Король стоял со скрещенными на груди руками и наблюдал за Лил Амбриот, которая в волнении мерила комнату шагами. Судя по всему, между ними шел жаркий спор, но о чем, Кариган не могла понять, поскольку беседа шла все на том же архаичном диалекте. Постепенно, прислушиваясь, она начала выхватывать отдельные слова, а затем и целые предложения.
- Я доверяю сведениям нашей разведки, - говорила Лил. - Он порвал с Морнхэвеном.
- Все это только слухи, - возражал король, - им нельзя верить.
Лил подавила раздраженный стон. Она продолжала метаться взад-вперед, заполняя собой все пространство комнаты. Внезапно она остановилась и выглянула в окно.
- Это больше, чем слухи. Он хочет встретиться со мной.
- Нет! - яростно выкрикнул король, и Кариган показалось, что в глазах его мелькнул страх. - Я этого не допущу!
Лил обернулась к нему и заговорила, голос ее стал ниже и глубже.
- Для того чтобы передать эту информацию, погибло восемь Всадников. Сколько еще придется отдать жизней, прежде чем нам представится подобный шанс? А может, мы больше его не дождемся? Сколько еще детей, родившихся во время войны, вырастет, так и не узнав мира? А сколько из них никогда не увидит своих родителей, павших на поле боя? Сиротские дома растут по всей стране, и, я полагаю, когда эти детишки подрастут, они тоже станут воинами, сражающимися с Морнхэвеном. Как я.
- Я не меньше тебя хочу приблизить конец войны, - угрюмо вставил Джонеус.
- Да неужели? Ты этого хочешь… Так вот, смотри, сейчас нам представляется такая возможность. Адриакс эль Фекс порвал со своим повелителем, он желает положить конец зверствам войны. Припомни: он поставлял сведения, которые мы использовали против Морнхэвена, и это изменило ход войны. Ведь эль Фекс являлся доверенным лицом Морнхэвена, его ближайшим сподвижником.
- Именно потому я и не доверяю ему, - вскинулся король. - Я чувствую нутром - это ловушка. Морнхэвен ненавидит тебя.
Лил оскалилась в мрачной усмешке:
- У него есть на то причины… Думаю, если мы перетянем на свою сторону его друга, то лишь усилим его ненависть.
- Мне все это не нравится. Здесь какой-то подвох.
Возмущенным жестом Лил простерла руки в воздухе:
- Упрямый болван! Неужели ты не понимаешь: мы можем покончить с этой войной.
- Ага, но мы ни за что ни про что можем лишиться одного из величайших героев! - гнев на лице короля сменился болью. - Я не хочу потерять тебя, Лилиедхе Амбриодхе.
- Это неминуемо произойдет, если война будет продолжаться.
- Не хочу ничего слышать! - король притянул Лил в свои объятия. - Мы победим.
Девушка прижалась к нему, обвила шею руками:
- Ты все такой же упрямец!
- Неужели? Потому что люблю тебя?
Свидание становилось все интимнее, и Кариган почувствовала, как краска заливает ей щеки. В замешательстве она пнула по ножке стола, обрушив целую кучу манускриптов. Девушка тут же раскаялась в содеянном и попыталась исправить дело, ей удалось подхватить один из свитков, готовый скатиться на пол.
Король и Лил резко оглянулись и посмотрели в ее сторону. Но, конечно же, ничего не увидели.
- Кто там? - громко спросила Лил.
Король Джонеус рывком обнажил свой меч.
- Раскройся, маг! Только презренный трус прячется под покровом невидимости.
Первый Всадник прикоснулась к своей броши, и тут же брошь Кариган обожгла ей руку. Девушка вскрикнула от боли и упала навзничь, будто ее толкнули. Это послужило сигналом: ее путешествие во времени возобновилось.
Образы Лил Амбриот и короля Джонеуса померкли и растворились в потоках света. Их голоса слились в неразличимую скороговорку, чтобы окончательно затеряться в неизмеримой дали. Снова головокружительное путешествие сквозь свет и темноту - без единого движения.
На сей раз оно длилось дольше, и Кариган со всевозрастающей паникой гадала: закончится ли когда-нибудь эта сумасшедшая круговерть? И если да, то где - или, вернее, когда - она остановится?
Закрыв глаз, девушка ощущала, как по ее лицу скользят воздушные потоки: свежие, затем с каким-то заплесневелым запахом; холодные и теплые; сырые и сухие; дымные.
Когда ей показалось, что движение прекратилось, Кариган рискнула открыть глаза. Вокруг нее была темнота. Совершенная пустота и тишина, нарушаемая лишь стуком ее сердца.
Интересно, она снова оказалась там (и тогда), откуда началось ее путешествие? Как она узнает в полной темноте? Скорчившись на полу, девушка пыталась выработать разумный план действия. Его не существовало… Здесь царил ужасный, вселенский холод, который снизошел на нее, словно мантия беспощадной зимы. Холод проник в ее плоть и кровь… Кариган почувствовала, что дрожит - неконтролируемой, безостановочной дрожью, от которой стучали зубы.
Слабый свет возник где-то за пределами комнаты, в которой она находилась: он обрисовал дверной проем - сначала едва заметно, затем все явственнее и четче. Усилием воли девушка заставила себя не дрожать и услышала приближающиеся легкие шаги.
- Эй! - окликнула она незнакомца, но ответа не последовало.
Свет приблизился, стал ярче. Теперь, попадая в комнату, он слабо освещал ее. Наконец показался источник света - им оказалась масляная лампа, освещавшая лицо человека, который держал ее. В нем изумленная Кариган узнала саму себя! Потрясенная до глубины души, девушка молча глядела на себя со стороны.
Та, другая Кариган, приподняла лампу и прищурилась, будто пытаясь что-то разглядеть.
За ее спиной маячила еще одна фигура. Благодаря черному одеянию она практически сливалась с мраком, царившим в коридоре - несмотря на собственную лампу в руках. Фастион!
- Ожившие воспоминания? - насмешливо спросил он. Ее двойник не ответил. Казалось, девушка с головой ушла в свои мысли, возможно, и действительно в далекие воспоминания.
Фастион исчез из дверного проема.
- Сюда, Всадник, - донесся его голос из коридора. Однако та Кариган не спешила уходить. Она облизала пересохшие губы и снова заглянула в комнату.
- Держись, - бросила она в темноту дрожащим голосом. К кому она обращалась? К себе самой? Или, может, она догадывается о ее присутствии в комнате?
- Тебя занесло слишком далеко вперед - ты должна вернуться, - произнесла другая Кариган и пропала из виду.
- Что?
Но двойник - из будущего? - не мог услышать ее, а посему поспешил прочь, унося с собой спасительный свет лампы.
- Подождите! - крикнула Кариган. Она попыталась было встать, чтобы последовать за ними, но это оказалось ей не по силам. С трясущимися руками и ногами девушка снова опустилась на пол. Она по-прежнему находилась в ловушке абсолютной темноты и тишины. Холод пронизывал ее до костей.
"Меня занесло слишком далеко вперед. Я должна вернуться обратно…" - Она обдумывала так и эдак слова своего двойника… Хороший совет, но как это сделать - "вернуться назад"? Как…?
Кончиками пальцев она погладила свою золотую брошь, и снова неведомая сила подхватила и стремительно поволокла ее сквозь время.
Шепчущие голоса
- Во славу Аркозии, - произнес Уэлдон Спурлок.
- Во славу Аркозии, - в тон ему пропели остальные. Один за другим они подняли руки - ладонями в центр круга. На каждой из них виднелась татуировка в виде черного засохшего дерева.
Все эти люди - его последователи - являлись чистокровными, прямыми потомками тех, кто тысячу лет назад прибыл из Аркозии на континент Вангеад, чтобы заселить эти земли и сделать их частью Империи.
Ну и, конечно, воспользоваться теми богатствами, что хранят недра новой родины. Особенно же источниками магической энергии.
Сегодня эти потомки носили рабочие фартуки пекарей и кузнецов, столяров и колесных дел мастеров. Они были кожевниками, бондарями, прачками и - да-да, не удивляйтесь - начальниками канцелярии. Но они знали - их далекие предки входили в число элиты Морнхэвена. Застряв здесь в годы Долгой войны, они пустили корни на новой почве. Гордость потомков за Империю неувядаема, хотя миновало много веков. Все они причисляли себя к тому, что называли Второй Империей.
Их родословные тщательно переписывались и сохранялись особыми людьми. Сейчас таким человеком являлся Спурлок - так же как до него были его дед и отец. Таким образом, сохранились имена всех потомков древних аркозийцев. С самого рождения детей воспитывали в духе преданности Второй Империи, прививали ее обычаи, знание древнего языка, которые умудрились сохранить на протяжении тысячелетия. Чистокровные и женились-то между собой, не желая пятнать свою кровь родством с теми, кто преследовал их предков сразу после Долгой войны.
Вторая Империя распространила сеть сект по всем провинциям. В целях конспирации ее члены для своих встреч использовали торговые гильдии и деловые отношения. Им пришлось приспособиться к сакорийской культуре, но с единственной целью - не выдать себя и свою великую цель. Невидимость стала их образом жизни. Наследие Аркозийской Империи - те немногие артефакты, которые удалось сохранить - заботливо скрывали от чужих глаз. Прежде всего - невидимость!
Конечно, было много и таких, чья верность Второй Империи не выдержала проверки временем. Вообще, с годами число сект значительно уменьшилось. Кто-то не верил в идеалы Империи, а кому-то было просто неинтересно копаться в событиях тысячелетней давности. Эти люди врастали в общество Сакоридии и Рхованнии, женились на стороне, заводили детей-полукровок. Их отпускали с миром. С другими же - теми, которые отважились громогласно порицать Вторую Империю - обходились куда суровее.