Спустившись по лестнице в общий зал постоялого двора, я отправился к сдвинувшим столы гусарам. Те сидели отдельной компанией, и принимать меня к себе не спешили. Общий зал к тому времени опустел – немногочисленные постояльцы решили, что группа солдат в незнакомых мундирах не лучшая компания, и поспешили отправиться в снятые комнаты. Если бы вместе со мной не спустился слуга графа, Альфред, командир гусар, уверен, и близко не подпустил бы меня к своему столу. Однако распоряжения Ханнсегюнтера были в отряде законом, и им пришлось взять меня в свою тесную компанию. Конечно, без особой приязни.
- Ты кто таков будешь? – первым делом поинтересовался у меня командир чёрных гусар. Lingua franca его был просто чудовищен, он страшно коверкал слова незнакомым акцентом. Не имей я опыта общения на факториях с самыми разными людьми, возможно, не понял бы и столь простую фразу.
- Спутник вашего хозяина, - ответил я, намерено употребив это слово, чтобы немного позлить командира.
Однако тот и не подумал развивать конфликт, он просто кивнул в ответ и, ни слова не говоря, приложился к здоровенной кружке, осушив её парой глотков.
- Ешь-пей с нами, - махнул он мне рукой. – Граф за всё платит. Заночуешь тоже с нами. Комната одна на всех, так что спишь на полу. Вместе со всеми.
Вещи мои и даже оружие остались при мне, так что перспектива ночёвки на полу ничуть не смущала.
- Но ты – не один из нас, - веско добавил командир гусар. – Помни это.
Я кивнул, принимая к сведению сказанное им, и махнул подавальщице, чтобы шагала к сдвинутым вместе столам. Сейчас у меня было желание как следует растрясти мошну графа Ханнсегюнтера, и я не мог перед ним устоять. Гусары не приняли меня в свой круг, о чём прямо заявил их командир – случись что, помогать мне никто из них не станет. Даже спину в бою не прикроет, несмотря на то, что мы сейчас едим вместе и будем вместе спать. По всем солдатским законам – писанным и неписанным – после этого я должен был стать своим для гусар. Но этого не будет. Собственно, ни на что иное я и не рассчитывал.
Сильно разорить графа мне не удалось. Гусары засиживаться допоздна явно не собирались. Я едва успел нормально поесть и выпить некрепкого пива – иных спиртных напитков командир за столом не потерпел бы, о чём он поспешил заявить, когда я попытался заказать у подавальщицы вина.
- Мы пьём только пиво, и ты его пей, - мрачно бросил он. – Считай, что на войне сейчас.
Я лишь плечами передёрнул и кивнул подавальщице, чтобы несла пиво.
Стоило командиру хлопнуть себя по коленям и подняться на ноги, как все гусары последовали за ним.
- А кто за вас платить будет? – тут же подскочил к столам хозяин постоялого двора, однако гусар лишь отмахнулся от него.
- Альфреду скажи.
И топоча тяжёлыми сапогами, он первым направился наверх – в снятую для всех нас комнату. Гусары не отставали от него, и я тоже, хотя и вынужденно плёлся в хвосте. Меня как-то незаметно выдавили из плотной группы шагавших почти плечо к плечу гусар.
Мы поднялись на второй этаж, и командир распахнул дверь здоровенной комнаты, из тех, что обычно и снимают для охранников богатые купцы или состоятельные господа. Из тех, кто может себе позволить поселить своих людей в постоялом дворе, а не оставлять их коротать ночь с лошадьми или на сеновале.
Я отошёл в дальний угол комнаты, расстелив на полу одеяло, и, разувшись, улёгся на него. Рядом устраивались на ночлег гусары, перебрасываясь, как и за столом, короткими репликами на родном языке. Я не понимал ни слова, однако, несмотря на это, говорить гусары старались не очень громко и то и дело кидали в мою сторону настороженные взгляды. Присутствие чужака их нервировало, спать в одной комнате с незнакомцем не самое приятное дело. Хотя мне-то как раз было куда хуже – я ночевал в комнате, полной нечистых, да ещё и из воинского формирования с не самой лучшей репутацией. Однако ни у меня, ни у гусар выбора не было, а потому вскоре все улеглись, и в комнате воцарилась тишина. Относительная, конечно, ведь её то и дело нарушали шорохи и звуки ворочающихся, пытаясь устроиться поудобнее, гусар.
И всё же я быстро провалился в сон – ничто не могло мне помешать. Слишком длинным и насыщенным событиями оказался мой первый день по ту сторону Рубикона.
Глава 17.
Побег на рывок.
Проснулся я оттого, что кто-то положил мне руку на лицо, зажав рот. Я лишь слегка дёрнулся и открыл глаза. Надо мной нависало знакомое бледное лицо с ветвистым шрамом под правым глазом. Вор, которого, как я думал, потерял, когда мы выбрались из города скорби, прежде звавшегося Милан, теперь сменил чёрную одежду на гусарский мундир тех же тонов, однако от привычки скрывать лицо под капюшоном не избавился. Вчера я обратил внимание на молчаливого солдата, даже в помещении не снявшего с головы капюшона плаща. Однако не придал, честно говоря, этому никакого значения. Мало ли какие причуды у людей, особенно когда они так далеко от родных Пенат.
Поняв, что я проснулся и не собираюсь дёргаться, вор мотнул головой назад – в сторону двери. Я медленно кивнул в ответ. Мы поднялись на ноги и, стараясь никого не задеть, в несколько шагов преодолели расстояние до двери.
В общем зале постоялого двора было уже темно и безлюдно. Мы, как были босиком, спустились по лестнице и присели за дальний стол в углу. Теперь нас было сложно углядеть в той темени, что царила в общем зале.
- И каким ветром тебя сюда занесло? – первым спросил я, явно опередив вора, желавшего задать мне тот же вопрос.
- Надо повидаться со старым вильдграфом, - ответил вор. – Есть у меня к нему одно дельце. Да и во Фрейбург попасть было бы неплохо. А ты всё время тоже сюда шёл?
- Верно, - кивнул я. – И у меня тоже дела во Фрейбурге. Но разве место в отряде гусар Ханнсегюнтера – это прямая дорога туда? И как ты вообще попал в чёрные гусары?
- Думаешь, у него одни лишь венгры в отряде, - отмахнулся вор. – Он давно уже колесит по Европе, так что от тех, кто отправился с ним, остались только капитан Тенкеш да ещё пара человек. Остальных он набирал где придётся, лишь бы были нечистыми да умели хорошо обращаться с оружием.
Насчёт того, как он собирается попасть во Фрейбург, вор ловко умолчал, а я не стал допытываться. Ведь и сам предпочитал отвечать на его вопросы так, чтобы не выдавать лишней информации. Начни я сейчас давить на него, он вполне возможно решит плюнуть на эту игру в одни ворота и попросту перестанет отвечать. А то хуже того, примется от меня ответов добиваться.
- Я бы тоже наведался к вильдграфу, - сказал я, - он, думаю, много интересного рассказать может. Но с ним в комнате Ханнсегюнтер и его слуга, и что-то мне подсказывает, они могут стать серьёзным препятствием.
- Правильно подсказывает, - кивнул вор. – Я видел не раз, как Альфред фехтует с капитаном Тенкешем. Оба они прирождённые убийцы. Без обид, но ты до них не дотягиваешь. Тебя-то в деле мне тоже повидать пришлось, так что знаю, о чём говорю.
- Да какие тут обиды, - пожал плечами я. – Какое у тебя к вильдграфу дело?
- Я должен выкрасть его и вернуть во Фрейбург, - глянул мне прямо в глаза вор.
- Выходит, ты работаешь на его настоящих хозяев, - сделал я вполне логичный, но в общем-то бесполезный вывод.
- Сейчас – да, - кивнул вор. – Вот только сейчас вильдграф для меня – что твой локоть: как ни тянись, а не укусишь.
- Я могу помочь тебе выкрасть вильдграфа, - сказал я.
- Хорошее предложение, - пожал плечами вор с отменным равнодушием, - но чего ты попросишь взамен? Не по доброте же душевной ты такие предложения делаешь.
- Мне всего лишь надо будет присутствовать на твоей встрече с заказчиками, - со столько же показным равнодушием ответил я. – Хочу лично урвать свой кусок пирога.
- Не доверяешь? – прищурил разноцветные глаза вор.
- А с чего должен?
- И то верно, - не стал спорить он. – Но в чём будет заключаться твоя помощь?
- Для начала, я вхож к графу, как ты заметил, - заявил я. – Так что могу хоть сейчас постучаться в его комнату. – Мои слова были пустой бравадой, но, надеюсь, вора мне удалось если не обмануть, то хотя бы немного смутить. – Однако лучше действовать тебе.
- И что же ты хочешь, чтобы я сделал?
- Надо добыть два гусарских мундира для меня и вильдграфа, - начал перечислять я. – Вернуть моё оружие, оставшееся в комнате. После жди нас с парой осёдланных коней под окнами комнаты, снимаемой Ханнсегюнтером. И будь готов сразу скакать прочь отсюда.
- В ночь? – приподнял тонкие брови вор. – Это смахивает на самоубийство.
- После того, как мы полезли ночью в город скорби, - отмахнулся я. – Не смеши меня.
- А ты тогда что будешь делать?
- Как что? – удивился я, едва удержавшись от ухмылки, которая вышла бы на редкость сардонической. – Импровизировать, конечно.
И я встал из-за стола.
- Да, - обернулся я к вору, - про обувь не забудь. Лучше всего, возьми мои башмаки. Я их только разносил по ноге.
Вор на это ничего отвечать не стал, просто поднялся следом за мной.
Мы вместе поднялись по лестнице на второй этаж, стараясь не шуметь. Ступеньки тихо скрипнули под нашими босыми ногами пару раз, но, надеюсь, за крепкими стенами и дверьми этих звуков слышно не было.
Кивнув вору, направившемуся обратно к той комнате, где ночевали гусары, я шагнул в противоположном направлении. Я отлично запомнил нужную мне дверь и вскоре остановился перед нею.
Простоял, наверное, никак не меньше нескольких минут – голые пятки начали замерзать на холодном полу. Пора было начинать импровизацию. Я поднял сжатую в кулак ладонь и несколько раз сильно ударил в дверь.