Драккар "вид сверху" смотрелся очень выразительно. Полная палуба приплясывающих дикарей. Иначе и не назовешь. Полуголые, вопящие так, что за полкилометра слышно. Часть, правда, не плясала, а работала веслами. Очень энергично – драккар пер по фьорду, оставляя пенные "усы". И, не тормозя, с разгона, вылетел на песок. Часть голышей на нем повалилась на палубу, некоторые вылетели за борт. Не выпали, а именно вылетели. И рухнули сверху на красивый строй ярловых бойцов. Строй устоял. Но подался назад, оставив на песке парочку тел и двух неподвижных прыгунов. Остальные были очень даже подвижны. Плясали перед строем, тычущим их копьями.
– Что за хрень? – пробормотал Санёк, но ответа не получил.
Остальные "дикари" посыпались с драккара. Навстречу им поднялся целый рой стрел. Один залп, второй, третий… Санёк ожидал, что голопузых этакий ливень выкосит начисто. Ошибся. Потери были, но незначительные. Многие из тех, в кого попали, выдергивали стрелы прямо на бегу, не останавливаясь.
Зомби, что ли? Если так, то это оказались невероятно проворные зомби. Лучники дали деру. Вернее, отступили на следующую позицию: взобрались на крышу длинного дома. И продолжали стрелять. Голые их не преследовали: навалились на железный строй, который тоже перегруппировался, превратившись в подобие двухрядного кольца.
Уже через несколько минут стало ясно: голые побеждают. Несмотря на то что – голые. Несмотря на то что в них продолжают лететь стрелы…
Круг сужался, теряя бойцов. Голые тоже несли потери, но мизерные.
Точно, зомби.
Загудел рог. Откуда-то сверху. Расположившиеся на крыше стрелки посыпались вниз и драпанули. Тяжелой пехоте бежать было некуда. Их обложили со всех сторон. Через минуту последние защитники пали под ударами голышей, большая часть которых рванула наверх, вдогонку за отступившими лучниками.
Санёк обратил внимание, что дернули лучники совсем не туда, куда ушло мирное население.
На берегу осталось человек десять. Половина ворвалась в длинный дом, остальные добивали раненых.
Минут через десять, закончив мясницкую работу, обе группы воссоединились и тоже припустили наверх.
На пляже остались убитые защитники, с десяток неподвижных голышей… И драккар.
"Может, угнать его?" – подумал Санёк, но сообразил, что на сей раз вряд ли получится. Корабль выскочил на песок едва ли не на треть длины. Спихнуть его в воду в одиночку – никаких шансов.
– Слушай, а поплыли в поселок! – предложила Алёна.
– Хочешь умереть? – в свою очередь поинтересовался Санёк.
– Да нормально всё! Нет там никого. Местные сбежали или померли. Дикие эти учесали за ними. Ты посмотри, сколько там оружия всякого!
Санёк поморщился. Мародёрствовать как-то не тянуло.
– Ты прикинь, – уговаривала Алёна. – Там же одних мечей десяток, не меньше. Каждый – минимум тысяча единичек. Уж не знаю, какой у них курс будет, но не меньше, чем один к пяти. Полста тысяч долларов – это минимум. Это за один заход. Наберем побольше, загрузим в лодку, увезем и припрячем. А потом будем выносить по частям. Эвакуатор триста монет стоит, ну шестьсот на двоих. Вот и считай! Да мы в миру миллионерами станем! Да что в миру! Здесь за денежки тоже много чего можно, даже на первом уровне! За пять тысяч единиц можно крутую дружину нанять из наших, и вообще что хочешь делай!
Санёк слушал монолог, глядел на горящие глаза подруги и думал, что сам он мыслит совсем другими категориями. И в данном мероприятии его больше привлекает не возможность обогащения, а сопутствующий ему риск. А еще хотелось посмотреть вблизи на голых отморозков.
– Уговорила, – сказал он. – Пошли.
Глава 21
Игровая зона "Мидгард". Химерам везет
Алёна оказалась права. В поселке было пусто. На берегу все мертвы. Раненых защитников добили. Санёк заглянул в длинный дом. Здесь тоже всё грустно. Несколько зарубленных стариков обоего пола показывали наглядно: встречаться с голышами не стоит. С живыми, во всяком случае.
Мертвых Санёк рассмотрел очень внимательно. Внешностью они мало отличались от местных жителей. Разве что куда гуще исписаны татуировками. И у каждого на груди – скалящийся волчара, а на руках – изображение звериных лап. Плюс множество рун на спине, на груди… Целые письмена. Санёк местного языка не знал. Попросил помощи у Алёны, но та отмахнулась. Она занималась делом.
– Ты б лучше фигней не страдал, а тащил железо в лодку! – заявила она.
– Попозже, – отмахнулся Санёк.
У него появилась идея. Тоже грабительского плана.
Он вернулся в длинный дом. Проследовал мимо побулькивающего котла, в котором продолжало вариться что-то аппетитное (печку-то никто не гасил), на возвышение, обогнул жутковатых идолов с белыми глазами, подошел к стене, на которой висело с десяток копий, несколько топоров и два тесака, кои язык не повернулся бы назвать мечами. Словом, ничего интересного, кроме свертка, из которого торчал ствол автомата. Санёк сглотнул, ощутив легкий приступ тошноты. Он помнил рассказ Фёдрыча об этом оружии, завернутом в кожу, содранную с его хозяина-новичка.
А еще он помнил рассказ о том, как Фёдрыч украл ярлово серебро, взятое тем в походе.
Надо думать, то было не последнее серебро ярла Хрогнира Хитреца.
С этой оптимистической мыслью Санёк полез в дверку слева от выставки оружия. Правая дверка, как Санёк уже выяснил, в итоге выводила во двор, и вряд ли ярл стал бы оборудовать сокровищницу с двумя выходами. За левой дверью оказалось что-то вроде спальни, где, помимо застеленной шкурами кровати, имелось два вместительных ларя. Их обследование Санёк оставил на потом. В спальне было довольно темно, и шариться здесь без освещения неэффективно. Санёк открыл следующую дверку. Чулан или типа того. И не видно уже совсем ничего. Зато лица коснулось что-то пушистое. Ага, никак связки мехов. Надо полагать, ценных, если их хранят здесь. Ладно, пора наладить освещение.
Добыча огня с помощью кремня и кресала в исполнении Санька занимала минут двадцать. Но, к счастью, огонь имелся в печке, а в спаленке – местная "лампа", глиняная плошка с каким-то жиром, из которого торчал фитиль.
Да, мехов было много. Никак не меньше нескольких сотен шкурок. А еще в закутке имелся сундук с замком. Санек сбил его с помощью топора со "стены оружия". В сундуке оказались местные сокровища. Две отличные кольчуги, немного серебряных столовых приборов и здоровенный, килограмма на три, кусок непонятной субстанции, завернутой в ткань. По консистенции содержимое свертка напоминало дерьмо да и пахло примерно так же. Но раз эта дрянь лежит здесь, да еще так тщательно упакованная, то, надо полагать, имеет какую-то ценность. Хотя Санёк не исключал, что ценность эта – сугубо местного значения. Скажем, вяленая печень удачливого предка.
Загрузившись меховыми связками, которые на поверку оказались не такими уж легкими, Санёк выбрался наружу.
– Где ты шляешься! – сердито закричала Алёна. – Я тут… – и осеклась. Так резко, что Санёк заозирался: не появились ли на горизонте враги.
– Санечка… – Голос девушки теперь был слаще меда. – Где ты это добыл, милый?
– Да в доме, – небрежно бросил Санёк. – Там, кстати, еще есть.
Алёна обтерла руки о штаны, взяла одну из связок, погладила мех. Ласково-ласково.
– Ты умничка! – сообщила она. – Знаешь, кто это?
Санек пожал плечами:
– Куница? – предположил он.
– Нет, куница – вот, – она тронула другую связку. – А это, мой хороший, настоящий соболь! Но куницу мы тоже возьмем, – заявила она деловито. – Давай неси остальное, а я пока упаковку поищу. Не дай Бог вода попадет!
Интерес к обдиранию мертвецов девушка утратила начисто.
Санек перетащил весь запас шкурок. Куча получилась изрядная. Плюс кольчуги. Одна, кстати, пришлась впору. Напоследок он принес дурно пахнущий сверток.
– Глянь, что это? В сундуке лежало. С виду – сущая дрянь, но…
– Санечка, дай я тебя поцелую!
– Давай позже, ладно?
Только что с мертвецами возилась – и целоваться.
– Так что это?
– Это, Санечка, амбра!
– Амбрэ я и сам чувствую, – проворчал Санёк.
– Какой ты всё-таки малообразованный, – вздохнула Алёна. – Амбра – это очень ценно! Очень. За грамм очищенной амбры в миру полтыщи баксов платят, насколько я знаю. Эта, правда, сырая, но, думаю, ненамного дешевле. Конечно, вытащить ее из Игры никто не позволит – правилами запрещено. Однако… – Алёна подняла палец. – Есть мысль, что в Игре ее можно еще дороже продать, чем в миру.
– Почему так думаешь?
– Помнишь, что Фрай сказал тогда, в трактире?
– Он много чего говорил.
– Он сказал: за ящерку и за наемницу заплатили пять граммов амбры. И он же сказал: железа ящерицы – тысяча единиц минимум. А сколько стоит наемница-симбиот третьего уровня, это вообще до хрена. Пять тысяч, десять… Может, правда, ее на что-то другое подманили, но вряд ли. Серёга твой, если его на органы распустить, тоже тысяч на пять потянул бы в Техномире. Если окажется, что при выкидыше новичков тела остаются в Игре, это будет тема.
– Что за мерзость ты болтаешь?
– Почему мерзость? – возмутилась Алёна. – Вот ты прикинь, сколько здесь покойников. Хуже им, если их тела на пользу пойдут?
– Закрой-ка ротик, – попросил Санёк. – Пока меня не стошнило. Скажи лучше: во что упаковать, нашла?
Алёнка помотала головой.
– На драккаре точно есть, но мне туда не залезть. Высоко.
– Я залезу. А ты пока тащи всё к лодке. Мы тут уже полчаса возимся. Как бы не застукали…