Не знаю уж, последовал он моему совету или нет. Нам быстро стало не до того. Почти с десяток волков кинулось на нас одновременно. Здоровенный матёрый зверь прыгнул на меня, целя клыками в горло. Я попытался рубануть его наотмашь гросмессером, но волк оказался куда хитрей. В последний момент он припал к земле, уходя от моего удара, и лишь после того как клинок просвистел у него над головой, атаковал снова. Я едва успел закрыть горло плечом левой руки – клыки заскрипели по защищающим его кольчужным рукавам. Волк врезался в меня, и мы оба покатились по земле. Правой рукой я выхватил из-за пояса кинжал и сунул его меж зубов зверя, повернул клинок, разжимая ему челюсти. На руки мне полилась волчья кровь. Зверь взвизгнул от боли и отпустил меня. Однако соскакивать на землю он не торопился, и явно собирался снова вцепиться в меня клыками. Но я опередил его. Раз, другой, третий, - вонзил в него длинный кинжал. В горло, в грудь, в бок. Кровь ещё обильней полилась на меня. Волк спрыгнул с моей груди, но я не собирался отпускать его так просто. Не вставая, я левой рукой схватил обронённый гросмессер и почти уклюже ударил его по морде. Заточенный до бритвенной остроты клинок сделал большую часть работы – волк рухнул на землю, содрогаясь в агонии.
Я только начал вставать, как мне на спину обрушилась тяжесть волчьего тела. Зверь принялся яростно рвать джеркин у меня на шее, пытаясь добраться до тела. Я снова упал на спину, чтобы волк соскочил с меня, пока не поздно. Зверь отпрыгнул назад, и неудачно приземлился лапами прямо в костёр. Я услышал за спиной его визг, оборвавшийся после быстрого удара. Что бы я ни думал о Бласко, а боец он очень умелый, такому вполне можно доверить свою спину в бою.
Во второй раз поднимаясь на ноги, я заметил чёрную даже на фоне ночной темноты фигуру, прыгнувшую к лошадям с невероятной скоростью. Животные скорее почуяли её, нежели увидели, и забеспокоились ещё сильней. Казарро держал теперь их всех под уздцы, стараясь притянуть лошадиные морды как можно ближе к себе. Агирре же явно заметил новую опасность, и наискось рубанул своим архаичным длинным мечом. Тень легко увернулась от его умелого выпада, прыгнула на спину одной из лошадей, однако учинять кровавую расправу над животными не стала. Следующим прыжком она оказалась на клетке с ведьмой.
- Стреляй в него, Скрипач! – закричал я, указывая в направлении тени кинжалом.
К чести арбалетчика надо сказать, нашёлся тот очень быстро. Он вскинул свою Виолину и отправил в полёт пару болтов. Он последовал моему совету, зарядив оружие болтами с мощной алхимической взрывчаткой – руганью. Оба болта попали в цель – здоровенного, по крайней мере вдвое больше обычных размеров, волка с чёрной, что твой уголь, шерстью. Взрывы и пламя сбросили его с клетки, но своё дело он сделал. Вцепившись зубами в покрывающую её ткань, он скатился на землю и, не издав ни звука, исчез в ночи.
Это стало сигналом для нападавшей на нас стаи – волки бросились врассыпную, прочь от костра и от нашего лагеря. Но я не смотрел уже в их сторону, взгляд мой был прикован к девчонке, не старше двенадцати лет, сидевшей в клетке, обхватив загорелыми руками острые коленки. Смуглая кожа и чёрные как смоль, коротко остриженные волосы выдавали в ней уроженку Египта. Черты лица ещё носили следы детской округлости, что никак не сочеталось с взглядом. Потому что чёрными глазами юной египтянки на нас смотрела ведьма – смертельно опасная тварь.
И сейчас мы лишились своей главной защиты от её тёмных чар.
Глава 12.
Сломленный.
Утро не принесло нам особой радости. Поднявшееся над горизонтом солнце лишь ярче высветило картину ночного погрома, учинённого волками в лагере. Три лошади были тяжело ранены когтями твари, сорвавшей покров с ведьминой клетки, и теперь несчастные животные годились только в котёл. Конечно, в верховых лощадях отряд не испытывал нужды, однако теперь некому стало тащить телегу, где я провёл большую часть путешествия.
- Мы не можем бросить её, – прямо заявил капитан Гальярди. – Там оружие и доспехи всех убитых бойцов моего отряда.
- Я сразу говорил, что надо было их хоронить не раздевая, - бросил дон Бласко. – Мы и так тащим слишком много бесполезного хлама.
При этом он глянул на меня так выразительно, что не понять его "тонкого" намёка было просто невозможно. Как будто это не он стоял у меня за спиной в схватке, пропустив одного из волков.
- Преподобный, - обратился к де Бельзаку капитан, проигнорировав реплику дона Бласко, - я не могу просто взять и бросить оружие и доспехи специального отряда.
- Ваши люди мертвы, капитан, - покачал головой тот, - и в железе нет памяти о них.
- Вы просто не понимаете! – вспылил Гальярди. – Эти доспехи передаются от одного бойца к другому. Это ритуал, заведённый ещё до чумы. Я не могу отказаться от него.
- Придётся, - в голосе де Бельзака звякнул металл. – Во имя служения и высшей цели вы откажетесь от всего, кроме вашей чести и веры, капитан. Вы ведь не забыли клятвы, которые приносили?
Кажется, лишь напоминание о клятвах привело Гальярди в себя. Он махнул рукой Казарро, подзывая его к себе.
- Идём, никчёмный ублюдок, хотя бы уберём телегу с дороги, чтобы не сразу досталась мародёрам. – Он обернулся ко мне. – Идём с нами, я подберу тебе оружие и доспехи поприличней твоих.
Если доспехи мне были без надобности, то от меча или тяжёлой шпаги я бы точно не отказался. С одним гросмессером много не навоюешь. А в то, что дальнейшее путешествие будет хотя бы не таким тяжёлым, мне как-то совсем не верилось.
Втроём мы не без труда откатили телегу подальше от места стоянки, пристроив в довольно глубоком кювете. Прежде чем забросать её ветками, которых достаточно наломал Казарро, капитан Гальярди забрался внутрь и с моей помощью вытащил оттуда вместительный сундук. В нём лежали аккуратно завёрнутые в промасленную бумагу детали доспехов и оружие.
Наручи и поножи, лёгкие бригантины, кольчужные и латные перчатки, несколько шлемов. На всех доспехах были видны следы серьёзных повреждений, но если приложить определённые усилия, то подобрать комплект на одного человека было вполне возможно. Вот только я сразу от них отказался.
- Я не солдат, и не умею в них сражаться, - покачал я головой, сразу погрузившись в нелёгкий выбор холодного оружия.
Пистолета мне и одного хватит, а вот над выбором холодного оружия пришлось задуматься как следует.
Я не солдат, а вот бойцы капитана Гальярди как раз именно солдатами и были, а потому вооружение у них было соответствующее. Тяжёлые мечи, пара топоров, гросмессеры, один биденхандер, вроде того, что был у Баума, несколько шестопёров, какими очень удобно раскраивать черепа ходячим мертвецам, да и живым людям вполне сподручно. Но ничего что подошло бы мне, просто не было.
- Извини, капитан, - сложив последний из мечей обратно в сундук, сказал я, - но всё это оружие для солдат, а я – авантюрист. Ничего тяжелее кавалерийского палаша в руках не держал.
- Чем богаты, - пожал плечами Гальярди, и мы вместе затолкали сундук обратно внутрь телеги.
Закидав её ветками, мы вернулись к лагерю. Его уже успели свернуть, и явно ждали только нас.
- Но я не понял, преподобный, - говорил де Бельзаку Агирре, - как же с ведьмой теперь быть? Она ведь запросто может заколдовать того, что на козлы сядет.
- У неё не достанет сил преодолеть благодать Господню, - отвечал тот. – Мой крест и моя вера послужат мне защитой от её дьявольских козней.
И словно издеваясь над ним, ведьма в клетке громко рассмеялась. Хотя, наверное, она именно издевалась, но не только над преподобным, а над всеми нами.
- Не проще ли выжечь ей глаза, - предложил я, - отрезать пальцы и вырвать язык? Тогда она уже точно никого заколдовать не сможет.
Говоря это, я глядел прямо на ведьму. Девчонка отвечала мне прямым взглядом. Я мог бы поклясться, что она понимала каждое сказанное мною слово, и перспектива мук её совсем не пугала.
- Не получится, - покачал головой преподобный. – Видите, на её теле нет следов пыток, они только делали её сильней. Такие ведьмы не редкость в проклятом Египте.
Мне довелось прочесть про них в книгах из библиотеки Пассиньяно. Некоторые ведьмы умели черпать силу из собственных мучений. Чем страшнее те были, тем сильнее становилась ведьма. И страшным итогом для многих не успевших вовремя понять этого инквизиторов становилась смерть от рук казалось бы только что беспомощной ведьмы. А иногда за подобную неосмотрительность платили страшную цену монастыри или целые города. Перенесённые страдания и наполнившая их сила опьяняла ведьм, лишала их разума, и они творили разрушительную магию, уничтожая всё вокруг.
- Хорошо, что вы вовремя поняли, с кем имеете дело, - кивнул я.
- А нам теперь спать вполглаза, - сплюнул на землю Агирре. – Она ж не днём, так ночью нас точно достанет. Эй, Скрипач, скажи-ка, долго нам до этого монастыря?
- Если завтра будем в Люцерне, - прикинул тот, - то к вечеру послезавтра должны быть во Фраумюнстере.
- Значит, ещё одна ночь точно, - кивнул Агирре. – А мы её переживём? Большой вопрос, верно?
- Basta ya! – оборвал его дон Бласко. – Ты слишком громко раскаркался, Агирре. Тебя вроде не Куэрво зовут.
- Я сяду на козлы вместе с преподобным, - предложил я. – Ведьма мне ничего не сделает.
- Это ещё почему? – удивился Агирре. – Ты что же, заговорённый от её чар? Или дело в татуировках?
- И в них тоже, - кивнул я.