Кенрал повернул лицо с круглыми глазами в мою сторону. Не знаю, какие глаза были у гвардейца до встречи со мной, но сейчас они стали почти точной копией моих – темно-зеленые, прозрачные, с золотыми лучиками вокруг зрачка (это уже от Мглы). У светловолосых вилийцев никогда не бывает таких глаз.
– Я вижу! – Кенрал поднес руки к лицу. – Как такое возможно? – он ощупал лицо, ища возвращения боли, прикоснулся к вискам. – Или я сплю?
– Нет, ты бодрствуешь.
Только тут вилиец обратил на меня внимание по-настоящему. Кенрал вскочил, ощупывая пояс в поисках оружия.
Откуда-то появилась отлучавшаяся Мгла. Почувствовав враждебность, волчица напряженно застыла на краю полянки.
Взгляд гвардейца переметнулся на нее. Рука продолжала шарить по поясу.
– Свое оружие ты потерял где-то в лесу, – сказала я, поднимаясь с корня, на котором сидела. Спина и все, что ниже, казались чужими.
– Ллинни! – и это все, что он может сказать в благодарность за исцеление?
– Ну да. Ну и что? – не обращая внимания на застывшего гвардейца, я принялась собирать вещи. Выдернула из-под его ноги свой плащ, может еще удастся отстирать. Кенрал отшатнулся.
– Что ты делаешь здесь? В Вилии?
Я посмотрела в глаза, так похожие на мои собственные, да они и есть мои.
– Излечиваю всяких неблагодарных вилийцев.
Кенрал вздрогнул и машинально потянулся рукой к лицу.
– Так это сделала ты?
– Я, – я оседлала Мглу, прикрепила к седлу сумки.
– Куда ты? – как-то растерянно спросил он.
– В Вилом.
– Могу ли я просить тебя еще раз о помощи?
"С чего это такая снисходительность к ненавистной ллинни? Просьба о помощи!"
– Чем я могу тебе помочь?
– Тело Ровинара надо доставить в город, чтобы вернуть родственникам. Это все, что я могу теперь сделать для него.
– Хорошо, но придется сделать волокушу. Мгла не согласится везти на себе мертвеца.
Почему я так легко согласилась помочь ему? Я ведь лечила его. В Ллинн-Хейме вообще есть такой забавный закон – если ты удостоен милости спасти кому-то жизнь, то этот человек становится как бы твоим младшим родственником и ты и дальше обязан заботиться о нем. По воспитанию я вилийка, но видно это в крови.
На волокушу пошли две с трудом найденные молоденькие сосенки и все тот же многострадальный плащ. Наша похоронная процессия отправилась в Вилом. Мглу не нужно было вести под уздцы, как какую-нибудь норовистую лошадку, но присматривать за капризной волчицей все же приходилось. Кенрал шел сзади, следя за тем, чтобы тело не вывалилось.
Вскоре лес остался позади, перед нами расстилались поля и холмы Вилии. Из-за ив, скрывавших русло небольшой речушки, притока Велеи, медленно вставал красноватый диск солнца. Серый мир окрашивался нежными розоватыми красками. Над нами, сердито стрекоча, пролетела сорока. На горизонте вырастали серые крепостные стены Вилома и его пестрые крыши.
– Скоро будем в городе, – сказала я, придерживая разогнавшуюся волчицу за загривок. Мне хотелось расспросить Кенрала о нападении в лесу, гербе с тремя колосьями и тремя вепрями, таинственном Красном мастере, любившем ради развлечения выкалывать людям глаза, но я боялась наткнуться на подозрительность вилийца. Как странно. В Ллинн-Хейме меня считали вилийкой, а в Вилии – ллинни. Ни там, ни там, как говорится.
Когда до ворот оставалось не более пятидесяти шагов, я остановила Мглу. Кенрал вопросительно на меня уставился.
– Подожди! – я порылась в сумке и вытащила орден, похожий на грубовато сделанную брошь. Бриллианты и сапфиры – ничего стоящего, с моей точки зрения. Не мешало все-таки подстраховаться. Я приколола свой орден Героя-защитника к куртке.
Кенрал стоял с открытым ртом, кажется забывая дышать. Гвардеец смотрел на мой орден. Тут на его лице появилось выражение озарения.
– Госпожа Синнора!
Пришла моя очередь пялиться на гвардейца.
– Откуда ты знаешь, кто я?!
Кенрал усмехнулся.
– Только одна ллинни, прошу прощения, ллинн-хеймка имеет орден Героя-защитника. Синнора Эстайя. Дочь Лидоры Эстайя, ректора Академии магических искусств. Простите мне мою недогадливость и неучтивость. Я был слишком потрясен произошедшими событиями.
– Откуда простой гвардеец знает все это? – удивилась я.
– Да это все знают. О вас и ваших друзьях легенды ходят, – Кенрал походил на мальчишку, которому удалось прикоснуться к чуду. – Рад, что вы вернулись в Вилию!
Вот так-так.
Однако что-то мы застоялись на дороге, мешая проезду. Вилийские купцы объезжали Мглу чуть ли не по обочине, хотя тракт был весьма широк. Крестьяне, направляющиеся в город, делали оберегающие знаки, среди стражников у ворот началась какая-то суматоха.
Я тронула Мглу, и мы продолжили путь. Но у ворот стражники с недружелюбными лицами преградили мне путь. Мечами.
– Что происходит? – поинтересовалась я.
– В лесу ллинн-хеймцы напали на эскорт посла! У нас приказ задерживать всех ллинни.
Я нахмурилась и достала свиток с письмом Лорина.
– Я здесь по приглашению придворного мага Вилии.
Но что-то стражники не спешили брать свиток, подозрительно глядя на меня. Тогда вперед выступил Кенрал. Стражи слегка попятились, заметив потрепанную в пятнах крови, но, по-прежнему, серо-голубую форму. На лице гвардейца был гнев, светлые брови сошлись на переносице, сразу вернув ему весь возраст.
– На эскорт напали не ллинн-хеймцы, а разбойники. Тот, кто распространяет подобные слухи, достоин самого сурового наказания!
К месту спора уже спешил десятник, пожилой упитанный дядька с густыми пшеничного цвета усами. Его светло-голубые глаза с ног до головы прошлись по Кенралу, потом переметнулась на меня. Десятник расплылся в радостной улыбке.
– Синни! Вернулась! Не узнаешь?
Я недоуменно покачала головой.
– А если убрать усы и брюхо? – десятник залихватски подмигнул. – Все равно не узнаешь?!
– Нет, – сказала я растерянно.
– Совсем там зазнавшись в своих лесах. Пакирон я! Помнишь, как вы со своей каменной подружкой порушили трактир старого Логона? Ну, когда еще гонялись за магом-кровопийцей? Я тогда был рядовым стражником. Ты мне еще брюхо залечивала, когда кишки наружу вывалились!
Тут я вспомнила этого человека! И события, о которых он говорил. Когда освобожденный заговорщиками дух дарийского колдуна похитил одну из дочерей королевы Юлимы. Все маги были брошены на поиски, даже недоучившиеся. Повезло мне. Хорошо, что Эрэд тогда рядом оказалась.
– А ты, Пакирон, был тогда немного похудее.
Десятник расхохотался.
– Очистить дорогу! Добро пожаловать домой, Виломское Лихо.
Я покраснела, услышав одно из самых нелестных своих прозвищ. Кенрал с усмешкой посмотрел на меня.
– А ты удивлялась, откуда я о тебе знаю.
– У меня встреча назначена в "Жареном Гусе", а тебе куда?
Гвардеец тут же помрачнел.
– Здесь недалеко. Улица Цветочников, третий дом.
Больше он не проронил ни слова.
Улица Цветочников находилась недалеко от городских садов и была как бы их продолжением, утопая в золотой сейчас зелени и, конечно же, в цветах. Хотя, судя по богатству домов, жили здесь явно не цветочники.
Кенрал позвонил в колокольчик у ворот, и почти тут же окошко на воротах открылось.
– Кто там? О! Господин Кенрал! – ворота открылись.
Я поспешила скрыться, как только волокушу отвязали от седла Мглы. Слушать горестные причитания родных покойного не было сил.
"Жареный Гусь" находился почти на другом конце города. Мгла, приученная следовать за хозяином и в огонь, и в воду, спокойно переносила суматоху большого города. Животные, лошади и собаки, никак на нее не реагировали, не принимая за живое существо – ездовые волки не имеют запаха. Не будь они добродушны и без остатка преданы хозяину, превратились бы в жутких хищников, от которых нет спасения. Люди при виде моей зверушки были менее спокойны, разбегаясь в разные стороны. Что ж. Зато дорога свободная. Удивительно, что Кенрал так спокойно отреагировал на мою зверушку. Хотя их там, в королевской гвардии, приучают ко всему. Даже к ездовым волкам.
Предшественника "Жареного Гуся" мы когда-то порушили, а новый был отстроен на средства короны там же. Место сие всегда и до разрухи и после восстановления славилось блюдом, из-за которого и получило свое название. Гусей трактирщик Логон выращивал сам. Правда, не здесь в трактире, а в деревне, неподалеку от города, возле реки. У трактирщика было свое хозяйство, где заправлял его сын. Об этом мне когда-то сам Логон и рассказывал.
Стихии и духи! Как будто и не было этих пяти лет, как будто я никуда не уезжала!
Я спешилась. Из конюшни выбежал мальчишка, чтобы принять лошадь, но застыл, узрев перед собой волчицу. Коротко вскрикнув, он метнулся обратно. Ну и как мне теперь быть? Не у коновязи же Мглу оставлять. Тогда и вовсе неприятностей не оберешься.
Мы с волчицей направились к воротам конюшни. Сонные, сытые лошади встретили нас флегматичными взглядами, не обращая на Мглу никакого внимания, больше в конюшне никого не было. Я сама завела волчицу в свободное стойло, расседлала, повесив на плечо сумки с вещами. Нужно будет потом не забыть купить мяса моей красавице.