Герцог шагал напряженно и неловко, точно его тащили на веревке. Глаза Ламорика блуждали, устремленные в землю, ни на миг не останавливаясь на брате. Альмора сперва прыгала от радости - брат приехал, собралось столько рыцарей и ослепительных дам, во дворе полно лошадей, - но потом и она притихла.
Радомор двинулся вслед за всеми. Когда свита Абраваналя скрылась за воротами, ведущими во внутренний двор, и прошествовала в тень башни Гандерика, часть из воинов Радомора принялась разбивать шатры среди прочих.
Лепестки тысяч подснежников так и остались лежать в корзинах, не осыпав шествие. Жрецы загоняли в зал детский хор, не спевший праздничных песен. Небесное Око село вдали за городом.
13. ЦЕНА ОСТОРОЖНОСТИ
Пропели трубы. Абраваналь вздрогнул, и шествие вступило в залитый заревом свечей Расписной Чертог: пиршественный зал башни Гандерика. Барабан, гобой и волынка возвестили вход правителя города.
- Как ты мог? - прошептал Ламорик.
Лендест вел жену и сестренку. Он пригнулся к уху брата:
- Я повелитель этого королевства, а не какой-нибудь там странствующий поединщик.
- Зато про меня этого не скажешь, - произнес Ламорик.
Лендест несколько мгновений молчал, помогая Альморе взобраться на ступени, что вели к высокому столу.
- Наглость этого человека и моя собственная гордость, - прошептал он, - не заставят меня забыть о долге.
Дьюранд не слышал продолжения разговора. Ему и остальным членам насквозь промокшего отряда Ламорика не нашлось места за высоким столом. Лысый слуга, беспрестанно кланяясь, провел их мимо длинных скамей к нижнему концу зала и редким пустующим местам близ входа для слуг.
Соседями Дьюранда были Гермунд и Оуэн.
- Словно все это потому, что я сказал: мол, ни из одного его начинания ничего не выйдет, - промолвил Гермунд.
- Что-что? - опешил Оуэн.
- У колыбели Радомора. Эх, и чего я не придержал язык! - Скальд задумчиво потер подбородок. - Но этот шаг, конечно, загадка. Он, полагаю, еще услышит об уловке короля. Весь Великий Совет услышит. Гонцы, наверное, уже в пути. Пойдут разговоры. А Радомор торчит тут, в Гирете, разыгрывает из себя шута горохового.
Радомор и его свита вошли в Расписной Чертог последними из высокорожденных и, прежде чем прошагать к отведенным им местам, миновали высокий стол. Радомор был угрюм и могуч, как дикий бык. Его Грачи усмехались.
- Что за игру он затеял? - пробормотал Гермунд.
Все до единой поверхности в просторном зале были украшены свежими росписями. С потолка свисали полотнища, на каменных стенах красовались трофеи, щиты и канделябры. Высоко под сводами зала сияли ало-золотые узоры куполов и замковых камней. Гербы давным-давно ушедших родов и героев висели на исконных своих местах. Сколько раз Дьюранд ночевал под этими сводами!
- Радо бросает вызов - и что затем? - вслух поинтересовался Гермунд.
Когда все собравшиеся - добрых две сотни рыцарей - выстроились у скамей, слуги накрыли столы скатертями и принялись разносить кувшины и полотенца для омовения рук.
- Лендест соглашается. Радомор разделывает его, как отчим пасынка, или даже убивает. - Кто-то поставил на стол перед ними чашу для омовения. - Спасибо, парень, - поблагодарил скальд, споласкивая руки в воде. - Прямо вот тут он отбивает руль у кормчего Гирета. Верный соратник короля выходит из строя. Отлично.
Выше вдоль зала целый длинный стол отливал зеленью ирлакских ливрей. Вся свита герцога переняла герб и цвета своего господина; единственным исключением стали два чернеца.
- Если Лендест говорит "нет", - продолжал Гермунд, - как он предстанет перед сановниками? Как будет выглядеть в глазах тех, кто идет за ним? Слабаком, трусом. Этот вызов - хитроумный политический трюк.
Музыка стихла. В верхней части зала поднялась высокая фигура в золотом парчовом облачении. Патриарх Акконеля обвел зал взглядом морского орла. Борода его сияла, точно серебряное полотно.
Гермунд прищурил один глаз.
- Посмотрим-посмотрим, что скажет новым гостям старый отец Оредгар.
Патриарх набрал в грудь воздуха.
- Пэры Эрреста. Лорды, дамы и слуги. Сыновья и дочери Аттии, выслушайте того, кто знает силу Небесного Владыки.
По слову Создателя его, Сердан Путешественник велел построить корабли в количестве достаточном, дабы перевезти всех, кто последует за ним из содрогнувшегося Островного королевства. Собственное свое судно он назвал "Колыбель" и водрузил на нем Трон Орехового дерева. Как повелел Владыка Небесный, он поднял парус и поплыл навстречу заре.
Один из соратников Радомора начал кашлять. Дьюранд заметил, что свита угрюмого герцога ухмыляется.
Патриарх обратил пронизывающий взор на ирлакцев и воздел длань с длинными острыми пальцами. На столе перед ним сверкала роскошная солонка дома Гандерика: высокий корабль из драгоценного металла.
Патриарх схватил со скатерти безделушку.
- Но Западное море широко, и "Колыбель" плыла много дней. Сказано в легенде, что сыны Аттии познали жажду. Иные отчаивались и не надеялись уж достичь дальних гаваней; капитаны повернули обратно к закату. Дни складывались в недели. Последние крошки были съедены, последние капли выпиты. Кое-кому казалось, что их ведут наугад, что Сердан Путешественник лишился рассудка в войнах, что остались у него за спиной. Вновь и вновь отсоединялись от них корабли - теперь уже так далеко, что и не могли вернуться домой. Наконец, когда забрезжил сороковой рассвет, вахтенный "Колыбели" заметил Предел Волн.
Игрушечный кораблик сиял над двумя сотнями рыцарей. Старец с лязгом опустил солонку на стол перед Абраваналем.
- Сердан был избранником Небес. Мы все - отпрыски верных. Наша кровь - их кровь. Что стало с теми, кто послушал мятежных капитанов и повернул обратно? Что стало с теми, кто рассеялся при первых же уколах голода? Они до сих пор затеряны. До сих пор терпят голод.
Люди кругом закивали головами. Патриарх снова обвел всех взглядом.
- Да славится Безмолвный Владыка Небесный и грозные силы его воинства! - воскликнул он.
По рядам собравшихся пробежал тихий рокот согласия. Никто не смотрел в сторону Радомора. Вскоре начали разносить блюда.
Дьюранд брал себе кусочки того и сего с больших разделочных ножей. Одну за другой ставили перед ним перемены блюд - и убирали. Молодой рыцарь не спускал глаз с Радомора - тот сидел неподвижно, точно демон-истукан. Слышался лязг ножей, однако разговаривали лишь люди Радомора. Любое их восклицание, смешок или ворчание будоражило тишину, как камешек будоражит гладь стоячего пруда.
В верхнем конце зала Дьюранд видел маленькую Альмору. Леди Аделинда помогала девочке резать мясо и советовала не хватать прямо пальцами. Лендест задумчиво кивал в ответ на какие-то ее вопросы.
Мир за пределами замка погрузился во тьму. Скоро единственным источником света в зале стали свечи.
- Что теперь? - вопросил Гермунд.
На столе нижней половины один из чернорясых Грачей Радомора с рассеянным видом поднял голову. Хотя его отделял от Дьюранда не один ярд, у молодого рыцаря рот наполнился горькой слюной, точно он откусил от какой-то горячей и едкой гадости.
В трепещущем свете свечей Грач поднялся на ноги.
- Аттиане, - провозгласил Грач, подняв кубок. - Отпрыски Сердана Путешественника. Рыцари Эрреста. - Взгляд танцевал, обегая обращенные к нему безмолвные лица. - Мы достигли конца великолепной трапезы. Мне хочется провозгласить тост. Среди вас тут много храбрецов. Его милость герцог Ирлакский с радостью будет сражаться с вами бок о бок, когда Небесное Око поднимется над древними башнями. Однако иные втихомолку роптали, предаваясь досужим сплетням об одном из ваших лордов. - Он взмахнул рукой с кубком. - Не лучше ли задать вопрос вслух? Прекратить сплетни и перешептывания? Лендест Гиретский - отставив низменную трусость, - вы в состоянии объяснить, отчего отказались помериться удалью с моим господином?
Синие глаза Лендеста в упор глядели на Радомора.
- И в чем же состоит ваш тост?
Глаза Радомора сверкнули - как и немногочисленные оставшиеся во рту зубы.
- Каковы причины вашего отказа?
- Благоразумие.
Радомор отчеканил так отчетливо и ясно, что каждое слово звучало намеренным оскорблением:
- Бабские разговоры!
Лендест сморгнул.
За столом около Дьюранда прошел легкий шепоток. Конзар спрятал руки.
Дьюранд подобрался, готовясь к прыжку.
Герцог Радомор угрюмо продолжал:
- Я не попадаюсь в ловушки красивых слов. Вы наследник герцога, у которого есть два сына. А я - я сам герцог. Герцог, у которого нет сыновей. Кто из нас рискует больше? - Лендест даже не шелохнулся. - Или вы, как избалованный мальчишка, готовы драться лишь тогда, когда поражение невозможно?
Леди Аделинда поднялась, забрала Альмору и вывела ее из зала. Похоже, девочка предпочла бы остаться, но понимала: придется подчиниться.
- Вы вольны делать какие угодно выводы, - промолвил Лендест. Глаза его были пусты и невыразительны, как бирюза.
Дьюранд заметил, что Кирен удерживает Ламорика.
На скулах Радомора гуляли желваки. На лице читалось презрение.
Второй Грач вскочил на скамью и поднял кубок.
- Так выпьем же за Лендеста! Поистине изумительна кровь Гирета - она порождает фантастических существ. Никогда доселе мир не видал человека, который был бы одновременно еще и собственной бабкой. За Лендеста, который…
- Довольно! - Ламорик вскочил на ноги, вырвавшись из хватки Кирена. - Я приму ваш вызов.
Чернец-Грач на скамье встряхнул головой.
- Вам, милорд, его никто не бросал.
Ламорик не сводил глаз с хозяина маленького человечка.