По распоряжению капитана порта, управляющего этим беспокойным и обширным хозяйством, корабли, принадлежащие аквилонским дворянам прибывшим на коронационные торжества по реке, отвели в сторону, чтобы позволить пристать флоту Кордавы. Подняты знамена, Алые пикинеры и отряд военных моряков строится в каре, пожилой Мастер Королевских Церемоний вовсю помыкает герольдами и свитой. Государственный этикет - наука исключительно тонкая и для непосвященного загадочная. Где и как стоять монархам, как происходит представление друг другу гостей и хозяев, кому говорить первым, чей гимн играют сначала, а чей - потом. Кроме того с кораблей, сопровождающих огромную триеру монарха надо сгрузить зингарских лошадей, чтобы новоприбывшие могли въехать в город - не пешком же идти? Заодно придется переносить во временную резиденцию множество сундуков с нарядами, посудой, подарками и всеми прочими необходимыми в дальнем путешествии вещами. Существует множество мелких и крупных трудностей, которые обязана разрешить многочисленная армия служек, ходящих под рукой Мастера Церемоний, месьора графа Фулька из Атрены. Граф Фульк при особых обстоятельствах может командовать даже королем - традиции, этикет и куртуазия важнее любого титула. Если монарх - лицо государства, то старый граф - тот человек который это лицо благоугодно гримирует.
Конан, между прочим, зануду-Фулька терпеть не мог, однако слушался: старикан прослужил при дворе почти пятьдесят лет, начинал еще при Вилере, и являлся непревзойденным знатоком старинных уложений о правилах приличия.
- Ваше величество! - Фульк Атренский, очень резво для своих семидесяти пяти лет подбежал к вороному жеребцу Конна, шуганул оруженосца, державшего коня за узду, и сам ухватил поводья своей цепкой морщинистой рукой.
- Король обязан стоять не здесь, а под штандартами и рядом с государственным знаменем! Следует помнить, что как только его зингарское величество и ее величество ступят на сходни, необходимо спешиться и выйти на середину расстеленного ковра. Затем обняться с королем, как с царственным братом, преклонить колено перед королевой...
Конн бросил на меня совершенно несчастный взгляд и буркнул:
- Благодарю, граф, за бесценные советы...
Переместившись, куда положено - под сень выставленных на особых флагштоках парадных знамен - король взглядом подозвал меня и Гая, чем немедленно спровоцировал взрыв ярости со стороны его светлости Мастера. Однако, Конн сдвинул брови и с железной вежливостью процедил:
- Эти двое останутся со мной. Месьор Фульк, распоряжайся не королем, а его подданными.
Граф побледнел от злости, но решил не спорить - Конн был готов вспылить. Редкие вспышки гнева у молодого монарха живо напоминали буйного Конана, с которым никто, включая ближайших друзей, предпочитал не связываться - себе дороже. Впрочем, замечу - Конн гораздо более уравновешенный и флегматичный человек, нежели его знаменитый батюшка.
Таким образом, нашу троицу справа и слева окружал строй конногвардейцев и пеших моряков, чуть в стороне перешептывалась и прихорашивалась стайка павлинов - свита, назначенная канцлером для встречи зингарцев, готовился оркестр флейтистов и барабанщиков, а тем временем флагманский зингарский корабль подходил к длинной гранитной пристани.
Было на что посмотреть. Общепризнанно, что королевство Золотой Башни является самой мощной морской державой Заката, а кораблестроение в этом государстве есть не ремесло, но искусство - самые быстрые, крупные и надежные суда строятся именно в Зингаре.
Королевская трирема, способная ходить как под парусом, так и на веслах, была настоящим плавучим дворцом. Несколько палуб, тря ряда весел, паруса не белые, как обычно, а темно-багровые, с вытканным изображением герба. Вооружение впечатляло - различались несколько катапульт, особые жерла, в бою извергавшие "зингарский огонь", то есть жуткую горючую смесь не гаснувшую ни на льду, ни в воде. На корме две баллисты, которые...
А вот этого никто не ожидал. Когда судно, именовавшееся "Король Фердруго I" поравнялось с речной гаванью, все метательные орудия корабля слитно громыхнули и поняли высоко в воздух небольшие темные предметы, разорвавшиеся в небесах с оглушительным хлопком - над рекой полыхнули несколько разноцветных вспышек, образовались клубы сероватого дыма итысячи радужных искр. Следуя завезенной из Кхитая моде, зингарцы решили поприветствовать короля Аквилонии пышным фейерверком.
Для человека непривычного - зрелище устрашающее, если не сказать колдовское.
- Лошадей напугали... - с оттенком недовольства бросил Конн, увидев, как привычные к любому шуму гвардейские скакуны неуверенно затоптались. - Хотя, красиво... Ротан, чтобы не довести старика Фулька до удара, остановитесь в пяти шагах за мной. Когда пойду приветствовать короля. Гай, понял?
Мой молчаливый приятель кивнул.
Наконец, сходни были сброшены. По широким мосткам вначале спустилась зингарская Морская гвардия в великолепной сине-голубой форме и с абордажными алебардами в руках, выстроилась по краю пристани, горнисты протрубили что-то выразительно-торжественное...
И вот мы узрели королевское семейство Зингары.
Первым шествовал парнишка лет двенадцати - король Селадас Первый, рука об руку с девочкой его возраста и будущей супругой, инфантой Альмерией, дочерью великого герцога Гальфамбра. Вслед за юным государем выступала величественная пожилая дама - вдовствующая королева Чабела Зингарская, легенда Полуденного побережья и самая знаменитая государыня Заката.
Чабеле уже стукнуло пятьдесят пять лет, Селадас был ее единственным и поздним сыном от нелюбимого и невзрачного мужа, принца Оливерро. Великая королева четыре года назад сделала важный для себя и страны политический ход - официально передала трон наследнику, который получил и титул, и корону, а правила страной сама, из-за кулис. Пока Селадас не достигнет совершеннолетия (по законам Зингары - шестнадцать лет) Чабела не собиралась покидать большую политику. Разумеется, она сохранила власть и влияние, но теперь Скипетр Морских королей принадлежал сыну, ибо консервативные зингарцы предпочитали видеть повелителем именно мужчину, пусть и весьма юного. В конце концов, власть принадлежит не человеку, который носит корону и скипетр, а тому, кто знает когда и за какие ниточки дергать.
Я очень много слышал о Чабеле от отца, с которым зингарка была дружна наравне с королем Конаном, и барон Хальк отзывался о ней с самой лучшей стороны. А сегодня увидел ее воочию. Рассказывают, будто в молодости Чабела была писаной красавицей, на которую заглядывались венценосные женихи со всего Заката. Недостоверные слухи разносят смутную весть о том, что зингарка некогда едва-едва не вышла замуж за Конана Канах, однако обстоятельства помешали... Честолюбие этой женщины победило чувства - она предпочитала политику счастливому браку и добилась своего: в наши времена Чабела является эдакой "матушкой" Закатного материка, к ее мнению прислушиваются и в Аквилонии и в Туране, а после смерти мужа-подкаблучника Чабела полностью отдалась родной стихии - интригам, громким (и почти всегда удачным) дипломатическим аферам, а иногда и войнам.
Достаточно вспомнить недавнее морское сражение зингарцев с флотом Аргоса, боровшегося против монополии соседей на морские пути. Чабела командовала флагманским кораблем. И победила.
Как и приказал Конн, мы с Гаем замерли в нескольких шагах за спиной короля, у самой кромки расстеленного на пристани ковра.
- Счастлив приветствовать моего царственного брата, - Конн, высокий почти как отец, наклонился к малолетнему Селадасу и заключил в объятия. Мальчишка повторил движение, фамильярно хлопнув короля по плечу, и ответил:
- Рад видеть государя дружественной державы в добром здравии, - голос у Селадаса был юношески тонким и немного срывающимся от волнения. Впрочем, сын Чабелы держал себя вполне достойно - сказывалось матушкино воспитание. - Я позволю себе представить мою нареченную невесту, светлейшую инфанту Альмерию...
Конн быстро преклонил колено перед очаровательной девчушкой в жемчужно сером платье, отлично подходившем к ее пепельным волосам и со вкусом подобранным легким украшениям из платины, коснулся губами изумрудного перстенька и сразу поднялся, взглянув на едва заметно улыбавшуюся Чабелу.
Ритуал приветствия дамы повторился, но пожилая зингарка мгновенно подняла Конна, взяв его за плечи. Сказала тихо, чтобы не слышали посторонние:
- Здравствуй, Конн. Давно не виделись... Я помню тебя совсем мальчишкой. Боги, прошлое будто возвращается! И наследие твоего отца дает о себе знать. Разве что Конан тридцать лет назад не был настолько тощим. - И королева весьма злоехидно улыбнулась, подмигнув Конну. Тот ухмыльнулся в ответ.
Далее события покатились по накатанной колее. Истошный рев фанфар, взаимные представления, раскланивания и расшаркивания, церемониальный марш гвардии, немелодичные вопли распорядителей.
Два короля, Чабела и маленькая инфанта стояли под обширным балдахином, приветствуя дворян и военных, а я и Гай торчали позади и левее, не понимая, зачем Конн пригласил нас в гавань. Тут отлично справились бы и без присутствия двух безвестных гвардейцев.
Селадас откровенно скучал, вертел головой, рассматривая стоявшие на реке корабли, и только на парад Алых Пикинеров посмотрел заинтересованно. Конечно, мальчишку его возраста столь долгие и (по моему мнению) почти бессмысленные действа должны утомлять. В целом зингарский король показался мне вполне нормальным парнем, знающим свои обязанности, но в свободное время не упускающим возможности развлекаться так, как делают все прочие дети, не отягощенные короной.