Мы не сговариваясь ломанулись под стол. До сих пор не понимаю, каким чудом три человека на такой ограниченной территории умудрились устроиться так, чтобы руки, ноги и головы не торчали наружу. А уж в каких позах мы замерли, боясь пошевелиться, даже описать не возьмусь.
Дверь тем временем все-таки открылась и сразу же захлопнулась снова. По дощатому полу простучали каблуки.
– Вы уверены, что сюда никто не зайдет?
– Сегодня? В библиотеку? Не смешите меня, сестра. Это далеко не самое популярное место в замке.
Услышав этот голос, я едва сдержалась, чтоб не взвыть в голос. Хозяина что, магнитом ко мне притягивает? А сестра… Видимо, одна из представителей той самой злополучной инквизиции. Интересно, какие у этой пары могут быть секреты?
– Надеюсь, вы правы. Так о чем же вы хотели со мной поговорить, господин Муллен?
– Я? Мне казалось, это вы меня искали.
– Не искала. Лишь поинтересовалась у многоуважаемого господина Понжера, долго ли вы еще пробудете в академии. Я не ожидала, что он сразу же перескажет вам наш разговор.
– Он не пересказывал. Просто учтите на будущее, что у стен тоже есть уши, сестра Анелла.
– Не называйте меня так. Хотя бы вы не называйте… – Голос монахини начал подрагивать.
Щедрое воображение сразу же подсунуло картинку, как она, едва сдерживая слезы, хватает начальника внешней стражи за руку. Не утерпев, я приподняла краешек скатерти и попыталась рассмотреть, что же там происходит.
Нет, хватание за руки не состоялось. Маленькая женщина в черном предпочитала стоять подальше от Хозяина. И, по мне, правильно делала. Что же касается слез – лицо, скрытое капюшоном, давало большой простор для фантазии.
– И как же мне вас называть? Может, стоит сначала решить, кто вы сейчас? Как вы считаете?
– Я… А кем бы вы хотели, чтоб я была? Я давно забыла себя и уже не знаю, как снять маску.
– Нет, так мы ничего не решим, – вздохнул Муллен, падая в кресло. – Садитесь, сестра. Садитесь и объясняйте, зачем вы приехали.
– Хотела посмотреть на вас. И на нее.
– Посмотрели?
– Да.
– Ну так уезжайте.
– Я не могу. В том, что у вас тут происходит… в смерти этих девушек явно замешана магия. И мой долг служителя Господа – найти преступившего закон и передать его в руки правосудия.
– Тогда ищи и передавай. Только объясни, за какими бесами ты тут изображаешь оплот нравственности и безгрешности? Я ведь не святой, могу и сорваться.
– Лан Муллен, – голова монахини дернулась, словно от пощечины, – у вас действительно нет сердца.
– Нет, – спокойно согласился Хозяин. – И я даже знаю, кто в этом виноват.
– Ах так? Скотина ты неблагодарная! Сволочь двуличная!
Ого! А вот таких слов я от инквизиторши не ожидала. Муллен, кажется, тоже. По крайней мере, на его лице отразилось искреннее удивление. Пока он боролся со столь несвойственной ему эмоцией, женщина уже успела выскочить в коридор, не забыв громко хлопнуть дверью.
– Вот кто из нас двуличная сволочь, я бы еще подумал, – мрачно сообщил в пустоту начальник внешней стражи Тангара, вставая с кресла. – Дура психованная.
И, пнув по ходу движения пару шкафов, Хозяин тоже покинул библиотеку.
– И что это было? – поинтересовалась я, едва его шаги затихли в конце коридора.
– Тебе виднее, – хмыкнул Флай, разминая затекшие от неудобной позы конечности. – Твой же опекун.
– Теоретически мой. Но он же никогда ничего не рассказывает!
– Значит, считает, что тебе это не надо.
– Он-то считает, да! Хоть бы раз моим мнением поинтересовался!
– Хватит, – одернул меня Кьяло. – Мы Риссу искать идем?
– Нет, не идем, – буркнула я. И, насладившись растерянностью на лице берсерка, уточнила: – Ползем.
Этот лаз был намного длиннее того, что вел на кухню. Длиннее, но просторнее. Спустя несколько минут в нем уже можно было стоять в полный рост (правда, только мне), а стены раздались в стороны настолько, что я доставала от одной до другой только разведя руки. К сожалению, в нашем случае такая ширина коридора только мешала, потому что шагали мы в кромешной темноте.
– Вот идем мы тут, как слепые котята, вдоль стеночки, а вдруг с другой стороны какое-нибудь ответвление пропустим? – проворчала я.
– Можно выстроиться в шеренгу и касаться обеих стен одновременно, – посоветовал Кьяло.
– Или просто один справа, другой слева… – поддержал его Флай.
– Ага, а третий – посередине и за все запинается.
– Зачем запинается? Третий – держит факел.
– Какой еще фа-а-а… – Посередине и немного впереди шла как раз я, в очередной раз пытаясь измерить ширину тоннеля. При этом я так увлеклась, стараясь дотянуться руками до стен, что о ногах совершенно забыла. Спохватилась, только ощутив под каблуком пустоту вместо ставшего уже привычным каменного пола. И тут же ухнула куда-то вниз.
Летела недолго, но громко.
– Марго? Ты жива? – тихо и с некоторой опаской вопросил сверху Глазастый, как только я наконец-то соизволила замолчать.
– Не дождетесь! – отозвалась я, ощупывая себя на предмет синяков и ссадин. – Кстати, тут лестница. В семь ступенек.
– Когда это ты умудрилась их сосчитать?
– Когда-когда… Падала и считала. Они у меня, можно сказать, впечатались… в память.
– Ну, если в память… – усмехнулся парень. – Факел нашла?
– Нашла. – Я как раз пыталась понять, на что такое деревянное я приземлилась. Но раз говорят, что факел – значит, факел. – А ты откуда знаешь, что он тут есть?
– Так я его туда и уронил. Когда исследовал все. Он, когда грохнулся, погас, а я плюнул и вернулся. Говорил же, что до лестницы доходил.
– Говорил, – согласилась я, наколдовывая огонь.
Факел загорелся без проблем. Темнота покорно отступила, затаившись в углах и нишах длинного извилистого коридора.
– Ну что? Пошли дальше? – Глазастый лихо спрыгнул вниз, проигнорировав ступеньки, и тут же скривился: – Вот ведь мракобесие!
– Нога болит? – вспомнила я.
– Нет, – геройски соврал парень, пытаясь незаметно помассировать коленку.
Я тактично сделала вид, что полностью поглощена изучением стены.
* * *
Арая бушевала. Долго, громко и старательно.
Властительница Запределья металась из одного конца кабинета в другой, швыряла об пол мраморные статуэтки, срывала со стен картины именитых живописцев, топтала книги. Хотелось орать и ругаться, но нужных слов не находилось, а тоскливо выть на одной ноте не позволяло положение. Все же королева, а не базарная торговка.
Мальчишка смирно сидел в кресле.
Он, может, и хотел бы оказаться сейчас подальше отсюда, да только выбора не было. Паршивец был так плотно связан заклинаниями по рукам и ногам, что даже пошевелиться не мог. О кляпе, конечно же магическом, олла тоже позаботилась. Единственное, что она не смогла, – это предугадать развитие событий.
Когда, в какой момент все пошло наперекосяк? То, что сопливая малявка умудрилась каким-то образом отбиться от этого горе-некроманта, – это одна проблема. Но ведь она же…
– Повтори еще раз. Она ударила тебя точно в сердце, так?
Мальчишка молчал. Королева досадливо поморщилась и прищелкнула пальцами, снимая чары.
– Ну?
– Да, она ударила меня в сердце.
– А потом?
– А потом я умер. – Олег картинно пожал плечами. – Так что как ни прискорбно это звучит, но дальнейшие события были скрыты от меня темной пеленой небытия.
– Прекрати паясничать! – прокричала Арая.
– А вы прекратите орать. И вообще, сколько можно повторять одно и то же? С утра тут сидим.
– Это ты сидишь!
– А вам кто мешает?
У этого нахала еще хватало наглости издеваться!
Конечно, ему легко говорить. Он же не знает, что натворил. Однако надо как-то исправлять ситуацию. И чем скорее, тем лучше.
– Сегодня же ночью пойдешь и довершишь начатое.
– Не пойду.
– Что? – Королева подумала, что ослышалась. – Что ты хочешь этим сказать?
– Именно то, что говорю. Я не хочу никуда идти, я не хочу никого убивать. И умирать самому мне тоже не очень-то понравилось. Поэтому можете искать себе другую марионетку.
– Да ты понимаешь, что говоришь? Ты забыл, что сейчас твоя жизнь зависит только от меня? И жизнь твоей матери, между прочим, тоже. Тебе ее не жалко? – Властительница Запределья остановилась напротив кресла и посмотрела на негодника сверху вниз.
Мальчишка поймал ее взгляд и улыбнулся краешком губ.
– Жалко. Только вы ей ничего не сделаете. И мне тоже.
– Это еще почему? – растерялась королева.
– Я вам нужен, ваше величество. Уж не знаю, почему именно я, но то, что нужен, – факт. Иначе не стали бы вы со мной церемониться. А значит, вы будете меня холить, лелеять и кормить пряниками до тех пор, пока я не соглашусь выполнить ваши условия. А соглашусь я только в том случае, если вы объясните мне, зачем это надо. Желательно подробно и правдоподобно. Это во-первых. А во-вторых… что касается матери… – В черных глазах мелькнули льдистые искры. – Если ты, селедка драная, хоть что-то ей сделаешь, то никакого "во-первых" не будет. Я просто тебя убью. И в этот раз у меня получится.
– Ах ты, паршивец! – Арая замахнулась, чтобы дать мерзавцу пощечину, но в последний момент передумала и опустила руку.
Мальчишка был прав. Прав во всем от начала и до конца.
И что с ним теперь делать? Убить нельзя, отпустить невозможно, а заставить делать то, что надо, не получается. Впрочем…