ну что же, - прибавил он с грустной улыбкой, - мне придется за тобой ухаживать, и я постараюсь исполнить это как можно лучше.
- Нет, отец, это пройдет. Я озябла… и потом я думаю, что это от…
- Отчего, Жеранда?
- От присутствия этого человека, который нас постоянно преследует, - ответила она вполголоса.
Мэтр Захариус оглянулся и взглянул на старика.
- А он верно ходит, - сказал он с довольным видом, - ведь теперь ровно четыре часа. Не бойся, дочь моя, это не человек, это часы!
Жеранда посмотрела с ужасом на отца. Каким образом мэтр Захариус мог узнать время по лицу этого странного создания?
- Кстати, - продолжал старый часовщик, не обращая более внимания на происшедшее, - я что-то уже несколько дней не вижу Обера.
- Он не покидал нас, - ответила Жеранда, мысли которой приняли вдруг более приятное для нее направление.
- Чем же в таком случае он занят?
- Он работает, отец.
- А! - вскричал старик, - он старается починить мои часы, не так ли? Но это ему не удастся, потому что их нужно не исправить, а воскресить!
Жеранда промолчала.
- Надо будет узнать, не принесли ли мне опять одни из этих проклятых часов, на которые черт наслал какую-то эпидемию!
После этих слов мэтр Захариус впал в задумчивость, не покидавшую его до самых дверей его дома, а когда Жеранда ушла в свою комнату, он в первый раз после выздоровления спустился в мастерскую.
В ту минуту, когда он входил в комнату, одни из многочисленных часов, висевших на стене, пробили пять. Обыкновенно все часы били одновременно, и это удивительное согласие наполняло радостью душу старика, но в этот день все часы били одни за другими и в продолжение четверти часа надрывали слух своим беспорядочным боем. Мэтр Захариус страдал невыносимо; он не мог устоять на месте, переходил от одних часов к другим и отбивал такт, точно дирижер оркестра, музыканты которого вдруг сбились со счета.
Когда замолк последний звук, дверь мастерской отворилась, и мэтр Захариус задрожал, увидя вошедшего старичка, который сказал, пристально всматриваясь в него:
- Могу я несколько минут поговорить с вами?
- Кто вы? - спросил резко часовщик.
- Ваш собрат. Мне поручено регулировать солнце.
- А! Так это вы регулируете солнце? Ну, так я вас не поздравляю. Ваше солнце неправильно ходит, и мы должны из-за него передвигать все время часы то вперед, то назад.
- Вы, черт возьми правы! - вскричал уродец. - Мое солнце не всегда показывает полдень одновременно с вашими часами; но настанет день, когда люди поймут, что это происходит от неправильного движения Земли; тогда они откроют способ определять среднее солнечное время, исправив все эти неправильности.
- Доживу ли я до этого времени! - вскричал с оживившимся взором старый часовщик.
- Конечно, доживете, - засмеялся старичок. - Разве вы думаете, что можете умереть?
- Увы! Я болен, хвораю…
- Кстати, поговорим об этом. Клянусь Вельзевулом, это имеет отношение к тому, что мне от вас нужно.
Сказав это, старый человек вскочил без церемонии на кожаное кресло и скрестил ноги, как те скелеты, которых художники изображают на погребальных рисунках. Затем он продолжал с иронией:
- Скажите, пожалуйста, мэтр Захариус, что случилось в вашем милом городе? Все говорят, что ваше здоровье ослабло и что часы ваши нуждаются также в лечении.
- Так вы думаете, что между ними и моим существованием есть близкая связь? - вскричал мэтр Захариус.
- Мне кажется, они страдают не только недостатками, но и пороками. Если поведение их не отличается безупречностью, то они по справедливости должны страдать. Я того мнения, что им не мешало бы немножко исправиться.
- Что вы называете недостатком? - спросил мэтр Захариус, весь вспыхнув от саркастического тона своего собеседника. - Разве они не вправе гордиться своим происхождением?
- Ну, не очень-то! - ответил старичок, - Они носят знаменитое имя, выставленное на их циферблате и распространены среди знатных господ, все это так; но с некоторых пор они портятся, и вы ничего не можете сделать, так как не можете вернуть им жизнь.
- Это потому, что у меня лихорадка, которая передается и им! - ответил старый часовщик, у которого по всему телу выступил холодный пот.
- Значит, они должны умереть вместе с вами, если вы решительно не можете придать ни малейшей упругости их пружинам.
- Умереть! Нет! нет! Я - первый часовщик в мире, сумевший с помощью всех этих колесиков урегулировать движение наиточнейшим образом! И чтобы я после этого не имел над ними власти? В каком ужасном беспорядке жили люди, пока не явился я, великий гений, распределивший время на правильные промежутки! И неужели же вы, человек ли вы или черт, никогда не подумали о величии и бессмертии моего искусства, в котором участвуют все науки? Нет, нет, я, мэтр Захариус, умереть не могу! Я установил верный счет времени! Оно исчезло бы с вечностью, из которой я сумел его извлечь, и погибло бы безвозвратно! Нет, я так же бессмертен, как сам Творец мира, подчиненного Его законам! Я сравнялся с Ним и разделил с Ним Его могущество! Если Бог создал вечность, то мэтр Захариус создал время!
Старый часовщик походил в эту минуту на падшего ангела, восставшего против Создателя. Маленький старикашка подбодрял его взглядом и точно внушал ему все эти нечестивые мысли.
- Хорошо сказано! - сказал он. - Вельзевул и тот имел менее прав, чем вы, сравнивать себя с Богом. Ваша слава не должна погибнуть! Я ваш: покорный слуга, потому и хочу дать вам возможность укротить все эти упрямые часы.
- Но каким образом? - вскричал мэтр Захариус.
- Вы узнаете это через день после вашего согласия на мой брак с вашей дочерью.
- С моей Жерандой?
- Да, с нею!
- Сердце моей дочери несвободно, - ответил мэтр Захариус, которого, по-видимому, нисколько не удивило и не рассердило предложение старикашки.
- Она, конечно, не уступает по красоте лучшим вашим часам, но, может так же, как и они, вдруг остановиться…
- Дочь моя, Жеранда!.. Нет! Нет!
- В таком случае продолжайте возиться с вашими часами. Заводите их, исправляйте! Готовьте брак дочери с вашим подмастерьем, благословите их. Но помните, что часы ваши больше никогда не будут ходить и что прекрасная Жеранда никогда не будет женой Обера!
Прокричав это, старикашка повернулся и ушел; однако мэтр Захариус успел услышать, как в его груди пробило шесть раз.
Глава четвертая. ЦЕРКОВЬ СВ. ПЕТРА
Однако мэтр Захариус заметно слабел. В то же время, охваченный каким-то сверхъестественным рвением, он усиленно предался работе, от которой Жеранда его уже ничем не могла отвлечь.
Его гордость еще усилилась после кризиса, вызванного посещением старикашки, и он решил побороть силой своего гения то проклятое влияние, которое тяготело над ним и над его произведениями. Он посетил сначала все городские часы, вверенные его попечению, и убедился, что все части их были в полной исправности. Он ничего не пропустил, осмотрев все со вниманием врача, выслушивающего больного. И ничто не подало повод ожидать полной остановки всех этих часов.
Жеранда и Обер часто сопровождали старого часовщика. Ему бы следовало быть довольным, видя, с какой заботой они всюду следуют за ним, и, конечно, он не так беспокоился бы о смерти, если бы сознавал, что его существование должно было продолжаться этими двумя дорогими для него людьми, если понял бы, что в детях всегда остается частица жизни их отца.
Старый часовщик, вернувшись домой, принимался за работу с лихорадочной усидчивостью. Убежденный в неудаче, он все же продолжал разбирать и собирать часы, которые ему беспрестанно присылали для исправления.
Обер, в свою очередь, тоже напрягал свой ум, стараясь найти причину неудачи.
- Хозяин, - говорил он, - ведь причиной здесь может быть только ветхость пружин и колес.
- Тебе, верно, доставляет удовольствие меня мучить? - отвечал сердито мэтр Захариус. - Что эти часы сделаны ребенком, что ли? Разве не сам я делал все эти пружины, придав им удивительную прочность и гибкость. Они смазаны самыми лучшими маслами, и тебе остается лишь признать, что здесь замешан сам дьявол.
А в это время недовольные покупатели продолжали осаждать мэтра Захариуса, который не успевал всем отвечать.
- Эти часы отстают, и я ничего не могу с ними поделать! - говорил один.
- А мои совсем не ходят! - говорил другой.
- Если правда, что ваше здоровье влияет на ваши часы, - говорило большинство недовольных, - то постарайтесь скорее выздороветь!
Старик с растерянным видом качал головой и грустно отвечал:
- Подождите теплого времени, друзья мои! Надо, чтобы вернулось солнце, пролило жизнь в усталое тело.
- Благодарю покорно! Неужели ваши часы будут больны каждую зиму! - вскричал самый вспыльчивый посетитель. - Не забывайте, что ваше имя красуется на всех циферблатах, и оно, черт возьми, не приносит вам теперь много чести!
Старик, вконец пристыженный упреками, стал возвращать деньги за некоторые испорченные часы. Когда эта новость облетела город, целые толпы направились к дому мэтра Захариуса, раздавшего скоро все свое состояние; но зато честь его была спасена. Жеранда вполне сочувствовала отцу, не печалясь нисколько, что была разорена. Вскоре Оберу пришлось предложить старику свои сбережения.
- Что будет с моей дочерью? - вздыхал иногда старый часовщик, охваченный вдруг отеческой любовью.