Отпустив друзей, Дьюранд развернулся, чтобы скакать за Оуэном.
Но рослый скакун замер, как вкопанный.
Воины Ирлака, скользя и спотыкаясь по убитым людям и лошадям, сомкнули ряды вокруг черной громады Паладина, выставив перед собой окровавленные копья. Каждое острие было нацелено в грудь Бледному. На зеленых сюрко темнели пятна крови.
Дьюранд смотрел на копья. Бледный покорен воле седока - прикажи только, и он взовьется над смертоносной стеной, повиснет на острых копьях, что раздерут его на куски.
Сумей Дьюранд хотя бы на миг, пусть даже краем глаза увидеть Оуэна - он бы без колебаний отправил Бледного в роковой прыжок. Молодой рыцарь лихорадочно обшаривал взглядом море лиц и покачивающихся древков. Из оружия у него оставался лишь кинжал милосердия, предназначенный для того, чтобы перерезать горло поверженному противнику. Из толпы врагов на него в упор смотрели черные глаза в прорези на шлеме Паладина.
Но Оуэн канул в этом враждебном море. Нигде не виднелось гривы русых волос или блестящего золотого зуба.
В центре застывшего буйства зеленых рыцарей Паладин медленно нагнулся и начал опять выпрямляться. Бесчувственный Радомор лежал у него на руках, точно жертва богам.
Дьюранд трепетал, готовый в любой миг повернуть жеребца.
Он слышал, как собираются, выстраиваясь вокруг него, остальные: Бейден, Берхард, Конзар, Ламорик.
- Больше мы ничего не можем, - сказал Берхард. - Надо поскорее уходить.
Дьюранд не отводил взгляд от врагов. Не видно ли где Оуэна? Не пошевелится ли Радомор?
- Дьюранд! - прошипел Берхард.
Там, за частоколом копий, Радомор наконец слабо зашевелился, заскреб рукой по кольчужной груди своего Паладина. Чудовище склонило голову еще ниже.
Берхард был спасен. И Ламорик, и Кон, и Бейден.
- Дьюранд, - проговорил Конзар. - Пора отступать.
16. ПОДСЧЕТ МЕРТВЫХ
- Вы живы! - выдохнула Дорвен, застыв посередине Расписного Чертога, когда Ламорик ввел туда свой маленький потрепанный отряд. Одна Владычица Небес ведала, что творилось в сердце молодой женщины.
Альмора играла на тростнике, которым был посыпан пол. Ее игрушка - маленькое изображение кого-то из Небесных Сил - мерцала и переливалась во мраке Чертога под лукавую песенку на стрекозьих крыльях. И сама девочка казалась такой же прелестной, как песня. А вот от Ламорика и остальных - полуживых, залитых кровью воинов - разило, как от мясников.
- Мы слышали ужасный шум, - пояснила Дорвен. Должно быть, необходимость сохранять ради девочки внешнее спокойствие дорого ей обошлась. - Я не знала, что и думать.
Ламорик выдавил дрожащую улыбку.
- Мятеж, дорогая. Боюсь, герцог Радомор разъярен.
Усталые бойцы повалились на скамьи.
Дьюранд заметил, что Альмора, вздернув подбородок, глядит на них от очага. Щебечущая игрушка нырнула ей в ладонь. Рассказывали, однажды малышка увидела череду серых людей, крадущихся во мраке - отец ее тогда странствовал по топям за горами, - и молчала, пока робкие чужаки не проскользнули в скалы. Последний из исчезающих повернулся и дал девочке игрушку: знак благодарности. Диковинка была похожа сразу и на голубя, и на льва - и оживала, когда маленькая ручка поворачивала ключик.
Игрушечная летунья втиснулась в ладошку Альморы, щелкая крылышками и поблескивая драгоценными камнями.
- Так я спасен от последствий собственной глупости. Велик Король Небесный. - Ламорик растянулся на скамье. Из пореза у него на лбу сочилась кровь. - Только с поддержкой толпы и вооруженных рыцарей я и гожусь для встречи с клятым Радомором.
- В чужом доспехе и на чужом коне, - проскрипел разбитыми губами Берхард. - А это меняет дело.
Конзар мрачно осматривал свои раны и синяки.
- А конь-то поумнее меня будет, - заметил Ламорик. - Но не суть. Вы вытащили меня оттуда. Владыка Небесный, как Паладин всех крушил!..
Конзар перешел прямо к делу.
- Посмотрим теперь, как отреагирует Радомор.
- Отреагирует? Может, этот шлюхин сын вообще помер, - проговорил Бейден. - Наш бычок здорово саданул его по башке. Надеюсь, он хотя бы оглох.
- Люди вроде Радомора Ирлакского так просто не умирают, - возразил Берхард.
Вокруг раздалось согласное ворчание.
- Турнир можно не устраивать, - произнес Ламорик. - Трупов довольно, хватит с нас на сегодня рыцарских потех. - Он пощупал опухшее лицо и скривился от боли. - Пусть отец скажет распорядителям.
Дорвен обвела взглядом собравшихся.
- А где Оуэн?
- Заметили, как он ухватил этого зверя? - Ламорик, лежа на спине, не видел лиц товарищей. - Наш здоровяк деревья с корнем вырывать может!
В голове у Дьюранда мутилось: он до сих пор чувствовал на шее стальную хватку Паладина. А на бедре болтались пустые ножны: меч остался где-то в грязи под стенами. Дьюранд набрал в грудь воздуха, чтобы рассказать о произошедшем…
По лестнице с громким топотом сбежал Гутред, следом за ним - Гермунд. Оруженосец тащил на плече мешок с бинтами, горшочками притираний и ножами. Дьюранд заметил, как капитан обменялся с оруженосцем быстрым взглядом: в глазах Конзара читался вопрос, но Гутред отрицательно покачал головой.
- Люди Радомора ушли со двора, - объявил Гермунд. - Герцог рвет и мечет. Говорят, он убил лекаря, что пытался вправить ему плечо.
- Чертовы болваны, - проворчал Гутред. - Вы все.
Он присел на корточки возле Ламорика, сжимая в пальцах кривую сапожную иглу.
- Может, с Оуэном ничего страшного и не случилось, - промолвил Берхард. - Он такой… такой крепкий.
Ламорик вывернулся из рук Гутреда.
- Ой! Не надо…
Если бы Дьюранд заметил в том частоколе копий Оуэна - хотя бы прядку волос, - он бы без колебаний бросился прямо на острия… во всяком случае, так ему хотелось думать.
Гутред снова принялся шить, иголка с легким щелчком прокалывала кожу. Полоса стежков прочертила лоб Ламорика и скрылась в спутанных волосах.
- Где он? - спросил Ламорик. - Еще там, снаружи?
Выходя из зала, Дьюранд мельком заметил, как блестят глаза Альморы. Сбежав по гигантской лестнице, он грудью растолкал толпу слуг.
Над двором в воздухе вились жалкие остатки грачиной стаи. Ревущая человечья толпа уже схлынула, оставив после себя лишь грязь да изувеченные трупы. Какая-то женщина судорожно прижимала к себе крохотную фигурку, покачиваясь и отирая маленькое бледное личико. Слышались рыдания. Дьюранд старался припомнить, во что же был одет Оуэн - в ржавую кольчугу с чужого плеча?
Жрецы замка бродили от одного островка отчаяния к другому - слишком малочисленные для столь большого числа горюющих. Старший следил затем, чтобы все тела выволокли из грязи - и проверили, не осталось ли в них жизни. Завидев одного из жрецов, присевшего возле особо крупного тела, Дьюранд отшвырнул его в сторону, однако увидел незнакомые черты и резкие оттенки ярко-красного и серебристо-серого.
Двое оруженосцев загоняли в угол хромого боевого коня. Тот шарахался и не давался. Уж лучше прикончили бы, чтобы не мучался.
На склоне возле ворот лежал неровный ряд серых тел. Жрецы или послушники накинули на покойников кусок парусины, так что торчали только ноги.
У одутловатого коротышки от возни с трупами руки по локоть были измазаны в грязи. Скрюченный человечек в шафрановом плаще присел на корточки у одного из углов парусины.
- Да, некоторые ничего, но большинству требуются новые подметки. Могу предложить… ну, три пенса. Что скажешь?
Когда он приподнял уголок парусины, Дьюранд заметил груду пустых башмаков.
Толстячок обернулся.
- Ха! И совершенно случайно здесь оказался сапожник? - Он сплюнул. - Выходит, так уготовил Владыка Судеб, и точка. Если ты не сможешь выручить по пенни за каждую пару, ты просто тупица…
Дьюранд пробежал взглядом по ряду серых ног, высовывавшихся из-под холстины. Иные - сморщенные, как мужская ладонь, иные - мозолистые и шишковатые. Пара совсем крохотных. Иные были обращены пальцами вверх, иные - вниз.
- Всякому надо на что-то жить, - говорил человечек в желтом. - Если с чего начал, на том и закончил - то на что она вообще, жизнь-то?
Дьюранд вскарабкался ближе к ним - прямо на четвереньках.
Мародеры в изумлении обернулись - что это за грязное существо ползет к ним по склону. От внимательных взглядов не укрылась ржавая окровавленная кольчуга Дьюранда. Оба невольно разинули рот.
Тот, что в желтом, проворно прикрыл холстиной ноги мертвецов.
- Это не я, сэр, это все он, Экмон. - Человечек попытался было соскользнуть вниз по склону: до ворот оставалось буквально несколько шагов.
Дьюранд зарычал - нечленораздельно, без слов. Миг, и желтый покатился кубарем от удара могучего кулака. Толстяк взвизгнул и бросился удирать прямо по трупам. Нащупав на поясе кинжал, Дьюранд ринулся за ним.
Вокруг оставалось еще много людей, убиравших следы сражения: жрецы, добровольцы, могильщики. Снизу доносились рыдания. И Дьюранд обуздал припадок гнева.
- Я потерял друга, - произнес он. - Вы поможете мне найти его. Ясно?
Оба мерзавца замерли; лицо толстяка пожелтело, под стать одеянию его приятеля, что рухнул на колени, да так и остался стоять в полном замешательстве.
Дьюранд ухватил его за грудки.
- Будешь поднимать ткань. А твой дружок пусть подлезает вниз и ищет - да так, чтоб мы все видели.
Тот оцепенел от ужаса - и Дьюранд швырнул его на груду тел.