- Я бы взял коней и мечи, - сказал Некрас, подмигивая ватаге, - а тебе - серебро и злато.
- Не! - возразил Олята. - Конь гривну стоит и меч гривну. Серебра и злата меньше.
- Не обманешь! - захототал Малыга.
- Тогда так, - сказал Некрас. - Свою долю дарю другу моему Оляте, который мне и смоку жизнь сберег. Пусть владеет!
Ватага притихла. Все, как один, смотрели на Оляту. Ошеломленный словами Некраса, Олята понимал, что от него чего-то ждут, но не находил слов. Отрок растерянно глянул в сторону и увидел Оляну. Сестра смотрела на него, не отрываясь, и Олята вдруг понял.
- Возьму коня для сестры, - сказал тихо, - меч себе. Серебра сестре на приданое, - Олята зачерпнул из кучки. - Остальное - новым друзья моим.
- Что я говорил! - вскричал Малыга. - Ай, да отрок! Ай, да друг!
Остальные вои одобрительно зашумели.
- Сам тебе выберу, лучшую! - продолжал Малыга, беря со стола саблю. - И коня, как пригонят!
- Научишь мечом владеть? - спросил Олята, краснея от удовольствия.
- Отчего ж не научить? - сказал Малыга. - Часу у нас много…
* * *
Часу и в самом деле оказалось много. Олята думал, что Некрас с ватагой пойдут в Белгород, но тот которотко ответил: "Не время". Ватага перебралась из веси на берег реки, где в пещере жил смок. Вои поставили шалаши и зажили становищем. По утрам назначенные дежурные вытаскивали из протоки верши с рыбой, кормили смока, себе варили уху и кашу. Хлеб, мясо, крупу и другие припасы привозила Оляна. Из коней Колпаков Малыга выбрал ей соловую кобылку, резвую и смирную. Оляна с удовольствием скакала на ней, сжимая бока лошади белыми, голыми ногами. Оляте это не нравилось: в становище жили мужи, почти сплошь молодые, а тут девица ноги кажет… Олята заикнулся насчет портов, но сестра слушать не стала.
Сам Олята перебрался к ватаге. Хотелось стать своим среди новых друзей, да и постигать воинское дело было способнее. Малыга сдержал слово. Каждое утро (ловить рыбу и кошеварить старика не посылали) они с Олятой прыгали на песчаном берегу с деревянными мечами, собственноручно вытроганными седым кметом. Учил Малыга твердо, случалось, и по спине деревяшкой охаживал, но все ж не так больно, как Некрас. Жалел отрока. Свободные от службы вои приходили смотреть. Свистели, подбадривали Оляту криками и советами. Когда отрок уставал, его немедленно сменял кто-то из раззодорившихся воев, затем другой. Со всеми Малыга бился на равных и всех побеждал. Старик будто не ведал усталости. Нисколько не вспотевший, сухой, жилистый, он неловимым движением встречал удар противника, обивал, и тут же стремительно атаковал. Очередной вой, получив чувствительный удар по спине или плечу (своих седой не жалел), понуро шел на место.
- Что ты хочешь? - сказал как-то Брага, потирая ошибленную руку. - Малыгу даже Некрас побить не может. А Некрас, знаешь, как рубится?!
- Видел, - сказал Олята. - Его Малыга учил?
- А то ж! - буркнул Брага.
Оляту учили сражаться пешим, рубиться конным, бить копьем на скаку. К вечеру отрок еле волочил ноги, но не роптал. Он помнил, как помогла ему некрасова наука в Волчьем Логу, да и стенать было сором. Олята понимал, что владеть оружием, как его новые друзья, он научится не скоро, но все равно старался.
Некрас редко подключался к забавам. Позавтракав, он высылал разъезды по обе стороны берега - сменить ночную сторожу, затем садился на смока и улетал. Возвращался к полудню усталый, мылся и садился обедать. Смок, получив свою рыбу, лез в реку, где нырял и плавал в свое удовольствие. После войны с Великим суда по реке не ходили, место здесь было отдаленное и глухое - опасаться, что змея кто-либо увидит, не приходилось. Сам Некрас садился чинить и подгонять сбрую - смок продолжал расти. К обеду приезжала Оляна: привозила снедь и постиранную одежу. Ее встречали радостно. Садили к костру, давали лучший кусок, дарили то свежевыструганную деревянную ложку, то розовое пряслице, невесть как завялявшееся в суме воина, то глиняную свистульку, саморучно слепленную и обожженную в костре. Оляна поначалу дичилась, но потом оттаяла: принимала подарки, смеялась шуткам, била по по рукам воев, делавшим вид, что хотят ее ущипнуть. Олята поначалу хмурился, на все это глядючи, но скоро понял: никто из ватаги сестру не обидит. Тем более, что Малыга взял ее под крыло. Старик называл деву "дочей", гладил по голове, несдержанным на язык воям показывал тяжелый кулак. Оляна оставалась у реки до темна. Терла песком медный котел, стирала воям порты да рубахи, а когда дела не было, скакала наперегонки с кем-нибудь из молодых. Чаще всего это был Брага, тот, что грозился расцеловать ей ножки. Брага не спускал с Оляны глаз, ходил за ней следом и громко вздыхал, когда Оляна смеялась. Ватага над Брагой подшучивала, но беззлобно. Как понял Олята, Брага, самый молодой из воев, был падок на девок и, как только представлялась возможность, немедленно в кого-то влюблялся. Олята не воспринимал всерьез потуги незадачливого ухажера, но Брага внезапно попросился поговорить.
- Брате! - сказал, когда отошли от становища. - Отдай за меня Оляну! Так хочу ее, что жить не могу!
Ошеломленный Олята не знал, что ответить.
- Беречь ее буду! Никогда не обижу! - продолжил Брага, по-своему поняв молчание отрока. - Нужды не узнает! Нет у меня родни, всю княжьи гридни посекли, нет дома - спалили, но серебро имеется, мечом в бою взял. Ватага, как узнает, что женюсь, еще даст. Дом купим, хозяйство заведем. Оляна такая гожая… А что немая, мне дела нет.
- Она не немая! - сказал Олята сердито. Сестра на людях по-прежнему не разговаривала. - Говорить не хочет.
- Вот и ладно! Отдай!
- Ее спрашивал?
- Спрашивал! Смеется… Ты брат ей, отдай!
- Брага! - сказал Олята. - У тебя родни совсем нет, у меня только Оляна. Более никого на белом свете. Пойми меня! Как сестру насильно замуж отдать? Захочет тебя - бери, не захочет - заставлять не буду!
Брага повесил голову и отошел. Олята пересказал разговор сестре и спросил прямо:
- Пойдешь за Брагу?
Оляна покачала головой.
- Тогда не скачи с ним наперегонки, не завлекай! Хлопец сохнет!
Оляна кивнула и лукаво улыбнулась.
Назавтра она приехала в становище не одна. На крупе кобылки с девой сидела Нежана.
- Оляна просила помочь! - объяснила свое появление Нежана.
Женщины собрали грязную одежду и пошли к реке - мыть. Брага увязался следом. Оляна скоро вернулась, а Браге, который вознамерился сопроводить, знаком указала на берег. Вой подчинился. Оляна у реки более не показалась, занялась другими делами, и Брага до темна просидел на берегу. От скуки он заговорил с Нежаной, женщина охотно отвечала, скоро они оживленно болтали. Брага с удовольствием заметил, что Нежана красива: круглолицая, с высокой грудью и округлыми формами крепкого тела. Разговаривая, Нежана не переставала мыть. Наклонялась к воде, высоко подоткнув подол, Брага с замиранием сердца глядел на белые подколенки и ощущал томление в груди. Борясь с искушением, он пожаловался Нежане на Оляну.
- Девке четырнадцать! - сказал женщина, вытирая лоб. - Куда ей замуж? Ветер в голове! На коне скакать, да парням зубы скалить - вот и все занятия! Не понять ей, зачем муж. Опора, защита… - Нежана всхлипнула. - Второй год вдовствую. Хоть бы кто пожалел…
- Я тебя пожалею! - неожиданно для себя сказал Брага. - Хочешь?
- Хочу! - ответила Нежана.
Домой вдова поехала за спиной Браги. Оляна задержалась в лагере. Ночевать Брага не приехал, вернулся с рассветом. Никто его ни о чем не спросил и не стал вышучивать. Только Малыга сказал восхищенно:
- Ну, девка! Ну, умница! В такие годы и такой розум!
- Какой розум? - не понял Олята.
- Такой! - вздохнул старый кмет. - Поняла, чего хлопец хочет, и мигом устроила. Будь у меня сын, просил бы Оляну за него. За такой женкой не пропадешь!
- У тебя только дочки? - догадался Олята.
- У меня никого! - вздохнул Малыга. - Ни кола, ни двора. В нашей ватаге у всех так. Будь у нас дом и родня, разве сидели здесь? - старик махнул рукой и пошел прочь.
…В тот день Некрас как обычно вернулся к обеду и сидел с ватагой у костра, когда с реки донесся испуганный девичий визг. Ватага, хватая мечи, понеслась к воде. И остолбенела. Вниз по течению плыл смок. На шее его, обхватив ее руками и ногами, сидела Оляна и истошно визжала.
Первым опомнился Некрас. Сунув пальцы в рот и засвистел. Смок развернулся и поплыл к берегу. Оляна умолкла. Смок подплыл к прибрежной мели и встал на лапы, Оляна соскользнула в воду и побежала к ватаге. Рубаха и понева ее промокли насквозь, мокрое полотно облепило тело, открыв нескромным взорам все его прелести. Два розовых соска победно пробивались сквозь ткань.
- Как ты на него залезла? - сердито спросил Некрас. - А ежели б нырнул?
- Смок сам! - робко сказала Оляна.
- Заговорила! - деланно ахнул Олята. Ему не нравилось, что сестра на людях молчит.
- Как сам? - не поверил Некрас.
- Он плавал, а я смотрела. Подумала: вот бы покататься! Сильно так захотела! Вдруг смок подплыл, вылез на берег и подставил шею. Я думала: по берегу пойдет, а он в воду полез…
- Так все было?
Оляна кивнула.
- Другой раз меня спроси! - сказал Некрас. - Теперь скачи и переоденься - застудишься…
Топот копыт прервал Некраса. По берегу стремительно скакал дозорный из разъезда.
- Двое едут от Белгорода! - закричал он. - Броня богатая - зерцала блестят!
- Воевода пожаловал! - сказал Некрас. - Значит, война. Олята, скачи с сестрой и купи меду. Мы с ватагой позже: оружие возьмем, коней заседлаем…